— метров сорок надо бурить. Стены все из камня, если бы хоть где-то было дерево, давно бы все сгнило.
Утеряв бдительность, Надежда споткнулась о большой выступающий камень и чуть не расквасила нос.
— Долго нам еще идти? Неужели тоннель длиной больше километра?
— Нет, это дорога петляет, а если напрямик от того места у реки до бывшего овощехранилища, то, думаю, метров шестьсот, «Если вспомнить задачник по арифметике, — размышляла Надежда на ходу, — то там утверждается, что средняя скорость пешехода от четырех до пяти километров в час. Пять километров пешеход из задачника идет быстрым шагом. А четыре — обычным. Но здесь не ровная дорога, я спотыкаюсь, падаю и, вероятно, сильно задерживаю Алексея. Итого, допустим, что идем мы со скоростью два с половиной километра в час».
Она посмотрела на светящийся циферблат часов.
«Идем мы пятнадцать минут, четверть часа, стало быть, если два с половиной часа разделить на четыре, получается примерно шестьсот метров, чуть больше. Значит, скоро мы дойдем до цели, какой бы она ни была».
Как бы в подтверждение ее мыслям, Алексей остановился.
— Тут ступеньки, будьте осторожны.
— По-вашему, мы дошли?
— Посмотрим.
Ступеньки располагались не сплошной лестницей, а достаточно редко, но все равно было заметно, что туннель идет вверх. Вот последние три ступеньки, оказавшиеся рядом, и все, они уперлись в потолок. Над ними были тщательно уложенные камни и никакого лаза или потайной двери.
— Да, понятно теперь, почему за восемьсот лет этот туннель не нашли.
— Дорога в никуда, — задумчиво пробормотала Надежда, — так не бывает.
— Опишите-ка мне здание, — велел Алексей.
— Ну что, когда я его видела три года назад, это был длинный каменный барак, окна только с торца. Очевидно, когда в нем была конюшня, то дверей было несколько, но когда колхоз стал хранить в здании картошку, то все двери и окна на первом этаже заложили простыми кирпичами, а само строение засыпали землей до половины, чтобы картошка не замерзла. Если рассуждать здраво, то выход из подземного хода должен находиться в подвале, но при строительстве конюшни помещику Воронцову подвалы не понадобились, стало быть, он просто распорядился их заложить.
— Вот что я думаю, — перебил Надежду Алексей. — Воздух тут достаточно чистый, должна быть вентиляция. Вы тут постойте, я сейчас.
Надежда постояла, потрогала камни, потом на ощупь в темноте направилась назад, туда, куда пошел Алексей. Луч его фонарика. мерцал далеко. Надежда шла-шла и нащупала в стене щель, то есть не то чтобы щель, а узкий проход.
'Если только боком! — мелькнуло в голове. — А вдруг я застряну, и никто не найдет?
И что этот Алексей все бегает? Верно говорят, дурная голова ногам покою не дает'.
Фонарик показался из-за поворота.
— Идите сюда и посветите! — приказала Надежда.
Пляшущий слабый луч осветил узкую каменную щель. Почувствовав под ногой движение, Надежда отшатнулась: по полу бежала крыса.
— Так я и знала! — простонала она. — В подземелье всегда крысы.
— Еще бы им тут не быть! — спокойно отозвался Алексей. — Мы же в бывшем картофелехранилище. Не вздумайте визжать!
— Если со своей женой вы разговаривали в подобном тоне, неудивительно, что она вас выгнала, — проворчала Надежда.
В темноте было не видно, как он отреагировал. Алексей углубился в щель легко, словно просочился. Надежда подумала немного, сняла куртку и тоже полезла вслед за ним. Так они шли тихонько все время вверх, пока не дошли до небольшого окошка в стене, заложенного кирпичом.
— Это уж колхознички тут работали, — сказал Алексей, ощупывая кладку. — Если бы в девятнадцатом веке, то аккуратнее сделали бы, Действительно, половина кирпичей лежала неровно, и раствор между ними потрескался.
Алексей вынул большой десантный нож и стал им осторожно ковырять раствор. Надежда светила ему фонариком. Он сделал все так ловко, что половина кирпичей выпала внутрь, прямо Надежде в руки. За кирпичным окошком было темно, но не так, как у них в туннеле. Алексей осторожно вынул еще два кирпича, сунул туда руку с фонариком. — — Ящики какие-то, — прошептал он, — нужно туда лезть.
Дальнейшие кирпичи вынуть было нетрудно, и вот уже Алексей осторожно перекинул ногу через стенку.
— Ждите меня здесь, с места не сходите. — И он исчез.
Прежде, чем он вернулся, прошла вечность и еще минут двадцать. Хорошо, что стрелки часов светились в темноте, иначе Надежда поддалась бы панике. Крысы ее больше не беспокоили, но одна мысль, что рядом находятся эти мерзкие создания, приводила ее в ужас. Сказать по правде, отметила про себя Надежда, людей из лагеря она боится гораздо меньше крыс. Когда вернулся Алексей, она клацала зубами.
— Похоже, это именно то, что надо, — довольно прошептал он. — Это место, где мы находимся, — подвал, а в ящиках продукты и обмундирование. Есть выход наверх, в само здание. Очевидно, склад оружия и боеприпасов там.
— Слушайте, я не могу больше стоять тут одна! — взмолилась Надежда. — Можно, я пойду с вами?
— Ну ладно. Похоже, в этом помещении, кроме нас с вами, никого нет. Сколько времени, первый час? Ну так они заперли все и охраняют снаружи.
Надежда влезла за ним в подвал и осторожно пошла мимо штабелей ящиков к лестнице, ведущей на первый этаж. В помещении, холодном и мрачном, горели тусклые лампочки — остаток от овощехранилища, как поняла Надежда. Половина огромного амбара была занята под склад.
Надежда молча шла мимо, Алексей же удовлетворенно хмыкнул. В конце находилось несколько комнат, отгороженных от основного помещения. Очевидно, раньше, при Советской власти, там помещался кабинет заведующего данным овощехранилищем. Небось стоял там обшарпанный письменный стол, в котором хранились всякие накладные и другие важные бумаги. Теперь Оттуда слышались голоса.
— Стойте на месте! — шепнул Алексей, толкнув ее за ящики, и улетучился.
'Если они выйдут, то могут меня заметить.
Я не на виду, но вдруг кто-то из них отойдет в сторону?'
Сама удивляясь собственной храбрости, Надежда сделала несколько шагов в сторону голосов. В отгороженный закуток вели две двери. На одной было написано: «Бригадир Хряпина Т. С.», но ясно, что никакого бригадира Хряпиной в этой комнате уже много лет нет.
Надежда открыла другую дверь с надписью «Весовая». Там были свалены пустые картонные коробки и стояли два ломаных стула.
Перегородка между комнатами была тонкая, дощатая, причем доски были набиты неплотно, со щелями и обклеены обоями, которые висели клочьями. Надежда осторожно отогнула край обоев и увидела интереснейшую картину. В небольшой комнате ярко светила лампа. У стены стояла молодая женщина, блондинка, достаточно симпатичная, но в данный момент страшно испуганная. В дрожащей руке она держала микрофон и внимательно смотрела вперед, как будто на Надежду. Платье на ней было очень красивое и, как определила Надежда на первый взгляд, дорогое. Дорогими были и туфли, и косметика. Женщина говорила негромко, сдавленным голосом, очевидно, от страха. Она умоляла какого-то Никиту сделать все, что потребуют ОНИ.
«Потрясающе! — сообразила Надежда. — Ее похитили и теперь снимают на видео, чтобы отправить кассету мужу, этому Никите, с требованием выкупа. Знает ли про это Алексей?»
Там, в соседней комнате, задвигались, яркий свет погас. В поле Надеждиного зрения попал рослый парень в пятнистом комбинезоне и в маске. Он подошел к женщине и грубо вырвал у нее из рук
