на свой пустой стакан, вздохнул и налил. Мне — на два пальца, себе — на четыре.
— Тебя обрежут, парень… так обрежут, что мочиться будет нечем. При ней, видишь ли, Ахметка- телохранитель состоит, сурьезный тип во-от с таким ножиком! — Бянус отмерил на крышке стола сантиметров сорок. — А если надо, они таких Ахметок навербуют легион — из чеченов или там афганов… и с ножиками, и с пушками…
— Погоди ты чушь молоть, — прервал я его, понимая, что все эти байки о ножиках и верблюдах, об эмирах, поместьях и Ахметке-телохранителе Бянус выкладывает для моего же блага. — Можешь толком сказать: откуда она, чем занимается, как к нам попала и что ей здесь нужно?
Ухватив стакан, Сашка запрокинул голову и выпил. Кадык под галстуком дергался на его тощей шее будто рукоять старинного реостата.
— Отвечаю по пунктам и со всей подробностью, ибо проинструктирован трижды — Сурабчиком, завкафедрой и в деканате. Арабская принцесса они, прозываются Азиз ад-Дин Захрой, возраст — двадцать пять, место рождения — Ирак, семья прописана в Багдаде, дворец — как у Харуна Рашидо-ва. В общем, в твоей квартирке тесновато ей будет… понимаешь, «ролс-ройс» некуда ставить… — Сашка окинул пренебрежительным взглядом кухню. Интересует их восточная древность, домусульманский период, первый-пятый века нашей эры, но в данный момент они занимаются карматами… это такие магометанские гангстеры, вымершие на сей момент… Ну что там у нас еще? Образование они получили в Сорбонне и в тех же краях удостоились магистерской степени. Для глубокого постижения наук перебрались в Москву, выучили русский, провели в столице десять месяцев, разочаровались, плюнули и отправились к нам. За обучение платят ба-альшие валютные бабки. Прикрепили их к Сурабчику по двум причинам: во-первых, Арабский Восток — его епархия, а во-вторых, мужчина он положительный, но дряхлый. Значит, будет принцессу учить, а не покушаться на ее невинность.
— Как некоторые другие, — заметил я, покосившись на его галстук.
— Как некоторые другие, — согласился Сашка. — Впрочем, нам уже дали от ворот поворот, и теперь у нас чисто деловые контакты. Поклоны, реверансы, беседы о науках и искусствах, то да се… ну разные мелкие любезности, имевшие результатом хищение одной программки…
— Кстати, о программе… — Я решил повернуть разговор в другую колею. — Можешь чем-нибудь похвастать? Есть успехи?
Бянус оживился, порозовел и налил по новой.
— Есть! Еще какие! Читать пока что не читаю, но выделил сорок шесть устойчивых групп, от одного до семи знаков в каждой, и среди них есть числительные и названия месяцев. Понимаешь, начинать надо с числительных. Кроме придурков-шумеров, все нормальные люди считают на пальцах, а пальцев-то десять, и потому…
Он пустился в сложные логические рассуждения, не забывая наливать и прихлебывать, и делал это с такой резвостью, что вторую бутылку, еще непочатую, я убрал в шкаф.
Бянус проводил ее тоскующим взором, оборвал свой научный доклад и буркнул:
— Вот, добро пропадает… Надо было Аллигатора позвать…
— Сегодня у нас приватный разговор, — возразил я. — А добро не пропадет. Вы же с Аллигатором и оприходуете.
Спиртное кончилось, и Сашка засобирался домой. В прихожей он ободряюще похлопал меня по спине и напомнил, что народу не нужны нездоровые сенсации из аравийских пустынь. А потому ложись спать, друг дорогой. Кто спит, тот не грешит!
Но я не внял его совету. Время двигалось к полуночи, однако спать мне не хотелось и не хотелось работать и глядеть фульрики. Снедаемый тоской, я отправился в гостиную, улегся на диван рядом с Белладонной и включил телевизор. Чтобы, значит, приобщиться к новостям и подумать под их успокоительную мельтешню.
По девяти программам из шестнадцати передавали клипы и сексуальные шоу с музыкой. Где мулаточки прыгают, где спайс-герлы задами крутят, а где и родные козлики скачут… Один выплясывал в желтых штанах в обтяжку, в салатном балахоне и с короной из фальшивых брильянтов на смоляных кудрях. Поверх короны трепетали желто-зеленые перья, а подвязки под коленками были цвета зари на Соломоновых островах. Пел он, в общем, неплохо, но, поглядев на канареечный его наряд, Белладонна хищно сузила глазки и выпустила коготки.
Я продолжал поиск в эфире. На всех каналах жизнь била ключом: где пели, где танцевали, где убивали, где трахались. В «Царстве страсти» раздевали, но только до трусиков, а самым шустрым и страстным фирма «Боллс» дарила свой ублюдочный компьютер. Я бы ради такого даже подтяжки не отстегнул… Впрочем, это взгляд специалиста, а раздевались явные дилетанты.
Наконец, минуя шум и треск, мы добрались до новостей и узнали о новых инициативах президента, а еще о том, что неонацистская партия «Меч Нибелунгов» получила большинство в Саксонии и Баварии, что в Штатах рассылают почтой уже не белый, а бурый порошок — видимо, с холерным вибрионом, что Таиланд и Вьетнам затеяли маленькую войнушку в джунглях, что дианетики-хаббардисты грабят легковерных под гипнозом, что появился экстрасенс, который лечит шизиков одним нажатием на копчик, и что российское правительство разродилось списком стран-должников.
Само собой, в него попали все бывшие союзные республики, а опричь них — половина глобуса, от Болгарии и Чехии до Кубы, Мадагаскара и Японии. За последней еще со времен проклятого царизма числился должок в десять миллиардов долларов, но отдавать его Япония не собиралась. Как, впрочем, и иные страны, включая Мадагаскар.
Под Хабаровском и в Крыму вроде бы затихло, но в губерниях творился полный беспредел: один губернатор приватизировал мост через Волгу, другой отписал на внуков все местные бани и рынки, а третий вовсе провозгласил себя князем и принялся печатать собственную валюту. Солдаты меж тем дезертировали или стреляли своих в упор, банкиры сражались за никель, нефть и лесные угодья, политики заседали, киллеры палили в журналистов, а министры с журналистами судились, отстаивая свое достоинство и честь, с коими у них была несомненная напряженка. Встречались, однако, факты поинтересней. Я с удивлением убедился, что сообщения про электронный полтергейст и непонятные утечки энергии перебрались из «Amazing News» в обычные новости. На этот раз никто не покушался на Луну и не вращал антенны телескопов, зато накрылся какой-то важный стратегический объект в системе НАТО. Причина состояла в аварии компьютера: то ли он напрочь сгорел, то ли ушел в нирвану, растеряв по дороге свои базы и файлы. Подозревалась диверсия исламских экстремистов или вмешательство потусторонних сил. Последнее — более вероятно; этот компьютерный архистратиг был обнесен колючей проволокой в реальном и виртуальном пространствах и защищен не хуже, чем подвалы Форт Нокса с золотым запасом США. Но, как сказал бы Бянус, проволока — проволокой, а мокрецы гуляют на свободе…
Под занавес пошли вести из нефтяных восточных стран. Главная заключалась в том, что меж Ираном и Ираком объявлено перемирие, но в Багдаде праздновали победу, и в Тегеране, несомненно тоже. Среди древних багдадских мечетей бесновались народные толпы, маршировали шеренги тощих смуглых воинов с автоматами АКМ, дефилировала верблюжья кавалерия с русскими пулеметами в седлах, катились наши родные танки и установки «Град». Видя такой размах российско-иракского сотрудничества, я приободрился. Отчего бы и мне не породниться с эмирами из рода Азиз ад-Дин? Я даже могу мусульманином сделаться, как мои татарские предки… Процедура-то несложная! Три раза признать, что Аллах велик и Мухаммед — его первейший заместитель… Только-то и проблем! Ну еще обрезание и всякие другие мелочи, вроде молитв и священных текстов… А может, над взрослыми неофитами и обрезания не совершают?… Получишь зачет по Корану, и гуляй себе в чалме!
Я встал и направился в родительскую спальню, где хранилась коллекция Коранов. Не знаю, зачем их отец собирал; может, из любви к маме, из уважения к ней, а может, по душевной склонности к загадочному и непостижимому. Мама была совсем не религиозна; свинины, правда, не ела, но от шампанского не отказывалась. Еще отмечала курбан-байрам и пекла неподражаемые беляши…
Вздохнув, я обозрел книги в своем ореховом шкафу. Самой почтенной был старый Коран на арабском, бабушкино наследие, в ветхом коричневом переплете с зелеными узорами. Три новых Корана, на русском, арабском и двуязычный, купил отец. Коран на английском я привез ему в подарок из Штатов лет восемь назад, еще две книги, на французском и немецком, купил в Париже, но передать не успел. Итого получалось семь Коранов, а еще — три издания Библии, Книга Мормона и какой-то священный фолиант на
