Вот если бы нашли явные следы крови, а она бы в свою очередь совпала по генетическим признакам с кровью Каймака!..
Если бы, если бы…
Савватеев отправил криминалиста обыскивать хозяйский дом, а сам подошёл к воротам, где под охраной бойца сидел прикованный наручниками Карпенко. Егерь не мог видеть, что сейчас происходит на базе: держать его в неведении, а значит, и в напряжении было сейчас полезно.
— Ты чего меня, как собаку, привязал и ушёл? — сразу же раззадорился егерь. — Отстёгивай! Я тебе что, зек, что ли? Или предъявляй обвинение!
— Слушай, а где голубой ковёр из пятого номера? — будто между прочим, спросил Савватеев, присев на корточки.
Самообладанию егеря можно было позавидовать, однако физиология живо отзывалась на внешний раздражитель: егерь будто бы остался возмущённым, даже взбешённым, но его морщинистый лоб вдруг разгладился, губы разомкнулись, что означало короткий миг расслабления — иначе говоря, душа оборвалась.
Возникла пауза секунд в десять. Приходил в себя…
— А хрен знает где, — голос был с лёгкой хрипотцой. — Спроси у хозяина. Я егерь — не завхоз.
— Хозяин у тебя за рубежом?
— Ну да…
Попадание было довольно точным, но чтоб вогнать его в панику, требовалось ещё два-три, причём с нарастающей точностью.
— Спросим, — быстро и скучно согласился Савватеев. — А что же пол в номере не поменяли?
— В каком номере? — натянуто спросил Карпенко и сглотнул — першило в горле!
— Да в пятом… Поменяли бы, так вопросов не возникало.
— Откуда я знаю? — он снова заговорил вызывающе, теперь чтобы скрыть волнение. — Я здесь не хозяин, работаю по найму! И отвечаю за охоту, а не за гостиницу. Моя задача выставить зверя клиенту!
Все, давить на него больше было нельзя! Двух попаданий пока что достаточно, пусть теперь соображает, в чем прокол, что ему грозит, и пусть придумывает версии про ковёр и пол.
— Ладно, сиди, пока я сплю.
Савватеев нарочито медленно пошёл к калитке — ждал, вспомнит егерь своё гневное требование об освобождении или нет…
Не вспомнил — иные мысли сейчас были важнее.
Савватеев и в самом деле решил поспать, пока делают обыск хозяйского дома, и уже поднялся на резное крыльцо терема-гостиницы, как увидел бегущего криминалиста.
— Олег Иванович! Вам бы нужно взглянуть на это!..
— Что там опять?
— А вы посмотрите сами!
Хозяйская изба, судя по убранству, ничем особенным не отличалась от крестьянских изб, если не считать, что не было ни одной перегородки — эдакий просторный зал со множеством окон, отчего свет здесь казался ярче, чем на улице. И ещё вдоль глухой стены были расставлены живописные полотна, словно в студии художника.
— Неожиданное хобби у хозяина, — заключил эксперт. — Несовместимое с личностью прапорщика пограничного спецназа.
Савватеев прошёл вдоль ряда картин и внезапно вздрогнул, будто наткнувшись на стену, и оптутил знакомый холодок, пробежавший по позвоночнику: на холсте были изображены два человека, сплетённые, свитые телами, в порыве какой-то пугающей экспрессии готовые разорвать или задавить друг друга…
— Да-да, именно это полотно, — забормотал возле уха криминалист. — Все остальное — примитив, лубок… Но выполнено одной и той же рукой! Вы чувствуете, какая сила исходит от холста?.. Что это? Единоборство? Обрядовый поединок? Ритуал?..
— Не знаю! — ощущая внезапное раздражение, бросил Савватеев. — Я не искусствовед…
— Но какое воздействие на подсознание! А это значит, мы столкнулись с каким-то магическим ритуалом.
— У вас безудержная фантазия…
— И это не все! — ничуть не смутился эксперт и откинул крышку люка в полу: — Прошу сюда!
Они спустились в тесный подпол, и при свете фонарика Савватеев увидел отведённый в сторону деревянный стеллаж, за которым оказался вход в ещё одно подземелье, выложенное кирпичом.
— Обнаружил старым казачьим способом, — похвастался криминалист, — без всяких приборов… Идите за мной!
В сухом каменном подвале на стенах висели верёвки, точёные деревянные блоки, пустые кожаные мешки и какая-то старая, посконная одежда. На толстых чурках, как украшение, стоял расписной сундук с откинутой крышкой, возле которого и остановился эксперт:
— Взгляните сюда!
Он натянул плёночные перчатки и извлёк почерневшую, тяжёлую чашу на цепях и кованой, узорчатой треноге.
— Золотая, что ли? — подавляя приступ душного, изматывающего неудовольствия, спросил Савватеев.
— Нет, она медная, — душа и голос криминалиста трепетали. — И ценность не в металле… Возраст чаши — не менее двух тысяч лет! Обратите внимание на боковые поверхности. Здесь хорошо сохранился узор… Это звериный скифский стиль!
— Значит, хозяин базы занимался археологическими раскопками?
— Исключено! Чаша никогда не была в земле. Вы представляете, что делается с медью, когда она попадает, например, в курган?
— Не представляю…
— Мало того, ею совсем недавно пользовались. Что-то сжигали, и скорее всего масло… Довольно свежая копоть! — он поставил чашу с треногой на пол и достал тёмную, пузатую бутылку. — А вот и само масло… Чувствуете, какой аромат? Тут ещё есть…
Запахи тоже начинали раздражать Савватеева.
— Я не совсем понимаю, как все это относится к поискам правозащитника, — проговорил он. — По-моему, вы отвлекаетесь от дела…
— Ещё как относится! — эксперт вытащил из сундука развязанный узелок с костями: — Глядите, Олег Иванович!
— Это человеческие кости?
— Нет, скорее всего берцовые кости животного… Но они закопчены и обожжены в огне! Почему они здесь? Вместе с драгоценной чашей?
— Не знаю, — утомлённо обронил Савватеев.
— А я догадываюсь!.. И потом, это же тайник! Между прочим, хорошо замаскированный. А зачем человек прячет такие вещи?
— Чтобы не украли!
— Чтобы не попадались на глаза посторонним. Это все — предметы для магии, для совершения культовых обрядов! Вы не допускаете, что Каймак стал жертвой какого-нибудь изуверского ритуала?
— Слушайте, а вы не боитесь после взрыва на кладбище прикасаться ко всем таким вещам?
Эксперт не испугался, но воспоминание скривило ему рот:
— Не боюсь. Я уже пожил на этом свете. Но здесь столько всего интересного!..
— Закончите обыск — идите отдыхать, — посоветовал Савватеев и торопливо выбрался из подпола.
На крыльце он отдышался, снял с головы пыльные нити паучьих сетей и тут заметил возвращающихся из леса трех бойцов. Было понятно, что никого они не нашли, однако насторожило странное поведение: Варан со своим бойцом-диверсантом вели за руки третьего, обезоруженного, причём офицер напоминал пьяного и вроде бы делал слабые попытки вырваться. Они не заметили начальника,
