интересные дизайнерские решения…
– Очень, очень интересно! – воскликнула Жанна, едва не выныривая из декольте.
Алексей Николаевич повел подруг через зал, по дороге давая необходимые пояснения.
– Конечно, витрины сделаны из пуленепробиваемого стекла. Кроме того, после окончания рабочего дня в зале включается электронная охранная система, реагирующая на любое движение, на изменение температуры или давления воздуха в помещении. Значит, если сюда проникнет злоумышленник, его обнаружат сразу три датчика: по температуре его тела, по движению и по создаваемому им изменению давления…
– Очень интересно! – восхищенно восклицала Жанна, не сводя с Абаканова сияющих глаз. Ирина, воспользовавшись удобным моментом, больно ущипнула зарвавшуюся подругу за локоть. Та в ответ зашипела, как рассерженная кобра.
Абаканов вошел в дверь с надписью «служебная зона», миновал короткий полутемный коридор и вошел в огромный кабинет, значительную часть которого занимал бескрайний, как летное поле аэродрома, письменный стол из черного дерева, инкрустированного бронзой и перламутром. Позади стола во всю стену красовалась огромная карта, искусно выполненная из разноцветных поделочных и полудрагоценных камней. Города на этой карте переливались яркими самоцветами.
– Это карта Якутии, – пояснил Алексей Николаевич, перехватив заинтересованный взгляд Ирины. – Якутия – огромная страна, по площади в несколько раз превосходящая Францию. И там производят не только алмазы…
– Но это что-то явно не якутское, – включилась в разговор Жанна.
Она смотрела на стоящий сбоку от письменного стола монументальный сейф, выполненный в виде модели лондонского «Биг Бена».
– Здесь вы храните особенно ценные экземпляры? – поинтересовалась Ирина.
– И их тоже, – усмехнулся Абаканов. – Но в основном новые поступления, прежде чем они будут разложены в витринах. Но у меня здесь есть не только бриллианты, – он открыл расположенный рядом с сейфом антикварный шкафчик, в котором размещалась целая батарея бутылок.
– Это маленькая коллекция французских вин… для особенно дорогих гостей. «Шато Мутон Ротшильд» лучших лет, «Шато Марго»… какое вы предпочитаете?
– На ваш вкус, – выпалила Жанна, подозрительно блестя глазами.
– Тогда я предложу вам «Шато Мутон Ротшильд» восемьдесят четвертого года.
Ирина залюбовалась бутылкой, которую Алексей Николаевич бережно взял в руки. Она вспомнила, что этикетки для этого вина по заказу владельцев виноградника, знаменитых банкиров Ротшильдов, рисовали самые знаменитые французские художники – Марк Шагал, Пабло Пикассо, Жан Кокто, Мари Лорансен, Хуан Миро, Сальватор Дали. Не так давно выставка этих этикеток проходила в Эрмитаже. Еще Ирина вспомнила, как в «дьютифри» международного аэропорта наткнулась на закрытый шкафчик с дорогими винами. Там было и это вино… хотя и не самого лучшего года, но, насколько она помнила, бутылка стоила около тысячи евро.
Абаканов разлил густое темно-красное вино в три бокала, осторожно покачал свой бокал, вдохнул аромат. Ирина с видом знатока проделала-то же самое. Она почувствовала легкий запах фруктового сада, южного полдня… немного отпила из своего бокала и… сначала не случилось ничего особенного. Вино как вино… в меру терпкое, очень сухое… может быть, все слухи о знаменитых французских винах выдуманы самими французами, чтобы дурить простаков?
Но тут что-то произошло. Вина уже не было во рту, но его вкус удивительным образом раскрылся, проявившись, как любительская фотография. Это было что-то волшебное, как будто Ирина помолодела лет на десять, и весь мир стал ярким и волнующим, каким он бывает только в юности.
– Удивительное вино! – взволнованно проговорила она, разглядывая бокал на свет.
Она встретилась взглядом с хозяином кабинета и прочла в его глазах откровенное восхищение. Он любовался ею, ничуть не скрываясь, и даже Жанна перестала кокетничать и притихла.
В это время зазвонил телефон. Алексей Николаевич извинился и отошел к столу.
– Если ты не закрутишь с ним роман, я не знаю, что с тобой сделаю! – прошептала Жанна. – Навеки рассоримся!
– Да я его и не знаю совсем, – тихо говорила Ирина, сохраняя на лице невозмутимое выражение, – да может, он женат! Даже точно женат, чтобы такой мужчина – и без хомута, такого просто быть не может!
– Эх! – от возмущения Жанна чуть не подавилась вином. – Да какая разница – женат, не женат. Ты же не девица на выданье!
– Ой, ну что ты ко мне привязалась! – рассердилась Ирина. – Я сама еще ничего не пойму… Может, он просто так меня обхаживает, из вежливости…
– Ирка, не зли меня! Какой мужчина, ну какой мужчина! Да как он на тебя смотрит!
Абаканов закончил разговор и подошел к ним, улыбаясь.
– Милые дамы, не хотите ли посмотреть последние поступления? Доставлены только сегодня утром.
При виде бриллиантов у Жанны загорелись глаза. Она медленно протянула руку и взяла из ящика брошку в виде веточки.
– Вы позволите?
Абаканов кивнул, Жанна приколола брошку к плечу и благоговейно застыла перед зеркалом, любуясь. Брошка была удивительно хороша. Ирина скользнула взглядом по нескольким кольцам, едва удержалась, чтобы не примерить серьги. Камни притягивали, хотелось играть с ними, осторожно вынимать из коробочек, гладить их, примерять, разглядывать себя в зеркало и провести в этом кабинете долгое время. Жанна восторженно ахала, обнаружив, что кольцо с большим бриллиантом ей совершенно впору.
– Эта огранка называется «голландская роза», – сказал Абаканов.
Жанна его не услышала, она была совершенно поглощена общением с камнями. Тогда Алексей Николаевич подошел к Ирине и раскрыл перед ней футляр из тисненой кожи. Ирина едва не вскрикнула, увидев содержимое футляра.
На синем бархате лежало колье – очень много бриллиантов в оправе из белого металла, наверное, платины. Колье было прекрасно. Камни переливались в свете люстры, они горели голубым холодным светом. Невольно Ирина потянулась, чтобы взять колье, и ее руки встретились с горячими руками мужчины. Она оторвала взгляд от камней. Глаза ее сияли едва ли не сильнее бриллиантов, и в глазах мужчины зажегся ответный огонь.
«Я хочу подарить тебе это колье, – говорили его глаза, – я хочу дарить тебе только такие вещи, которые будут достойны тебя, твоей красоты. Ты сама – чистый бриллиант, и я рад, что смогу предложить тебе достойную оправу».
Иринины глаза затуманились. Она вдруг отчетливо представила просторную красивую комнату. Свет приглушен, только несколько свечей горят возле зеркала. Зеркало в старинной серебряной раме тускло блестит в полутьме. Ирина подходит к зеркалу и смотрит в темное стекло на свое отражение. На лице не заметно усталости и тревожного озабоченного выражения, а также мелких морщинок у глаз. Только глаза завораживающе блестят и губы складываются в таинственную полуулыбку. На ней очень открытое платье, так что хорошо видна длинная шея и даже чуть-чуть выглядывает матовая ложбинка между грудей. Ирина поднимает руки и чуть сбрызгивает шею и за ушами духами из хрустального флакона. Потом склоняет голову набок и придирчиво осматривает свое отражение. Все в полном порядке, выше всяческих похвал. И тогда из глубины зеркала появляется отражение мужчины, который держит в руках сверкающее колье. Он подходит ближе и кладет руки ей на плечи. Ирина замирает от прикосновения этих рук, тогда он осторожно расправляет колье и застегивает его. При этом между бровями у него появляется ненадолго сосредоточенная морщинка, которая тут же пропадает, когда мужчина заканчивает свою работу. Он отстраняется на минутку, чтобы разглядеть в зеркале Ирину в колье, потом снова приближает лицо и касается губами шеи в том месте, где замочек слегка натирает кожу. От этого легкого прикосновения Ирину бросает в жар, и колье, нагревшись, больше не холодит шею.
Ирина встречается глазами в зеркале с мужчиной, они стоят так долго и не могут оторвать друг от
