— И ничего не слышал?
— Никто ничего не слышал! Вон там, на периметре, был сам Варан, и тоже ничего… А доходяги эти спали на мешках…
— Потом встали и пробили стену?
— У меня уже голова пухнет!..
— Кто обнаружил побег?
— Варан и обнаружил. Шёл по периметру и увидел — дыра в будке чернеет!…
— А где же Филин был?
— У дверей стоял! Никуда не отлучался…
— Где сейчас эта птица?
— В лесу… Я не видел, говорят, первый побежал догонять.
— Ты-то что делал в это время?
— Да комнаты в гостинице осматривали!.. Я сразу же приказал прочесать лес… Нет, что-то тут творится, товарищ полковник!
— Безответственность и разгильдяйство творится! Потому что у себя дома. А здесь и стены не помогают!..
Тарантул все ещё хотел оправдаться:
— Вы подумайте, товарищ полковник!.. Электроника полетела? И ладно бы одна-две рации — сразу вся! И на машинах… А мы ведь не кучей стояли, чтоб одним грозовым разрядом накрыло. Да и грозы-то не было! Теперь стена… Это надо триста граммов тротила, чтоб вынести! Но криминалист осматривал, говорит, следов подрыва нет…
Подошедший медик стоял возле пролома с неким грустным очарованием на лице:
— Теперь вы верите?.. А то — шейный остеохондроз, искры из глаз…
— Идите спать, — велел ему Савватеев и сам пошёл к реке.
— Ну и что делать будем? — вслед спросил Тарантул.
— Верни бойцов на базу и отдыхай. А этого Филина ко мне, как появится. Вместе с Вараном.
Савватеев вышел через калитку на берег, поискал место у воды и сел. Мысль, возникшая у него при виде пробитой стены, отяжелила не только сознание, но и тело: скорее всего, Мерин знал, что может произойти на этой базе, или предчувствовал подобный исход дела и потому не полез сюда. Этот хитромудрый мент пошёл на конфликт с руководством, чтоб потом красиво уйти, а под предлогом благосклонности сделал шикарный подарок — послал на базу, мол, поставь последний штрих в столь щепетильном деле и смело ступай на доклад — вернёшься уже в роли начальника Управления…
А это оказалась всего-то продуманная комбинация, чтоб подставить Савватеева! То есть Мерин решил таким образом избавиться от него, не исключено, убрать конкурента, и теперь остаётся либо сейчас же свернуть операцию и написать рапорт, либо принять вызов и переломить ситуацию.
Отпущенного времени оставалось полтора дня — даже с аппаратурой, связью и транспортом толком ничего не успеть. Конечно, есть ещё живой труп, безумный охотник за людоедами, которого следует отловить и отработать; используя особые полномочия, можно устрашить егеря, можно попугать старух, сейчас запертых в кочегарке.
На результаты обыска надежды почти никакой: что можно найти спустя год, тем более в таком проходном месте, как охотничья база для иностранцев?
И надо начинать с того, где менее всего ожидается результат.
Криминалист уже заканчивал обыск терема, в котором размещалась гостиница, и улов был небогатый: несколько фрагментов плинтуса со следами, похожими на кровь, два десятка пакетов с соскобами краски, пылью, найденными волосами и россыпь запечатанных пластинок с дактилоскопическим материалом. Искать что-либо принадлежащее определённому человеку спустя год, после того как здесь побывали десятки людей, дело почти бессмысленное. Даже если во всем этом мусоре и найдётся нужная частичка, то не менее чем через неделю, после обработки и лабораторных исследований.
Ещё не совсем отошедший от контузии, уставший и вывалянный в пыли эксперт дописывал протокол, его полусонные помощники все ещё бродили по коридору, заглядывая в комнаты.
— Похвастаться нечем, — определил Савватеев.
— Есть три странных детали, — вяло подытожил криминалист. — В гостинице найден склад продуктов и два холодильника там. Тушёнка, сгущёнка, макароны…
— Чего странного?
— Много спиртного, причём есть дорогие коньяки, виски, аперетивы…
— Значит, бывают богатые гости.
— Но хозяин давно за рубежом, иностранных охот не проводят…
— Старые запасы…
— Я хочу сказать, грибники странные, непьющие, едят грибной супчик. И егерь…
— Экономят. Они — пенсионеры, нищие…
— И выламывают стены?
— С этим надо разбираться отдельно.
— А зачем на том же складе детское питание? Две больших коробки! Младенцы на охоту приезжают?
Савватеев вспомнил дочь, ночные бдения и сказал то, что слышал от просвещённой жены:
— Иногда взрослые используют как диетическое питание…
— Где вы тут видели больных?
— Давайте что-нибудь поинтереснее! Криминалист вытащил из вороха пакетов один:
— Вот эта закладка… Обнаружили в каминном зале под медальоном с лосиными рогами… Японского производства, нашими спецслужбами не используется. И похоже, в нерабочем состоянии.
— Кто её заложил? — Савватеев достал подслушивающее устройство, внешне напоминающее усатого засохшего таракана. — И кого тут слушали?
— Может, конкурентов, может, зарубежных партнёров… База-то для иностранных охот. А мы знаем, что делают на таких охотах, да ещё в уединённых местах.
— Почему решил, что не в рабочем?
— Посмотрите через лупу, товарищ полковник. Она сгорела… Тут никакая электроника не выдерживает.
— Что ещё? — Савватеев спрятал закладку в пакет и положил себе в карман.
— В пятом номере на втором этаже, по крайней мере дважды, выбивали стекла и вынималась рама.
— Как определили?
— Следы ремонта — новые штапики, остатки старого герметика. Переколачивалась обналичка, отверстия от старых гвоздей… Другие окна в доме ремонту не подвергались.
— Буйные постояльцы?
— Возможно… Только почему их заселяют в один и тот же номер? Кстати, самый лучший.
В характеристике Каймака буйства не отмечалось, хотя никто не знает, что может произойти с самым тихим человеком, если он приехал оттянуться на природе. Тем паче с бандитами…
Савватеев поднялся в пятый номер, обставленный дорогой мебелью и выкрашенный в приятный розовый цвет. Плинтуса были оторваны, часть из них выпилена, сразу от входа поднято и перевёрнуто с десяток половиц, а все остальные щели между досок тщательно выскребли, кое-где вместе с древесиной — криминалист работал профессионально и все-таки не обратил внимания, что скатанное от стен ковровое покрытие было почти новым и сильно отличалось от покрытий других номеров. Кроме того, если смотреть от двери, по оттенку пола заметно, что здесь когдато лежал ковёр — лак выцвел, отбивая довольно чёткую линию у стены и два прямых угла. А ещё краска на стенах была тоже довольно свежей, возможно, и годичной давности; под ней оказалась совсем другая— голубоватая, скорее всего, в тон исчезнувшему ковру. Выходит, в лучшем номере вдруг почему-то сделали ремонт, поменяли цветовую гамму, мебель, а учитывая отремонтированное окно, можно сказать, что здесь произошло некое нестандартное действие, однако проку от этих косвенных деталей было весьма мало. Например, окажется, что элитный номер усовершенствуют каждый год, дабы идти в ногу с Европой, откуда приезжают требовательные гости.
