Смеркалось. Викинги только что вернулись. Халдор бросил на пол мешок.
— Быстро же вы все разграбили. Герои… Выгнали несчастных из их домов. — Она отодвинулась на край постели, в самый темный угол.
Халдор встал перед ней. От него пахло дымом сожженных домов.
— Если твой народ слаб и не может защитить себя, то он не заслужил лучшей судьбы. — Она вздрогнула. Вдруг он ударит ее? Нельзя бояться! — Ты сама это знаешь. Я не буду бить тебя. Но что тебя тревожит?
«Если я не скажу сейчас, то потом не осмелюсь».
— Я не могу молиться Господу. Церковь поругана, монахи лежат мертвые, и ты держишь меня здесь, как рабыню. — Она посмотрела ему в лицо. — Я лечу твоего сына, ты полностью поручил его моим заботам, а о моих нуждах совсем не думаешь.
Халдор нахмурился.
— Чего же ты хочешь от меня?
— Ты знаешь. Оставь меня в покое. — Она не хотела, чтобы Халдор видел ее слезы.
Он долго смотрел ей в лицо.
— Как хочешь. Мы уплываем на рассвете. На несколько дней. Ты останешься с Ранульфом и двумя ранеными. — Он снял сапоги и посмотрел на нее с удивлением. — Тебе не обязательно спать на полу. Я же сказал, что не прикоснусь к тебе сегодня ночью.
Она колебалась, но потом улеглась вместе с ним.
В небе носились птицы, оглашая своими криками пустынный берег. Корабли викингов уже вышли в глубокие воды. Бриджит свернулась клубочком в мехах.
Когда она проснулась снова, все было уже тихо. Халдор оставил на ее попечение не только сына, но и весь лагерь. Девушка поднялась, борясь с тошнотой, оделась.
Ветры проносились над притихшим островом. Залив, где раньше стояли корабли, опустел. О шатрах, напоминали только следы столбов да вытоптанная трава. На месте большого костра дымились угли. Впервые Бриджит осмелилась взглянуть на башню.
Она стояла нерушимо. Язычники не сожгли ее. И книги в безопасности. Но в ушах еще звучат крики монахов. Их неосвященные могилы на берегу реки уже заросли травой.
Она побрела сквозь утренний туман к дому, где были Ранульф и два друга, ухаживающие за ним.
Теперь она осталась одна с ними тремя. По опухшим лицам юношей она поняла, что пили всю ночь. От Ранульфа она не ждала подвоха, но эти двое из его банды… Это они мучили ее совсем недавно. Она знала всего с десяток норвежских слов, а они совершенно не понимали ее языка.
Она вошла в комнату и показала на корзину.
— Дров! И воды.
Юноша нахмурился, но пошел исполнять ее приказ. Второй сидел в углу, угрюмый. Они боятся Халдора! Девушка сразу успокоилась и занялась Ранульфом. Может быть, она что-нибудь расскажет ему о Христе.
Дни ожидания проходили, а Бриджит не стало лучше. Утренний туман приносил ей мучения. Она проводила много времени с Ранульфом, пытаясь обратить его в истинную веру. Те часы, что она не сидела с больным, Бриджит проводила в библиотеке, а на ночь уходила в пустой шатер Халдора.
Друзья Ранульфа смотрели на нее враждебно, но особых неприятностей не доставляли.
Ранульф уже мог поднимать правую руку, шевелить пальцами правой ноги и даже сам устанавливал наклонную доску. «Халдор сделал ее для своего сына, — подумала Бриджит, пробежав пальцами по вырезанному молотку. — А Конейль не смастерил для меня даже игрушки».
Простыни уже испачкались. Пора стирать. Направляясь к берегу, девушка бросила взгляд на покинутую часовню. Она не заглядывала туда с тех пор, как Ранульфа перенесли в келью. Она прополоскала простыни, расстелила их на камнях и пошла от берега.
В часовне было пусто, пахло тленом. И только распятие из черного дерева тускло сверкало в полутьме. Бриджит встала на колени, перекрестилась, затем поднялась и взяла его. Ранульф не сказал ни слова, когда она поставила распятие над постелью. Его друзья, которые вошли за ней, были испуганы.
Бриджит беспокоилась все больше. Может быть, истории о том, что Шон делает женщин бесплодными, относятся только к его гробнице, а не ко всему острову?
Каждый раз, когда Бриджит кормила Ранульфа или ухаживала за ним, она говорила:
— Я делаю это во имя Господа, — и указывала ему на распятие. Она учила юношу креститься, делая вид, что заставляет его двигать руками.
Когда он кричал от боли, она вкладывала ему в руку распятие и показывала на Христовы раны.
— Ты видишь, как он страдал за нас?
— Я видел раненых людей, — отвечал Ранульф.
Но это было только начало.
В ту ночь Бриджит не могла уснуть в шатре Халдора, в его постели. Она представляла Халдора рядом с собой, и ей даже хотелось, чтобы он был здесь. Девушка встала, опустилась на колени и молилась до тех пор, пока не заломило колени.
На следующее утро на остров обрушился сильный ливень. По реке гуляли огромные серые волны. «Плохая погода для мореходов», — подумала Бриджит. Халдор должен был сегодня вернуться. Но вряд ли он осмелится пуститься в плавание в такой шторм. Но почему она думает о том, кто грабит ее страну?
И все же в течение дня она не раз всматривалась в серую стену дождя. Наконец она различила острый нос «Морского медведя». Тогда она вошла к Ранульфу, не обращая внимания на приветственные крики викингов.
— Твой отец вернулся, — сказала она юноше. — Я пойду в часовню.
7
Когда днище корабля коснулось земли, Халдор бросил рулевое весло и прыгнул через борт. Все его люди понимали, почему он так спешит, и сами стали вытаскивать судно на берег и крепить его. Вода хлюпала в сапогах, ветер с дождем хлестал по щекам. Халдор бежал к монастырю.
Он заметил двух друзей Ранульфа, но тут же забыл о них, когда вошел к сыну. Его сын был жив — он сидел, опираясь на доску, и поднял в знак приветствия правую руку. Медленно, но поднял!
— Ну, как у вас дела? — спросили они одновременно, и смех вырвался из груди Халдора. Радостный смех.
Он прижал к себе руку Ранульфа, к которой вернулась жизнь. Правая сторона лица тоже начала двигаться, хотя кривая улыбка больше походила на гримасу боли. Халдор выпустил руку сына, и она безвольно упала на одеяло.
— Тебе еще трудно, да?
— Я не скоро выздоровею. — Голос Ранульфа был слаб, и язык его немного заплетался. — И Бриджит сказала, что вся сила уже не вернется ко мне. Но она уверена, что я смогу делать мужскую работу, чтобы содержать дом, зарабатывать на жизнь.
Халдор был рад, хотя понимал, что Ранульфу уже не быть викингом.
— Ничего, если захочешь, сможешь торговать.
Ранульф прикрыл глаза.
— Я не хочу, чтобы безумие убийств снова овладело мной. Христос не одобряет этого. — Взгляд его нашел распятие.
— О чем ты говоришь? — воскликнул Халдор. «Он даже не спросил о добыче».
— Я и Бриджит, — заговорил Ранульф, — мы разговаривали. Я узнал несколько слов ее языка, она
