А здесь они были вдвоем.
– Времени не хватило, – Инга подошла к нему вплотную, закинула руки на шею. –
Допуск дали всего за три дня до отъезда. Перепечатать машинистка тоже не успела, ушла в декрет. Сменщицу надо было приводить к присяге, так что я осталась без копии. Бедлам полнейший.
– Значит, ты не знаешь, что мы везем?
– Без малейшего понятия.
Инга потянулась к Эдуарду губами, но он мягко отстранил ее.
– Полгода моей жизни, родная. Полгода нашей жизни. Я должен тебе показать.
Груз особого назначения, за которым была отряжена экспедиция СМЕРЧа, возвышался
под самый потолок вагона. Стоявший перед ним Эдуард казался неожиданно маленьким и щуплым.
– В Китае, – сказал он, – есть легенда об Императоре Нижнего Неба. Рожденный простым пастухом он завоевал полмира. В том числе и Поднебесную.
– Рожденный пастухом? – переспросила Инга. – Это Чингиз-хан?
– Возможно. Или речь идет об императоре Цинь Шихуанди. Легенда не называет его имени, чтобы не навлечь беду на рассказчика. Она говорит, что Императору были
покорны орды демонов. С их помощью он завоевывал города и страны. Для обороны от них была построена Великая Стена. Но Император нашел путь проникнуть в Поднебесную, не разрушая Стену. Ему был известен секрет дверей между землей и Нижним Небом. Он прошел через эти двери сам и привел с собой демонов.
Не прекращая говорить, Эдуард поднял руку к правому плечу. Свою знаменитую шашку он носил за спиной.
– Император убил очень многих и подчинил страну себе. Правление его было долгим и жестоким. Законом Поднебесной стал меч.
С быстротой, не умаляющей плавности, Эдуард обнажил шашку. Наградное оружие, врученное ему самим Ростоцким, невольно притягивало взгляд. Вдоль длинного лезвия тянулся узор черненым серебром и чеканная надпись на старославянском. Слова древнего оберега от нечистой силы.
– Даже Император Нижнего Неба покорен времени. Старость и болезни одолели его тело. Но Император не хотел умирать. Он распахнул двери, ведущие в страну демонов, в последний раз.
Шашка размазалась двумя широкими всполохами. Перерубленные веревки, опоясывающие мешковину, соскользнули вниз. Вслед за ними упала и мешковина.
– Император прошел сквозь дверь и запер ее за собой.
Находка Эдуарда предстала перед Ингой, лишенная покровов. Каменное изваяние, нетронутое временем. Оно изображало женщину с распущенными волосами необычайной длины. В ее скуластом лице с закрытыми глазами было что-то дикое, яростное. Потустороннее.
– Легенда говорит, что Император оставил по эту сторону двери пять верных слуг. Каждый из них владеет частью ключа к Нижнему Небу. Когда настанет день, слуги Императора соберутся вместе. И вернут своего повелителя в наш мир.
Одна деталь до последнего ускользала от взгляда Инги.
В груди статуи торчал большой меч. До середины лезвия он был погружен в прорезь
в камне. Судя по той части, которая оставалась снаружи – меч был в рост человека.
Если упереть острие в землю, даже Эдуарду он бы доставал рукояткой до подбородка.
Она не заметила меч сразу. С ребра он был необычайно тонок. Странное оружие. Странная статуя. И рассказ в духе тех, которыми он безуспешно пытался пугать ее восемь лет назад.
– Гробницу Императора начали искать еще при царе, – сказал Эдуард. – Искали ученые, искало третье управление. После революции за дело взялся Ростоцкий.
Японский дипломат, с которым он познакомился во время войны, Сураями помог ему с
переводом легенды. И рассказал ее утраченную часть. Историю пяти Воинов-Драконов, непревзойденных мастеров меча, свергнувших правление слуг Императора.
Эдуард протянул руку к мечу, не касаясь его рукояти.
– Этот меч принадлежал Мастеру Луню. Предводителю Драконов.
Инга стала рядом с Эдуардом. Изогнутая рукоять меча была сделана в виде китайского дракона. Его изображение вместе с рядами иероглифов повторялось на лезвии.
– А кто лежит в этой гробнице? – спросила Инга.
Эдуард поднял голову, заглядывая в недоброе лицо длинноволосой женщины.
– Мать Гроз, – ответил он. – Любимая жена Императора. Ведьма, превратившая свое тело в храм любви, а волосы в обитель тысячи демонов. Каждую ночь луноликий
юноша отдавал свое семя и жизнь, чтобы продлить годы Матери. Лишь Мастеру-Дракону удалось обманом лишить ее волос и вместе с ними силы. Но даже он не смог убить ее.
Инга хмыкнула.
– Ты хочешь сказать, что ведьма здесь? – она протянула руку, чтобы постучать по каменному животу. – И она до сих пор жива?
Эдуард перехватил Ингу за запястье.
– Я знаю, как ты относишься ко всем этим историям, – сказал он. – Прошу тебя, однако, будь серьезней. За эти полгода мне довелось пережить слишком многое, чтобы считать легенду о Пятерых очередной сказкой.
Он мягко отвел Ингу назад, подальше от статуи.
– Когда Костя Яровой погиб, мы с Ростоцким были уверены, что произошла трагическая случайность. Мне хватило месяца, чтобы понять нашу ошибку.
Эдуард расстегнул воротник рубашки и показал Инге шрам над ключицей. Белую отметину треугольной формы.
– Есть еще несколько, – сказал он. – Это следы от стрел.
Инга осторожно коснулась шрама. Ее скулы затвердели.
– Я убью их, – тихо сказала она.
Эдуард погладил ее по щеке.
– Боюсь, это не так просто, родная, – он невесело усмехнулся. – Мы убивали их много раз. И каждый раз они возвращались. Мои монгольские друзья говорят, что это демоны, служившие Императору. Знаешь, я склонен им верить.
– Чушь, – отрезала Инга. – Байки неграмотных кочевников.
– Я видел, что обычные пули не причиняют им вреда. Только серебро. Одним ударом сабли они разрубают взрослого человека пополам. Так случилось с Ырулаем, моим первым проводником. С восходом солнца их тела превращаются в дым.
– Все это я видела много раз. Таких демонов в каждом питерском подвале навалом.
Эдуард не слышал ее. В его блуждающих зрачках отражалась статуя Матери Гроз.
– Мы нашли четыре кургана, – тихо сказал он. – Они были пусты. Пятый никак нам не давался. Карты лгали. Местные жители, узнав, что мы ищем, гнали нас прочь. Так продолжалось два месяца, никаких результатов. Ни малейших. Вот-вот экспедицию должны были отозвать.
Эдуард закрыл глаза, вспоминая.
– Тогда мы встретили одного хэшана.
– Он не был похож на обычных монахов. Те носят желтые лохмотья и миски для подаяния, распевают мантры. Этот хэшан носил черное. На его выбритой голове я
увидел незнакомый мне знак – иероглиф, отдаленно напоминающий «солнце». Он нес с собой крайне необычный посох – длинная палка с двух сторон оканчивалась остро
заточенными стальными полумесяцами. Когда я спросил его, зачем ему такой посох – хэшан ответил: «чтобы отделять истинное от ложного».
– Монах был первым человеком, которого не испугала наша цель. Он спросил – твердо ли я знаю, что ищу. Когда я ответил утвердительно, он стал перед моим конем и раскрутил посох. Посох вращался так быстро, что ток воздуха от него проложил длинную черту в траве. Перед тем как уйти, хэшан сказал, что черта
