– Сахар стимулирует умственную деятельность, – объяснила она и с хрустом раскусила первый кусок.
– Значит, хвостатый встречался с Гранатовым, а до этого звонил ему на работу. Причем звонил неожиданно, потому что Гранатов прямо в лице изменился. И еще секретарша сказала, что он не представился, а просил передать Гранатову привет из Кысылыллыка.
– Поражаюсь я на тебя, Ирка, – сказала Катерина невнятно, запихивая в рот третий кусок сахара, – такое слово запомнила. А кто такой этот Кысыл…
– Не кто, а что, – Ирина дотянулась до Катьки и отобрала у нее пачку сахара, – я так думаю, что это какое-то место. Географическое название. Только вот где оно находится?
Она быстро написала на пачке сахара: Кысылыллык, потом подумала и разделила слово на два: Кысыл Ыллык.
– Так не бывает, – Катерина с вожделением глядела на пачку, – с «Ы» ни одно слово не начинается! А еще писатель, инженер человеческих душ, а русского языка не знаешь!
– Да это и не по-русски совсем! – обиделась Ирина.
– Ну тогда это место в Казахстане! – обрадовалась Катя. – Или в Киргизии!
– Ты думаешь? Хотя… Кара-кум, Кызыл-кум… действительно, что-то похожее есть…
– «Кара-кум» – это конфеты! – объявила Катя. – Такие… с шоколадной начинкой, и на фантике верблюд нарисован. И вот, понимаешь, должна прямо тебе сказать: раньше они были вкуснее. Не люблю, когда старушки так говорят – раньше, мол, все было лучше! Но про конфеты не могу молчать! Вот раньше развернешь фантик – это же запах какой по всей комнате пойдет! А теперь…
– Катерина, прекрати немедленно! – позвала Ирина из прихожей. – Лучше помоги.
Она стояла на табуретке и пыталась достать с антресолей какую-то книжку.
– Это Наташкин школьный атлас, – пыхтя, сообщила она, – сейчас все узнаем.
Однако ни в Киргизии, ни в Казахстане нужного им места не оказалось. Не было его также в Туркмении, в Узбекистане, в Таджикистане, в Калмыкии и даже в Азербайджане. Пока Ирина отвлеклась на карты, Катька успела слопать еще три куска сахара, и кажется, это ей действительно помогло.
– Ирка! – завопила она. – Мы идиоты! Все-таки двадцать первый век на дворе! Посмотри в Интернете!
Интернет немедленно выдал справку: Кы-сыл-Ыллык – город в Якутии, в бассейне реки Вилюй.
– Вот он, голубчик, – Катя старательно обвела маленький кружок на карте красным фломастером, – и правда – река Вилюй, а тут рядом еще города – Мирный, а до Якутска далеко, примерно шестьсот километров. Ну нашли мы это место, а что это дает? Может, тот тип хвостатый тип с Гранатовым вместе на зоне сидели? Там такая глушь, небось одни уголовники…
– Непохоже… – пробормотала Ирина. -«Мирный»… что-то такое с ним связано…
И в этот момент зазвонил телефон.
Катерина от неожиданности выронила атлас, который упал прямо на Яшу. Кокер, который, как всегда, находился в центре событий, чтобы не пропустить что-нибудь интересное, громко взвыл (скорее от испуга и обиды, чем от боли) и спрятался под диван. Ирина споткнулась об атлас, чертыхнулась и схватила телефонную трубку.
– Алло!
Из трубки донеслось свистящее дыхание, хриплый кашель, а затем явно нетрезвый голос проговорил:
– Он приезжает!
– Кто приезжает? – удивленно переспросила Ирина. – Это вообще-то кто?
– Генка приезжает! – выдохнул ее странный собеседник.
– Какой еще Генка? Вы куда звоните? Пьяный какой-то, – пояснила она Катерине, прикрыв рукой трубку, – не туда попал, наверное…
– Да брось ты трубку, – посоветовала Катя, – чего ты с ним разговариваешь?
– Это ты, что ли, Дронова? – прохрипел Иринин странный собеседник. – Говорю тебе – Генка приезжает!
– Катя, кажется, это тебя, – холодно протянула Ирина, передавая подруге телефон. – Кому это ты дала мой номер?
– Меня? – удивилась Катерина и вдруг подпрыгнула, как ужаленная. – Ой, это же, наверное, Севка Востриков! Ну тот, у которого выставка в Манеже! Извини, что я ему твой номер дала, у меня мобильник где-то потерялся…
Она схватила трубку и завопила:
– Севка, это я! Ну что там стряслось? Что? Генка приезжает? То есть прилетает? Ты же говорил, что послезавтра… Ну ладно, встречу! Я же тебе говорила – моя вина, мне и искупать!
– Какой Генка? Кого тебе нужно купать? – поинтересовалась Ирина, когда Катя повесила трубку.
Генка Суглинский, художник-портретист! Севкин приятель… Он прилетает из Венесуэлы, из творческой командировки, и я его обещала поселить к себе… то есть в нашу с Валиком квартиру.
– Ничего себе! – поразилась Ирина. – А Валик в курсе?
– Нет… ты же знаешь, он, как всегда, в отъезде, по своим научным делам… ну я решила лучше его не загружать своими проблемами. .. тем более что это совсем ненадолго.
– Мне кажется, что, если Валик узнает о том, что у него в квартире жил, пусть даже совсем недолго, посторонний мужчина, причем узнает это не от тебя, вряд ли это ему понравится. Конечно, он очень покладистый муж, но не до такой же степени! Умеешь ты, Катерина, сама себе создавать проблемы!
– Между прочим, – проговорила Катя, обиженно надувшись, – это получилось исключительно из-за того, что я решила тебе помочь!
– Как это?
– Отправилась поговорить с Севой по поводу того вернисажа.
И Катерина вкратце рассказала подруге о своем неудачном посещении «тяжелобольного» художника.
– Ох, Катька! – простонала Ирина. – Это произошло исключительно из-за твоей глупости! У меня просто слов нет!..
Вот и хорошо! – прервала ее Катя. – Вот и молчи! Мне все равно некогда тебя слушать, мне Генку встречать пора! – И она вылетела из квартиры, даже не попрощавшись с Яшей.
– Жанна Георгиевна, она меня не слушает! – в дверях кабинета возникла Лизочка, Жаннина новая секретарша. Лизочка была вся красная от возмущения и едва не плакала. Она пыталась удержать на пороге невысокую кругленькую старушонку с мрачным и целеустремленным выражением лица, которая прорывалась в кабинет с той молчаливой сосредоточенной решимостью, с какой кошка вырывается из рук хозяина, пытающегося запихнуть ее в клетку-переноску.
– Жанна Георгиевна, я ничего не могу сделать! – воскликнула Лизочка и отлетела в сторону, отброшенная мощным толчком. Силы были явно неравны. Старушка победно оглянулась на секретаршу и прошествовала к Жанниному столу.
– Жанна Георгиевна, я ей сказала, что вы принимаете только по предварительной записи! – пискнула Лизочка, горестно скорчившись возле двери.
«Опять секретаршу менять придется», – подумала Жанна с грустью и произнесла вслух:
– Елизавета, вернитесь на свое рабочее место! Слушаю вас! – И она указала старушке на глубокое кресло перед своим столом.
Это кресло специально предназначалось для нервных и несговорчивых клиентов. Погрузившись в его мягкую обволакивающую глубину, клиент сразу успокаивался и размягчался. Кроме того, он оказывался значительно ниже Жанны и тем самым попадал как бы в подчиненное и зависимое положение.
– Слушаю вас! – повторила Жанна и внимательно взглянула на настырную старушку.
– А я сперва к Ямщикову пришла, – доверительно сообщила та. – Но у Ямщикова одни бандиты ошиваются, меня и слушать не захотели, а у меня дело срочное и деликатное, а там у него одни бандиты, так меня и внутрь-то не пустили, потому как одни бандиты у него, а у меня-то деликатное дело и, главное,
