погибель Шансонга Двазо!
— Нет, — Бейли резко поднялся. Его стул с грохотом упал.
— А? — заморгал Ваймен.
«Я не должен позволять себе сердиться», — подумал Бейли. — «Я еще не совсем в порядке. Они мне сказали, что я должен быть осторожен, не возбуждаться, постоянно контролировать свои эмоции, пока не окрепнут нервы». Но, тем не менее, ярость росла, обдавая его холодом, вызывая тошноту и дрожь. Он сказал с вызовом:
— К вашему сведению, я один из этих бесполезных, чокнутых бездельников.
— Что? Вы?
— Не верите? — Бейли вынул из брюк бумажник. (Он им говорил, что ему не нужен такой дорогой костюм, но они сказали, что моральное состояние играет важную роль в выздоровлении.) Он раскрыл бумажник и показал карточку, удостоверяющую его как психически больного человека.
— Меня выписали сегодня утром, после пяти лет лечения в государственной клинике в Напе, — сказал он. — Я был полезным членом общества до тех пор, пока не заболел. Но потом я прошел через такой кошмар, который вы себе с вашим самодовольством и ограниченностью не можете и представить. В Напе меня спасли. Более добрых людей я не видел. Насколько позволяли их знания, они починили мой ум. Сейчас я нахожусь на амбулаторном лечении. Когда я полностью выздоровею, — надеюсь, в конце концов так и будет, — я опять буду работать. И я с радостью буду платить налоги, чтобы помочь тем, кто не совсем здоров.
— Н-но… — Ваймен пытался что-то сказать.
Бейли его перебил:
— А как, вы считаете, должна была реагировать страна? Последние двадцать лет количество психических заболеваний возрастало экспоненциально. Что-то нужно было делать. Чтобы вы выбрали? Убить нас, обработать наши мозги? Посадить нас в тюрьму, уморить нас голодом? Можно было поступить и так. Но я, вместе со многими миллионами своих собратьев, я говорю: слава Богу, что Шансон д'Уазо показал нам милосердный путь решения проблемы, а вы… будьте прокляты!
Он выплеснул содержимое своего стакана в лицо Ваймену.
— Бармен! — заверещал Ваймен. — Вы видите, что он сделал. Вы видите, что этот иждивенец, сидящий на шее общества, что этот псих сделал?
— Следите за тем, что говорите, — ответил бармен. — Ведь у него удостоверение? А закон говорит о том, что мы должны быть снисходительны к таким людям.
— Правда? — воскликнул Бейли. Довольный, он схватил стакан Ваймена и вылил остатки содержимого Ваймену на голову.
— Эй, — сказал бармен. — Имей совесть, приятель, мне придется все это убирать.
Бейли повернулся на каблуках и с достоинством вышел.
Бриллиантовые солнечные лучи заливали улицу, обрушиваясь с безоблачного неба, наполненного ветром и чайками. Бейли пытался не замечать ярко освещенной запущенности когда-то престижных зданий, грязных тротуаров, однообразных витрин, редко встречающихся автомобилей и плохо одетых прохожих. Цена действительно была большой, но обязательства нужно выполнять. Как об этом писал Шансон д'Уазо — Бейли смаковал в уме замечательный, часто перечитываемый абзац, и, шагая по улице, переводил его на английский:
«Показав в предыдущих главах, что эпидемия сумасшествия возникает как результат ситуации, созданной коллективными усилиями людей (посредством перенаселения, чрезмерной механизации, строгой регламентации жизни, деперсонализации — всего того, против чего восстают глубочайшие инстинкты человека-животного), ниже я рассмотрю мероприятия, которые должны быть осуществлены при наличии таких восставших людей-животных. Количества таких особей в действительности представляют для общества такую нагрузку и опасность, что они вызывают все меньше сочувствия. И все же их состояние не их вина, оно является результатом глобальной несостоятельности общества. Следовательно, необходимо определить социальный способ лечения этой социальной болезни.
Решение, которое я предлагаю и разрабатываю в деталях, является наиболее радикальным. Но что значит «радикальный»? Это слово происходит от латинского слова radix, что значит racine — «корень», и, таким образом, радикальное решение представляет собой решение, касающееся основ проблемы.
Очевидно, что услуги клиники должны быть бесплатными, и должны предоставляться в максимальном объеме, в той мере, в какой они требуются в каждом отдельном случае. Но психиатрия пока не совершенна. Полностью излечить можно лишь некоторых, если полное излечение вообще возможно. Пациент, состояние которого находится на грани нестабильности или в состоянии которого появилась некоторая стабильность после пребывания в лечебном учреждении, не должен подвергаться в дальнейшем такому же непереносимому давлению, которое привело его к болезни. Напротив, он должен быть избавлен от такого давления. Его задачей является выздоровление или, по крайней мере, не ухудшение состояния. Следовательно, он должен получать из общественных фондов пенсию, необходимую для поддержания его самого и его иждивенцев на достаточно высоком жизненном уровне. И в том случае, если его поведение не представляет собой непосредственной опасности для окружающих, он должен быть освобожден от рамок закона, ему следует разрешить работать а соответствии с его побуждениями и с применением любых способов труда, какие он считает необходимыми…»
Завизжали тормоза. Автомобиль занесло, когда водитель попытался резко затормозить. Побледневшее лицо водителя показалось из окна машины и Бейли услышал резкий окрик:
— Ты смотришь, куда идешь? Сумасшедший придурок!
— О, — Бейли вернулся к реальности, и это было для него ударом — он осознал, что находится на проезжей части Пост-Стрит, ярко освещенной солнцем. — Я…
Автомобили, громко сигналя, окружили Бейли. Собиралась толпа любопытных. Сквозь толпу протискивался дюжий полицейский в голубой форме.
— Так-так, — сказал он, — что тут происходит? — Он быстро оценил ситуацию. — Что, неосторожно переходили улицу? Вам жить надоело?
— Я… я… — Страх, иррациональный, но совершенно реальный, стиснул Бейли горло.
— Выпишите ему повестку в суд за нарушение правил уличного движения, господин полицейский, — требовал водитель. — Заберите его прямо сейчас. Он представляет опасность для решеток радиаторов.
— Боже мой, — застонал полицейский. — Из-за вас мы сейчас устроим здесь пробку до самого Дейли-Сити. Убирайтесь отсюда. Прочь с дороги. Давайте сюда свои…
Но Бейли уже протягивал ему свой бумажник с удостоверением.
У полицейского отвисла челюсть:
— Почему, черт возьми, вы не сказали об этом сразу? — воскликнул он. Автомобиль, который чуть не сбил Бейли, уже отъезжал. Полицейский побежал вдогонку и засвистел, чтобы он остановился. — Эй, вы! А ну, стойте! Вы знаете, что вы, черт возьми, чуть не убили человека, которому не повезло в жизни?
Лицо водителя опять побледнело.
— Да, — сказали в толпе, — он еще и оскорбил его. Назвал его сумасшедшим придурком.
— Это правда? — спросил полицейский.
— Да, конечно. — Говоривший вышел вперед. — Я сам слышал, господин офицер. Бог знает, какой моральный ущерб нанес этот грубиян несчастному.
Несколько свидетелей согласно закивали. Полицейский сказал:
— Мне очень жаль, мистер Бейли, но я не могу арестовать его за преступление, которое он совершил, оскорбив вас, пока вы не пройдете со мной в участок и не подтвердите обвинение. Вы согласны это сделать?
Бейли с усилием глотнул и отрицательно покачал головой.
— Ну, хорошо, в любом случае, я могу выписать ему судебную повестку,
— строго сказал полицейский. — И ему придется встретиться с судьей Джеффризом. Я лично
