– Ешкин кот, – пробормотал он, подняв на нас глаза. – А вы кто такие?
Я слегка снял завесу мрака вокруг головы. Альена притушила сияние.
– Вы?! – Федор Иванович уставился на нас. Потом осторожно протянул руку и коснулся крыла Альены. Та не стала противиться. Даже пододвинулась поближе и развернула ему крыло, чтобы удобнее было. Священник провел рукой по словно сотканной из воздуха поверхности. Потом повернулся ко мне.
– Но-но, – я даже слега попятился. – Даже не думайте трогать мой хвост. Он не для этого.
Священник вдруг улыбнулся.
– Даже если бы не увидел твоего лица, то сразу бы узнал по словам. Но что происходит? Что случилось?
Альена взмахнула крылом, и тут же все вокруг подернулось пеленой. Я поднял хвост и быстро закрутил кончиком. Священник прикрыл глаза.
– Вот оно что. Значит… значит, я умер.
Я кивнул и отвернулся.
– Мне жаль, что так произошло. Честно. Гадство!!! – вдруг не выдержал я. – Я ведь должен был предвидеть, что те бандиты так просто не сдадутся!!! Должен!!! А вместо этого расслабился! Решил, что все уже закончилось!
Священник подошел ко мне и попытался положить руку мне на плечо. Я вовремя увернулся. На всякий случай. С такими людьми, как отец Федор, лучше перестраховаться. Священник сначала недоуменно посмотрел на меня, потом сообразил и виновато улыбнулся. Убрал руку и сказал:
– Не бери на себя слишком много. Даже если ты черт, ты не можешь знать всего на свете.
Я удивленно взглянул на него.
– Вы готовы пожалеть меня, хотя именно я являюсь виновником вашей смерти?
– Ну, нет. Какой ты виновник? Не бери на себя слишком много, малыш.
– Малыш, – фыркнул я. Беспомощно посмотрел на Альену. – Знаешь, – заметил я ей, – мне впервые в жизни стыдно. Давай заканчивать.
Я махнул хвостом. Альена, расправив оба крыла, стремительно замахала ими, словно пытаясь поднять бурю. Вокруг нее стала образовываться воронка. Хм, а у девчонки неплохо получается. Не такая уж она и неуч.
Дождавшись нужного мгновения, я, как шпагу, вонзил хвост в этот вихрь. И тотчас воронка вытянулась от моего хвоста. Острие получившегося конуса словно прилипло к хвосту, а основание стало стремительно уноситься вдаль и ввысь, поднимаясь к самым облакам. Я слега подвигал хвостом, перемещая получившийся конус, потом резко выдернул хвост. Вершина конуса тотчас раскрылась. Образовался длиннющий туннель.
Мы с Альеной приблизились к Федору Ивановичу.
– Нам пора, – сказала Альена.
Священник огляделся. Подошел к своему телу, над которым склонился его бывший командир и друг. Присел рядом.
– Прости, Миша. Но я верю, что мы еще встретимся с тобой. Встретимся. – Священник попытался коснуться своего товарища, но рука провалилась в человека, пройдя сквозь него без всякого сопротивления. Священник отдернул руку и резко встал. Я заметил, как заиграли у него желваки. Резко отвернувшись, Федор Иванович шагнул к туннелю. Я хотел было его успокоить, но Альена отрицательно покачала головой.
– Оставь. Дай привыкнуть человеку.
Я молча кивнул. Мы с Альеной пристроились по бокам священника. Подхватили его и понесли сквозь туннель. В этот момент видеть нас он не мог.
Мы пронеслись над Дворцом Справедливости и приземлились на пороге. Священник вздрогнул, словно очнувшись, и огляделся.
– Где мы?
– Дворец Справедливости, – пояснил я. – Или Совести. Можете называть как вам нравится. Здесь вам предстоит остаться наедине со своей совестью. Не боитесь?
– Не слушайте его, – вмешалась Альена. – Страшного в этом нет ничего. Хотя и остаться наедине с собой довольно тяжело. Но вам будет не страшно. Это я обещаю. Страшно здесь становится другим людям.
– А откуда ты знаешь, что он не наш клиент? – влез я.
– Эзергиль! – Альена резко повернулась ко мне. – Ты прекрасно знаешь, что я права! Зачем же вредничать и говорить пакости?!
– Так ведь я же черт, в конце концов, – пожал я плечами. – Надо же соответствовать образу.
Федор Иванович улыбнулся. Шагнул ко входу во дворец. Потом подошел к нам и вдруг обнял нас обоих.
– Ох, ребятки, какие же вы оба хорошие. Альена, не обращай внимания на этого ворчуна. Он же специально тебя дразнит. А на самом деле ты ему очень нравишься. Как он переживал, что ты не простишь его около ванны.
– Я?!! – Я гордо вскинул голову. – Никогда! Еще не хватало переживать из-за какой-то девчонки. Да таких с десяток на версту!
– Я же говорил, что ты ему нравишься, – усмехнулся Федор Иванович Альене. Потом решительно повернулся и вошел во дворец. Альена же повернулась ко мне.
– Значит, говоришь, десяток на версту? – ласково переспросила она.
– Эй-эй, не балуй! Я при исполнении!!! Помнишь закон? Никто не может причинить здесь никому вреда! Если ты меня убьешь, то вечный позор падет на рай и ангелов в общем и тебя в частности.
Альена фыркнула.
– Больно мне надо тебя убивать. – И вдруг ее лицо сморщилось, она опустилась на землю и разревелась.
Я растерялся. Потом присел рядом с девочкой. Толкнул ее.
– Слушай, ну ты что, обиделась на меня? Ну, хочешь, стукни меня. Только не плачь.
– Да при чем тут ты! Это… это несправедливо, что такой хороший человек и так… это подло…
Я помолчал.
– Это нехорошо. Вот для таких нехороших и существуем мы. Я обещаю, что для того типа, что стрелял в отца Федора, я припасу самое качественное полено, которое найду. Самое-самое лучшее.
– Но этот этап для священника уже закончен. И ничего не вернешь, – логично возразила Альена. – Разве наказание преступника вернет жизнь?
– Нет. Но, может, тогда тот преступник в следующей жизни задумается. И… мне ведь тоже тяжело. Альена, о-о-ох, я же ведь тоже виноват. Ты не представляешь, как виноват.
– Ты говорил. Но ты действительно не мог предвидеть поступки тех…
– Да при чем тут это?!!! Я же ведь играл с ними!!! Я ведь живыми людьми словно куклами играл! Для меня ведь не существовало ничего, кроме моей практики и того спора Викентия с директором! А люди… люди так, переменные в уравнении, которые надо просто расставить в нужном порядке, чтобы решить это уравнение. И я совершенно не думал, что приходится переносить невинным для моего успеха. Мне не жалко Алешу или его отца. Для них происшедшее полезно, если в живых останутся. Но за что пострадал отец Федор? За что рисковали жизнями те люди, что защищали дом художника? За что может пострадать сам художник, когда кинется спасать мальчика? А ведь он кинется!
– А чем тогда я лучше тебя? – тихо спросила Альена. – Я ведь поддерживала тебя всегда и во всем.
– Ты? Ты нет. У тебя выбора-то и не было. Я же стряс с тебя слово.
– Ты не прав.
Я резко вскочил и обернулся.
– Дядя? – недоверчиво спросил я.
– Ну, не Кентервильское же привидение, – усмехнулся дядя. – Здравствуй, Альена. Как тебе мой племянник? Шалопай, правда? Но шалопай талантливый.
– Дядя!!! Прекрати! И вообще, как ты тут оказался?
– Ну… в конце концов, я руководитель практики вон той юной особы, что сейчас прячется у тебя за спиной.
Я обернулся. Альена действительно при появлении дяди, спряталась за мою спину. Сейчас она, опустив глаза, вышла из-за меня и встала перед дядей.
– Простите, – пробормотала она. – Я не оправдала ваших ожиданий… Простите, – Альена всхлипнула.
Дядя шагнул вперед и обнял девочку.
– Господи, малышка, за что же мне тебя прощать?! Ты великолепно справилась! Ты молодец!
– Я?!
– И ты, и вон тот охламон, что стоит рядом. Мой племянник понял, что люди вовсе не игрушки в его Игре, а это многого стоит. А ты… ты научилась от него решительности. И ты действительно помогла мальчику и вытащила его отца. Именно ты, а не мой племянник, чтобы он там ни думал.
Я фыркнул и отвернулся.
– И не фыркай! Я бы посмотрел, как ты справился бы без Альены. Без ее умения сопереживать. Сколько раз она тебе вправляла мозги, а племянничек?
Возразить было нечего.
– А как же отец Федор?
