– Хотите сказать, что это все непредвиденные проблемы? Не слишком ли они серьезные?
– Скажем так, я вовсе не рассчитывал, что отец Алеши побежит рассказывать о найденных миллионах в ближайший кабак.
– Ты вроде говорил о ресторане?
– А в чем разница?
– Хм, действительно. Ладно. Значит, непредвиденные трудности. И какие у вас планы? Что вы намерены предпринять дальше?
– Ничего.
– То есть? – Священник остановился и повернулся к нам.
Я вздохнул.
– Мы не можем напрямую воздействовать на события. Только опосредованно. Неужели это непонятно? Мы не можем нарушать свободу воли людей.
– Даже если свобода воли грозит смертью?
Теперь уже мы вздохнули вместе с Альеной.
– Вы поймите, – попыталась объяснить Альена. – Для вас ваша смерть – это все. Конец всему. А для нас – это всего лишь пройденный этап для души. Конечно, мы вовсе не стремимся ускорять чью-то смерть. Каждый должен сделать на этой Земле то, что должен. И убийство – это тоже свобода воли человека. Тут вы правы. Нельзя дать свободу в творении добра и ограничить ее в творении зла. И если мы помешаем совершиться преступлению здесь и сейчас, то где-то произойдет еще более страшное преступление. Я понятно объясняю?
Священник задумался. Обошел лужу на дороге.
– Не совсем, – признался он.
– Потому что вы смотрите с точки зрения человека. Для вас, например, норма, увидев где-то зло, попытаться его исправить. Это хорошо. Исправленное зло порождает где-то добро. Но если исправить его попытаемся я или, тем более, Альена, то мы породим только большее зло. Ибо вмешаемся в основу миропорядка – Свободу Воли Человека.
– Ясно. Проблему придется решать нам без вашего участия.
– А вы и делаете это. Хорошо или плохо, но делаете.
– Гм. – Священник хмыкнул и стал насвистывать какую-то песенку. Подошел к подъезду и вдруг замер. – Вот что, ребята, подождите меня здесь. Если уж помочь вы не в силах, то предоставьте человеческие дела людям. Тоже мне, ангел и черт.
Мы с Альеной остановились. Отец Федор скрылся в подъезде. Я пожал плечами и опустился на скамейку перед подъездом. Стал наблюдать за играющей детворой во дворе. Рядом пристроилась Альена.
– По-моему, он обиделся.
– Он тоже человек, – заметил я. – Хоть и лучше других. Узнав кто мы, он ожидал чуда, а оказалось, что чудес не будет. И проблемы никто за них тоже разрешать не собирается.
– Напрасно ты так. – Альена обняла себя за плечи и повернулась ко мне.
– Я не прав?
– Все равно напрасно. Может, он и хотел помощи от нас…
– Не помощи. Не помощи, а решения проблемы. Помощь в решении мы окажем. Но вот решать проблему придется им.
– Все равно ты не прав.
– Угу. Разговор на уровне «сам дурак».
– Сам дурак.
Я хмыкнул.
– Закурить не найдется?
Я оглядел с ног до головы задавшего вопрос. Верзила. Лет шестнадцати. Рядом еще один такой же. Чуть позади топтался парень помладше. Возможно, лет четырнадцати. Вся троица посматривала на нас выжидательно. И сигареты им явно требовались в последнюю очередь. Я залез в карман и достал сигарету. Потом зажигалку. Такого от «интеллигентного сморчка», за которого меня, очевидно, и приняли, троица явно не ожидала. Именно от растерянности главарь сигарету взял и раскурил ее от услужливо протянутой зажигалки. Конечно, заезжено и примитивно, но выдумывать для этого типа нечто оригинальное совершенно не хотелось. Еще не хватало на разных идиотов что-то сложное сочинять. И так сойдет.
– А у тебя ниче сигары.
– Угу, – хмыкнул я, поворачиваясь к сидящей рядом со мной девочке. – Альена, заткни уши.
Альена уже успела узнать меня достаточно хорошо и просьбе совершенно не удивилась. Молча зажала руками уши и зажмурилась. Я последовал ее примеру.
– Вы че? – удивился курильщик. Больше он ничего спросить не успел. Раздавшийся грохот ударил даже сквозь ладони. Курильщик с совершенно черным от копоти лицом стоял перед нами и растерянно хлопал глазами. Остальные двое, от неожиданного взрыва, подскочили на месте и сиганули в стороны.
– Хулиганье!!! – раздалось из окна. Из гаража выскочил мужчина с монтировкой. На игровой площадке испуганно обернулись дети. А вот взрослая часть двора смотрела на нашего курильщика ну совсем неодобрительно. Кто-то уже шагал к нему с очень легко читаемыми намерениями.
Вся троица заметалась. Я ехидно улыбнулся и помахал им рукой.
– А ты другого ничего придумать не мог?! – сердито поинтересовалась Альена. – Всех детей напугал.
Я пожал плечами.
– Придумала бы сама.
– Обязательно. – Альена наблюдала как вся троица старательно удирает от взрослых и как взрослые бегают за ними, чем-то там им угрожая. Убегающие же, постоянно оборачиваясь, показывали в нашу сторону и пытались оправдаться. Но поскольку никто, кроме них, нас не видел, то эта попытка только сильнее злила окружающих.
– Что тут за цирк? – поинтересовался вышедший из подъезда отец Федор, наблюдая за погоней.
– Да недоумки те чего-то там взорвали. Перепугали всех. Вот им и пытаются объяснить, что они были не правы.
Священник подозрительно посмотрел на меня.
– А ты тут совершенно ни при чем?
– А они первые начали.
– А как же свобода воли?
– Соблюдена. Я только выполнил просьбу. Меня попросили – я дал. Конечно, немного не то, что просили. Но ведь и они хотели получить не то, что просили…
– Ладно, – священник махнул рукой. – Некогда мне решать твои ребусы. Идемте.
– Куда? – поинтересовалась Альена.
– Как куда? Понятно, что к вашему художнику. Раз уж вы не хотите нам помогать, то будем решать сами.
Спорить и доказывать, что под помощью мы понимаем совершенно разные вещи, я не стал. Бесполезно. Даже такой умный человек не понимал сложность нашего с Альеной положения в мире людей.
Священник снова поймал машину. На этот раз водитель попался неразговорчивый, и мы всю дорогу молчали, хотя ехали значительно дольше. До дома Рогожева. Я равнодушно смотрел в окно. Вдруг дернулся и схватил водителя за плечо.
– Остановите!!!
Машины взвизгнула тормозами.
– Ты с ума сошел?!!! – повернулся ко мне водитель. Но, увидав мой вид, замолк. Я же даже не повернулся на этот эмоциональный окрик. Я увидел, как по улице шел милиционер Ленчик с загипсованной рукой. Но вовсе не это привлекло мое внимание. С ним шагал главарь мелковозрастной шайки от которого, как я думал, я избавился надолго. Ох, идиот! А ведь мог догадаться, что как совершеннолетний, он попадет в обычное отделение. А ближайшим и было как раз то, где служил Ленчик. И он вполне мог услышать показания этого карикатурного крестного папы о некоем типе по имени Игрок. Конечно, Ленчик не знал меня под этим именем, но ведь этот главарь мог дать описания, а уж запомнил меня Ленчик, думаю, крепко. Да и Алеша для нашего грозы киосков связан со мной. А, значит, он и его обязательно упомянул бы. А уж сложить два и два Ленчик сумел. Да и не мог он не помнить событий на той улице, где нашел Алешу. И найти адрес художника, что заступился перед шпаной за ребенка, ему тоже было не трудно.
Альена узнала Ленчика и «крестного сына» одновременно со мной и нахмурилась. А вот священник не знал ни того, ни другого и теперь раздраженно смотрел на меня.
Я молча сунул водителю десять долларов.
– Медленно езжайте вдоль улицы, – велел я. – Только медленно.
Водитель вмиг оборвал поток ругани в мой адрес и выполнил просьбу. Священник развернулся в кресле почти полностью, но никаких вопросов задать не решился.
– Остановите, – снова велел я. Машина замерла как раз напротив дома художника. Отсюда нам прекрасно было видно все, что происходит перед калиткой.
Ленчик остановился. Сверился с какой-то бумажкой и решительно надавил на звонок. Некоторое время ничего не происходило. Но вот из калитки выглянул Григорий Иванович. Увидев человека в форме, он раскрыл калитку и замер в ней, загораживая проход. Что-то спросил. Ленчик ответил. Показал на парня, стоявшего рядом. Григорий Иванович пожал плечами. Милиционер стал что-то объяснять, попеременно тыкая пальцем то в
