Надежда в ужасе вспомнила, что на станцию «Удельная» давно пропускают по железнодорожному билету.
Еще больше ее расстроило предположение дежурного, что она уже на пенсии.
Бросив взгляд на удаляющийся синий плащ, она заметила, что Татьяна идет к платформе городского направления, и скорее побежала к кассе, чтобы купить билет.
По дороге она взглянула на расписание и увидела, что ближайшая электричка в сторону города пройдет через пять минут. Порадовавшись, что Татьяна едет в город — не дай бог, пришлось бы тащиться до Выборга, да и билеты туда гораздо дороже, — Надежда подбежала к кассе.
Около окошечка, к счастью, было всего два человека, но рыжая тетка, которая стояла первой, была глухой и медлительной до безобразия. Она десять раз переспрашивала кассиршу, сколько нужно заплатить, а потом медленно искала по карманам мелкие монеты. Надежда нервно оглядывалась на настенные часы.
До поезда оставалось три минуты.., две.., наконец рыжая неспешно отошла от кассы.
— Молодой человек, — обратилась Надежда к парню в кожаной куртке с заклепками, чья очередь была за рыжей, — пропустите меня, у меня поезд через минуту!
— До города могла бы и на метро добраться! — недовольно буркнул металлист, но посторонился.
Надежда кинула кассирше деньги, схватила билет и бросилась к платформе, не обращая внимания на кассиршу, кричавшую ей вслед:
— Сдачу! Дама, сдачу возьмите!
Поезд уже стоял на платформе, Надежда, махнув билетиком перед носом дежурного, взлетела по ступеням и ворвалась в открытую дверь последнего вагона под звуки голоса, объявившего в динамик, что двери закрываются.
Сердце билось как сумасшедшее. С трудом отдышавшись, Надежда пошла вперед из вагона в вагон в поисках Татьяниного синего плаща. Электричка была достаточно свободной — большая часть людей вышла на «Удельной», чтобы пересесть в метро. Проходя вагон за вагоном, Надежда внимательно оглядывалась по сторонам, высматривая синий плащ, но ничего похожего пока не видела.
Добравшись до первого вагона, она увидела наконец идущую по проходу женщину в синем плаще. Переведя дух, села в уголок и стала смотреть в окно, чтобы не привлекать к себе внимания. Поезд уже подъезжал к «Ланской», последней остановке перед Финляндским вокзалом, и Надежда Николаевна осторожно повернулась к вагону, чтобы найти синий плащ и проследить — выйдет Татьяна на «Ланской» или поедет до конца.
Долго искать синий плащ ей не пришлось. Женщина в синем плаще подошла к ней, держа в руке компостер, и суровым голосом, какой бывает только у железнодорожных контролеров, произнесла:
— Ваш билет, дама! Или у вас пенсионное?
На ней был не просто синий плащ. На ней была синяя железнодорожная форма.
В очередной раз обидевшись, что в ней подозревают пенсионерку, и подумав, что она сегодня, наверное, очень плохо выглядит, Надежда Николаевна протянула билет.
Приходилось признать, что Татьяну она упустила.
Татьяна Грибова спустилась по ступеням с платформы, прошла вдоль путей и увидела светло- бежевую «пятерку». Открыв дверцу, она села на водительское сиденье, вставила ключ в зажигание. Машина завелась с пол-оборота, и Татьяна выехала на Удельный проспект. Притормозив у перекрестка и пропустив рейсовый автобус, повернула к Поклонной горе.
И в это мгновение за спиной у нее раздался женский голос:
— Сюрприз! Не дергайся, спокойно выезжай на Выборгское шоссе.
В зеркале заднего вида Татьяна увидела выбравшуюся из-под сиденья Алису. И еще она увидела пистолет в ее руке — «беретту» 38-го калибра.
— Что тебе нужно? — с тихой ненавистью в голосе спросила Грибова.
Алиса рассмеялась:
— Будто ты не знаешь, что мне нужно. Вы со своей хромоногой подругой украли то, что принадлежит мне! Вы украли документы Загряжского.
— Это еще вопрос, принадлежали ли эти бумаги покойному Аркадию Ильичу, но уж тебе-то, милая, они не принадлежат ни с какого боку!
— Я его наследница! — выкрикнула Алиса. — Я была его женой!
— Да у него таких жен… — протянула Татьяна с усмешкой.
Алиса взвизгнула, как разъяренная кошка, и ударила Татьяну пистолетом по шее. Машина вильнула, Татьяна выровняла ее и, покосившись на Алису, проговорила:
— Хочешь, чтобы мы разбились? Валяй!
— А ты помалкивай, стерва! Сила на моей стороне, и ты будешь делать, что я прикажу! Сворачивай влево, нам нужно на шоссе!
Татьяна свернула на шоссе и нажала на газ.
— Ладно, черт с тобой, — Алиса заговорила с показной мягкостью, — так и быть, оставлю тебя в живых, а то кто же за твоим инвалидом-мужем будет присматривать. Сейчас приедем, куда я скажу, отдашь мне документы и диски — и свободна, поезжай на все четыре стороны…
Машина проехала Шуваловскую церковь, промчалась мимо Суздальских озер, миновала железнодорожный мост и покинула пределы города. Татьяна жала на газ, и до Алисы наконец дошло, что они едут с недопустимой скоростью.
— Эй! — окликнула она Татьяну. — Ты что это задумала? Ну-ка сбавь скорость или получишь пулю!
— Да? — покосилась Татьяна на нее. — Ты рискнешь выстрелить в меня на такой скорости? Подумай, дорогая, как следует! Мы вылетим на встречную полосу и так разобьемся, что от тебя останутся одни воспоминания, надо сказать, не самые приятные. Даже если не на встречную полосу, а в кювет — тебе будет ненамного легче, а я, между прочим, пристегнута ремнем и могу выжить…
— Снижай скорость, сука! — прошипела Алиса. — Все равно ты рано или поздно остановишься!
— Лучше позже, — усмехнулась Татьяна, — глядишь, что-нибудь произойдет, например, нас остановит ГАИ. Тогда тебе придется спрятать пистолет.
Алиса на заднем сиденье сжалась в комок и скрежетала от злости зубами. Пистолет в ее руке ходил ходуном, и в конце концов, чтобы случайно не выстрелить, она убрала его в наплечную кобуру.
Татьяна чувствовала спиной ее взгляд, полный ненависти и едва не прожигающий одежду.
Увидев, что Алиса убрала пистолет, Татьяна свернула с шоссе на боковую дорогу, не снижая скорости.
Машина запрыгала на неровностях и выбоинах дороги.
— Зараза! — вопила Алиса, подпрыгивая на сиденье и то и дело ударяясь головой о потолок. — Ты что делаешь? Мы же разобьемся к чертовой матери!
— Милочка, — как ни в чем не бывало ответила ей Грибова, — ты допустила большую ошибку: решила подкараулить меня в машине. В другой обстановке ты имеешь преимущество: ты сильнее, знаешь всякие восточные штучки, моложе, в конце концов… Но в машине со мной никто не справится. Я ведь, если ты помнишь, была испытателем… И самолет, и машину могу вести хоть в аду с завязанными глазами. Так что на твоем месте я бы отдала пистолет и свалила отсюда к вышеупомянутой чертовой матери.
— Не дождешься, зараза! — выкрикнула Алиса и, снова подпрыгнув на ухабе, прикусила язык.
— Я тебя предупредила, — хладнокровно произнесла Татьяна, покосившись в зеркало заднего вида.
Сжавшись, как тигр перед прыжком, пригнув голову и проверив ремень безопасности, она резко крутанула руль.
Киношники заплатили бы хорошие деньги, чтобы снять эти кадры.
Машина резко вылетела с дороги, потеряла контакт с землей и взлетела в воздух, будто Татьяна снова была не за рулем скромной «пятерки», а за штурвалом самолета.
Перекувырнувшись в воздухе, «Жигули» грохнулись на черную весеннюю землю с кое-где
