на пасеке. Закономерность существования астральных мест, которые знали древние арии и благодаря которым сложилась особая, Северная цивилизация, была открыта Русиновым практически за кабинетным столом. Далее требовалось проверять выводы и уточнять систему доказательств, но уже непосредственно в этих астральных местах. Русинов успел съездить куда поближе — в Новгород, Изборск и Белозерск, куда сели княжить варяги Рюрик, Трувор и Синеус. Они прекрасно знали, в какие города следует сесть, чтобы в руках оказались все нити управления государством. Беспорядок на Руси начался оттого, что правившие князья утеряли знания, а значит, и потеряли способность управлять. Они оказались незрячими в мире путей и перекрестков, или, как тогда называли слепых, темными, а для светлой Руси требовались Светлейшие князья. «Варяг», а первоначально «варага» означало буквально «движение между небом и землей».
Карта «перекрестков» была журавлем в небе, но синицей в руке являлась Кошгара. Только в чьей, если в прошлом году в том районе побывал Савельев?
До Большого Кикуса они доехали без особых приключений, затем по мосту переехали вспухшую реку Березовая, и вот тут-то началось. Дорога ныряла с холма на холм, а в каждом распадке гудели потоки. Отсыпанное камнем полотно не размывало, но вода, устремляясь с гор в Колву, катилась поверху, и чем дальше, тем глубже становились эти временные речки. Напитанная влагой, морена изливала сейчас из своего чрева многие тысячи ключей и родников, которые собирались в пересохшие еще весной русла, и потоки воды казались неестественными, потому что вокруг было сухо и светило яркое солнце.
Оставалось километров двадцать пять, когда Русинов, форсируя очередную речку, въехал на середину и мотор вдруг заглох. Корпус машины загудел от напора воды, под ногами в кабине забулькало. Русинов открыл капот — лопасти вентилятора захватили воду и забрызгали свечи зажигания, высоковольтные провода и крышку трамблера. Он дал тряпку и попросил Ольгу протереть воду, а сам открутил вентилятор. Двигатель зачихал, заискрил и все-таки запустился на трех цилиндрах. Выхлопная труба бурлила, как реактивная. Ехать вперед нечего было и думать — поток был еще глубже, дорога шла под уклон. Русинов включил заднюю передачу и с натугой выехал на сухое. Спрыгнув на землю, обошел машину: отовсюду текла вода...
— Ну что, загораем? — невесело усмехнулся он. Ольга радовалась солнечному дню и ничуть не расстраивалась, наоборот, повеселела, ибо всю дорогу настороженно молчала. Несколько раз Русинов пытался разговорить ее, спрашивал об отце, о Варге; она же отвечала нехотя и отворачивалась, глядя сквозь окошко дверцы с опущенным стеклом. Она равнодушно взирала на мощные потоки, даже когда машину заносило при переездах, а тут, выпрыгнув из кабины, сразу же побежала к речке. Похоже, не боялась ни воды, ни огня...
— Почему бы и не позагорать? — ухватилась она, бродя босой по мелководью. — Когда еще придется?
Несмотря на вьющихся комаров, Ольга разделась и решительно улеглась на песчаный холм у дороги: вокруг все было изрыто бульдозером — видимо, часто ремонтировали размытое полотно. Русинов походил взад-вперед, поглядывая в лесной просвет дороги, — пусто и тихо кругом...
— Что вы ждете, господин полковник? — спросила она, — когда Ольга обращалась к нему подобным образом, это означало, что у нее ироничное настроение, готовое в любой момент скатиться к сарказму.
— Может, лесовоз пойдет, — проронил он. — Перетащил бы...
Она перевернулась на живот и подперла голову руками. Ее белесые волосы рассыпались по плечам и лицу.
— Куда вы так торопитесь? Посмотрите, какое чудесное солнце, какой воздух! Схлынет потоп — переедем сами! А лесовоза все равно сегодня не дождетесь. Сначала проедет ремонтная бригада. У нас всегда после дождей так.
— Когда же схлынет этот потоп?
— Может, к вечеру, а может, через неделю, — она уже начинала издеваться над его беспокойством. — Вода стечет, обратится в пар, поднимется в небо и вновь прольется дождем... Круговорот воды в природе, слыхали?
Русинов вспомнил Авегу. «Время бежит, вода бежит, человек бежит...» И вдруг как бы остановил себя, затормозил мысли, убегающие вперед дороги.
Повинуюсь року!
— Где наша не пропадала! — Он скинул рубашку. — Только давайте съедем с дороги. Чтобы на глазах не торчать.
— Вы что, глаз боитесь? — сгоняя комаров со спины, спросила Ольга. — Я давно заметила: вы ведете какую-то скрытную жизнь. Это что, характер? Или некие другие причины?
— Другие, — подтвердил Русинов. — Есть несколько способов показать окружающим, что ты умный. Первый — глубокомысленно молчать; второй — это, как я, изображать скрытную жизнь и быть болтливым. Давайте съедем все-таки?
— Ну, давайте, — неуверенно согласилась она. — Только это вряд ли поможет. У нас же как в нормальной деревне: подумаешь что-нибудь сделать — уже все знают.
Ольга подобрала свою одежду, села в кабину. Русинов запустил двигатель один цилиндр по- прежнему не работал, — свернул с дороги и заехал в лес, — нет, тут действительно ничего невозможно скрыть — на вскопанной бульдозером земле остался глубокий яркий след.
— У меня тоже такое ощущение, — сказал Русинов, продолжая прежний разговор. — Только не пойму, в чем дело. Всюду чудится, будто подглядывают.
— И подглядывают, — подтвердила Ольга, устраиваясь на песке. — Мы с папой в прошлом году поехали за черникой. А с ним ездить невозможно! Он пока весь Урал не объедет, не успокоится. То в одно место попутно заглянет, то в другое... Вот и докатились, что нас чуть не арестовали. Я ему говорила кто-то везде за нами смотрит! Не поверил... Выскочили какие-то двое с автоматами и на нас. Проверка документов! Это в лесу-то, в горах! А папа на них! Представляете, у моего папы какие-то бичи требуют документы?! На вид бандюги настоящие. Один смотрит на меня, и вижу, у него глаз разгорается... Ну, тут папа качнул свои права — они красные корочки показали. Папа им свои показал, так и разъехались.
— Это была служба безопасности, — объяснил Русинов. — КГБ.
— Нет, не КГБ, — возразила она. — Папа сказал, какая-то охрана. Геологов охраняли. Будто они искали урановые руды... Потом у них человек потерялся, это Зямщиц. Папа месяца полтора по горам ходил, затаскали его, бедного... А нынче зимой папа нашел его следы.
— Вот как! — изумился Русинов и сел.
— Зямщиц стал снежным человеком. — Ольга нарисовала на песке след босой ноги. — А может, ивановцем... Это которые ходят голыми по снегу и водой обливаются. Потом некоторые охотники эти следы видели. Папа сообщил, и тут же прилетел вертолет. Целый день летали: следы есть — Зямщица нет. А весной такое началось! Стал за женщинами по лесу гоняться. Они березовый сок собирали. Папа устроил засаду и поймал его.
— Поймал?!
— Почти поймал, только скрутить не смог. Он ему все руки искусал и вырвался. Зато теперь точно известно, что это Зямщиц. Только он сумасшедший, по вашему профилю... Волосами оброс, черный, страшный. Ходит, как зверь. Подкрадывается к человеку сзади и — хвать его!
Ольга схватила его за шею и повалила на песок, прижала коленом.
— Не страшно?
— Это что, сказка? — спросил он.
— Сказка — ложь, да в ней намек, — продекламировала она. — Добрым молодцам урок. Мне просто жалко вас.
— С вашим Зямщицом я найду общий язык, — сказал Русинов. — Он же по моему профилю.
— Не в этом дело... Вы упертый человек, — она побежала к машине и принесла мазь от комаров. — Намажьте мне спину. Съели!
Он бережно стряхнул песок с ее спины, растер мазь на своих ладонях и так же бережно огладил плечи, лопатки и взволновался от прикосновений. Ольга заметила это, сказала холодно:
— Не увлекайтесь, господин полковник.
Русинов вытер остатки мази о свою кожу и лег лицом вниз.
