идиоту это вообще могло прийти в голову?!
– Какой-то идиот хочет консоме с профитролями!
– Какой идиот?
– Не знаю. Какой-то из двести пятого!
А это значит, что прыгает в машину водитель и несется по московским улицам, нарушая все правила.
А менеджер лихорадочно тычет пальцем в кнопки телефона.
А бедный Пьетро Джерми спросонья никак не может нашарить трубку, дребезжащую откуда-то из- под кровати.
– Алло, это Пьетро?
– Что на этот раз?
– Консоме с профитролями. Машина уже в пути. Продукты готовы.
– Еду…
Когда визжат тормоза у парадного, он уже вылезает из душа. Когда с грохотом открывается дверь лифта, он застегивает брюки. Когда звонят в дверь, он уже ловит ногой туфлю.
– Возьми в шкафу запасной костюм. Кому это?
– Не знаю, какому-то чудаку из двести пятого.
– Ну ладно. Поехали.
И опять несется по городу машина. И опять звонит менеджер, теперь уже в двести пятый, что заказ будет готов. И несется по коридорам отеля тучный Пьетро Джерми, рыкая на прислугу, как разъяренный лев на вертящихся под ногами котят.
А на кухне уже все готово. Толпятся у стенки ординаторы, больной под наркозом, уже подключены все датчики. И быстро мылим руки. И пальцы в резиновые перчатки. И маску на лицо.
– Скальпель!…
Ах нет, это же кухня, а не операционная. Но все равно очень похоже. Один творит. Остальные подают инструменты.
– Кардамон… Имбирь… На огонь… Месите… Соли… Еще соли… Огонь больше. Накройте… Все, готово!
Аплодисменты. Это как маленький аттракцион. Факир был трезв, и фокус получился.
И катится к лифту последняя тележка. И несут многоуважаемому Пьетро чашечку кофе с круассаном. И облегченно вздыхает менеджер.
– Здравствуйте, ваши хлопья в клубничном йогурте. Не хотите посетить Большой театр? Сегодня дают «Дон Кихота».
– Доброе утро. Ваша яичница с беконом, свежая рубашка и пресса.
– Приветствуем вас. Заварные пирожные с клубникой для вас и для вашей дамы.
– Доброе утро. Вы заказывали консоме с профитролями?
– Да, я.
– Ваш заказ готов. Наш шеф-повар лично передает вам привет и свои наилучшие пожелания. Рекомендуем обязательно посетить наш ресторан. Или желаете составить специальное меню на день?
– Нет, спасибо.
– Приятного аппетита и всего хорошего.
Проводив портье, старик Пайпс сел за стол, подоткнул за воротник салфетку и снял крышку с блестящей никелированной кастрюльки. Вдохнув полной грудью ароматное облачко пара и зачерпнув горячего супа, старик улыбнулся и тихо пробормотал себе под нос:
– Кажется, моя девочка все делает правильно…
Глава 19
Пайпс шла на четвертый этаж. Ей надо было увидеть горничную, которая не хотела обслуживать чеченские номера. Проходя мимо открытой двери апартаментов, Чарли остановилась и заглянула. В номере шла уборка. Мягко ворчал пылесос. Девушка с сервировочным столиком пополняла запасы бара. Еще одна замшей протирала крышку кабинетного рояля. Третья занималась бельем. Все три, не отрываясь от работы, внимательно слушали четвертую, которая, удобно расположившись в кресле, затягивалась черной сигаретой, явно заимствованной из пачки бывшего постояльца.
– Ну, девки, умрешь не встанешь. Приходит он ко мне и жалуется на врачей. Вот, говорит, сволочи, говорит, полста баксов отдал за лекарство. Меня, говорит, сам он проинструктировал – не перорально, не вагинально, а проктально. А я, дурак, не записал. Думал, запомню. Две недели пил. Не помогает. Наоборот, хуже. Несет и несет. Всю задницу в клочки порвал. И протягивает мне коробочку…
Женщина зашлась не то в кашле, не то в хохоте.
– Смо… Смо…трю, а это свечи импортные от геморроя!
Общее веселье.
– Как же его сюда на работу взяли? Без языка-то, – спросила та, что полировала крышку рояля.
– А зачем ему язык? Он на грузовой продукты возит.
Они не слышали Пайпс, во-первых, потому, что были увлечены одновременно и работой и рассказом, во-вторых, Чарли была в чулках, а пол устилал палас.
– Ой, – только и сказала полировщица, наконец увидев начальницу.
Пайпс решила пойти против правил и не стала выяснять, что здесь делала рассказчица. Та выскользнула за дверь так, словно ее и не было.
– Никто наказан не будет, но правила есть правила. Прошу в рабочее время общаться по-английски. Тема меня не интересует. Ясно? В следующий раз – оштрафую.
Девушки согласно кивнули.
Дальнейший разговор велся на английском.
– Среди вас есть горничная, которая обслуживает четыреста шестой, седьмой и восьмой номера? – спросила Пайпс.
– Я..
– Кем работали до отеля?
– Учительницей.
– Вас не устраивала работа? Вы не любите детей?
– Меня не устраивала оплата труда.
– А эта работа вас устраивает?
– Нет.
Ответ заставил Пайпс по-новому посмотреть на девушку. На первый взгляд обыкновенная пигалица. Только чуть заметная сеточка морщинок вокруг глаз раскрывала возраст. На ее лице не отражалось ни испуга, ни трепета подчиненного перед начальством. И это тоже понравилось Пайпс. Она любила независимых женщин. Со временем надо обратить на нее внимание. Может быть, послать ее на учебу.
Единственное, что заметила Чарли, – девушка постоянно вертела в руках монетку.
– Почему вы отказались убирать номера?
Девушка пожала плечами.
– Они наши клиенты, они постояльцы, они живут в нашем отеле. Это ваша работа.
Девушка молчала. Монета в ее руках вращалась между пальцами так, что трудно было уследить – просто мелькала.
– Меня рассчитают?
– Вы их боитесь?.. Они доставляют вам неприятности? Для улаживания подобных инцидентов у нас есть господин Карченко. Вы обращались к нему?
Девушка вдруг пробормотала что-то и, быстро обогнув Чарли, вышла из номера.
– Догоните. Я не хотела ее обидеть, – досадливо взмахнула рукой Чарли, и одна из подружек
