микрофон.
— Спокойнее! — тут же раздался голос, который мог принадлежать только главному.
Мужчины вышли, голоса их доносились уже из коридора.
— Заприте ее, только мебель вынесите.
И без грубостей.
Надежда узнала голос. Он принадлежал тому самому одетому в штатское, который злодейски распорядился на берегу реки расправиться с убежавшим парнем.
«Где-то здесь должен быть и его убийца».
В комнате двое парней вынесли тумбочку и два стула, ровесников крымской кампании.
Когда один взял два обычных ящика из-под картошки, женщина встрепенулась.
— Оставьте ящики! Мне же не на чем будет сидеть! Тут пол каменный, хоть коробок картонных принесите…
Бойцы продолжали свое дело, как будто не слыша, только один, тот же самый, рослый, нарочно задел женщину и отшвырнул ее в угол; Когда они вышли в коридор, один, возясь с замком, сказал другому неуверенно:
— Однако шеф сказал: без грубостей. Может, и правда ей коробок принести?
Надежда мгновенно застыла от ужаса, потому что коробки находились в весовой, где и она сама. Сердце ушло вниз.
— Да пошла она! — Другой парень грязно выругался. — И шеф твой долбаный тоже. Какой он нам шеф? Мы ему не подчиняемся. Вот приедет Арнольдыч…
— Да ладно, ладно… — Напоследок пнув дверь весовой, бойцы ушли.
У Надежды потемнело в глазах, потому что распахнувшаяся дверь стукнула ее ручкой в живот. Она стояла за дверью, ничего более умного не смогла придумать. Шаги бойцов стихли вдали. Сердце водворилось на место. По спине струйкой стекал пот.
«Что я вообще тут делаю? Вечно я куда-нибудь влипаю. Женщина на пятом десятке играет в боевике. Они же самые настоящие террористы, как в кино!»
На пороге весовой возник Алексей. Надежда знаком указала ему на дырку в обоях. Он взглянул, пожал плечами и отошел к Надежде.
Осторожно делая шаги, она выбралась в коридор, потом дошла до склада и обессилено рухнула на ящики. Алексей неслышно ходил по складу, проверяя ящики, вскрыл парочку и удовлетворенно присвистнул.
— Что вы собираетесь теперь делать? — слабым голосом спросила Надежда.
— Поднять все это на воздух. Место здесь уединенное, местные жители не пострадают.
— Кругом тоже никого, амбар стоит в стороне от бывшего помещичьего дома, — продолжила Надежда. — А что вы собираетесь делать с ней?
— С кем?
— Не валяйте дурака! С женщиной, что сидит там, в комнате бригадира Хряпиной. И зачем вы собираетесь устраивать фейерверк? Кто, выражаясь словами моей приятельницы, вас на это уполномочил?
— Вы что, другого места не нашли, как допрос устраивать? — огрызнулся Алексей. — Мне нужно уничтожить этот лагерь. Чтобы он перестал существовать. Не будет больше такого центра международного терроризма.
— С чего вы взяли, что именно тут центр международного терроризма? У нас, в деревне?
— Ну да, у вас в огороде, — злился Алексей. — Это мое задание: уничтожить базу, нейтрализовать бойцов, а самое главное — обезвредить руководство.
— И понять, кто за этим стоит.
— Это как раз не моя задача. Это должен был мне сообщить курьер.
— Которого они…
— Именно. А вы упустили дискету!
— Сначала я ее нашла, — возразила Надежда.
И внезапно ей пришла в голову одна мысль, но пока она решила ею не делиться.
— Так какое же место в ваших планах занимает та женщина? Неужели вы способны оставить умирать совершенно невинного человека?
— Да отстаньте вы… — Он уже прямо кипел от злости. — Естественно, придется ее выпустить.
— Не только выпустить, но и забрать отсюда. Если вы оставите ее бродить по двору, ей это ничего не даст.
— Послушайте, мы с вами понятия не имеем, кто такая эта женщина. Мы не можем тащить ее с собой. Потому что нам негде ее прятать. Отправить ее домой одну я не могу — в таком платье ее сразу же заметят. Машины здесь у меня нет, а скрывать ее у себя я не имею ни малейшего желания, этот дом — мое единственное убежище. У вас же соседки шляются толпами, не участок, а проходной двор, сами жаловались. А мне, после того, как я тут кое-что сделаю, некогда будет охранять вас обоих, надо будет побродить тут поблизости, понаблюдать.
— Мы найдем телефон и позвоним, чтобы за ней приехали, — в волнении Надежда повысила голос, и тут же Алексей мгновенно оказался рядом и закрыл ей рот.
— Вы что, забыли, где мы находимся? — грозно прошептал он. — Ох, хлебну я с вами неприятностей… Ладно, мне еще надо многое тут подготовить, а уж потом захватим ту бабу.
— Бабу, — усмехнулась Надежда, — вы хоть ее видели?
— Не важно. — Он ушел.
Надежда опять тихонько пробралась в весовую и заглянула в дырку. Женщина сидела на полу в расслабленной позе. Глаза ее были закрыты, но она не спала. Надежду поразила какая-то свободная грация женщины, ведь она сидела на жестком полу, но совершенно не казалась скованной. Хотя когда Надежда наблюдала за съемкой, женщина была очень напряжена, от страха, наверное.
Поздно вечером в гостиничном номере, который временно занимал Никита Шувалов, раздался телефонный звонок. В трубке звучал неживой механический голос, явно измененный прибором.
— Здравствуйте, Никита Сергеевич. Ваша жена Ольга находится у нас. Ей не причинили пока никакого вреда, и не причинят, если вы будете вести себя разумно и примете наше деловое предложение. Если вы хотите убедиться в серьезности наших слов и намерений, поезжайте в свою петербургскую квартиру. Там мы с вами повторно свяжемся. Не пытайтесь поднимать шум — вам накануне нового назначения скандал совершенно не нужен.
После этих слов в трубке раздались короткие гудки. Никита сидел, уставившись в стенку. Что это? Чья-то дурацкая шутка? Но он никому не давал телефонный номер гостиницы. Никому, кроме чиновника из аппарата правительства.
И потом, их слова о новом назначении…
Назначение еще не состоялось, и о нем известно очень узкому кругу лиц. Что же или кто стоит за этим звонком? Может быть, это очередная Ольгина авантюра? Не похоже, этой стерве никогда не додуматься до такого. В одном они правы — ему совершенно не нужен скандал, его надо замять любыми средствами…
Никита набрал номер своего питерского телефона. Дома никто не отвечал. Ну допустим, Ольга может не подходить, но Аскольд! Нет, поздний звонок не был шуткой. Видимо, на самом деле придется сейчас лететь в Петербург.
Шувалов позвонил своему хорошему знакомому банкиру Журавлеву, у которого попросил срочно его частный самолет. Журавлев, и без того заинтересованный в крупном перспективном чиновнике, в атмосфере слухов о новом взлете Шувалова готов был для него на все, а уж дать ему самолет с пилотом — чего уж проще!
Через полтора часа Никита вошел в свою квартиру на Малой Конюшенной.
Открыв дверь своим ключом и шагнув внутрь, он застыл как вкопанный. Свет он не успел включить, и в темноте просторного холла он увидел лунные блики в чьих-то уставившихся прямо на него глазах. Ледяной озноб пробежал по позвоночнику. Никита стоял, боясь шелохнуться и почти не дыша, но ничего не
