— Вот именно. Лучше всего это сделать, ознакомившись с личными записями. В мниможизни психоисториков бывают критические ситуации, и поведение в такой момент…
— Не продолжайте, всё понятно, — я поднял руку. — Но есть другие способы знакомства — сведения в Инфонете, личная беседа и, наконец, ментальная связь.
— Данных Инфонета недостаточно, беседа полного представления не дает, а что касается ментальной связи, то я не расположен к ней. — Он коснулся обруча на голове. — Я не открываюсь всем и каждому и не требую того же от других. Но беседы, разумеется, необходимы, ибо они помогают отсеять заведомо неподходящих. Таких, как Гинах, — добавил Принц, помолчав. — Хотя он, вы и еще трое-четверо, находящихся сейчас в погружении, единственные, кто разбирается в ливийской проблеме.
— Проблемы нет, — сказал я. — Есть планомерное научное исследование, к которому вы питаете интерес. Почему? Почему ливийцы, а не индейцы тотонаки, не древние монголы или племена кикуйю?
— Укромные места и малонаселенная территория, — подал голос Доминик. — Помимо того, достаточно древняя эпоха и…
Принц кашлянул, и его ассистент смолк.
— Всё это верно, но главное в другом. Главное всё-таки в вас, Ливиец! Если бы я мог сам провести этот цикл испытаний… — Сожаление промелькнуло в его глазах, затем он усмехнулся. — Я могу довериться, лишь человеку, с которым ощущаю родство душ. Человеку, подобному мне — очень надежному, а кроме того — упрямому, несговорчивому, самолюбивому… Да-да, вы именно таковы, клянусь Носфератами! И потому я вам доверяю.
Признаюсь, я был ошеломлен.
— Благодарю за комплимент. Однако…
Павел, будто успокаивая, положил руку на мое плечо, затем покосился на мерцавшую в центре зала колонну и негромко произнес:
— Обращаю ваше внимание на то, что выяснение отношений ведет к потере сути. А суть такова: что за новый модуль? В чем его отличие от предыдущего? В чем состоит испытание? Задаю эти вопросы как лицо заинтересованное, ибо собираюсь, так сказать, погрузиться в прошлое вместе с другом Андреем. Одно тело, две души, а тут еще ваш ментальный инструментарий… Не тесно ли будет?
Принц и Доминик переглянулись, потом ассистент недоверчиво протянул:
— Разве такое возможно? Парное погружение?
— Возможно, — уверил его я. — При некоторых условиях, которые Павел готов выполнять.
Глаза Принца блеснули. Кажется, мысль о нашем совместном путешествии пришлась ему по душе и даже, быть может, вдохновила на какие-то новые идеи. Он сдвинул обруч на затылок, энергично потер виски и сказал:
— Ну что ж, утверждению магистра надо верить. Поверим и мы и перейдем, как выразился Павел, к сути. Она заключается в том, что мы добились автономности ловушки Григса и ее частичной активизации — например, с заданным хронавтом периодом или в определенные моменты, опять же интересующие наблюдателя. Фактически это превращает аварийный модуль в коллектор информации, которую хронавт может теперь собирать с помощью нескольких ловушек, посланных в… Простите, кажется у вас есть специальный термин?
— Не послать, а отстрелить, — поправил я.
— Вот именно! Итак, добравшись к месту назначения, вы отстреливаете ряд ловушек, внедряя их в различные объекты, в людей и подходящих животных. Ловушки предварительно настроены — положим, они активизируются дважды в сутки, в указанное вами время, на срок до двух часов. Информация от всех объектов с внедренными ловушками пересылается вам в псионном импульсе и добавляется к той, которую вы собрали лично. Представляете, насколько это расширяет возможности наблюдателя? Полезный инструмент, не так ли?
Спорить с этим не приходилось. Я кивнул, соображая, что этот модуль незаменим при кенгуровом поиске, ибо нужные массивы информации удастся собрать гораздо быстрее и без особых хлопот. Вторая моя мысль касалась Гинаха — он, похоже, ошибался, подозревая за Принцем неблаговидные цели. Не стоит забывать, что реальность часто отличается от картин, рисуемых нашим воображением, которое подогревается фантазией. Нельзя забывать и другое: к какому бы Койну ни относился человек, кем бы он ни был, чистильщиком, модератором, психоисториком или супериором, он прежде всего творец. Естественное стремление творца — продвинуть в жизнь свои идеи, и ради этого он способен на удивительные — даже необъяснимые! — поступки.
— Сколько ловушек можно отстрелить? — поинтересовался я.
— Сколько угодно — они копируются с исходного ментального пакета. Если пожелаете, можете засеять ими всю Сахару.
— Максимальное время их действия?
— Ограничено жизнью объекта — с его смертью внедренный в нейронную структуру модуль исчезает. Кстати, его емкость равна алеф-восемь.
Это означало, что ловушка, в принципе, может вместить объем информации, содержащийся в человеческом мозге. Огромное ментальное пространство! Зачем? — подумал я и задал следующий вопрос:
— Ловушка как-то влияет на поведение носителя, в котором ее разместили?
Принц пожал плечами:
— Как вы понимаете, мы не проводили испытаний, но, если исходить из теории, влияние отсутствует. Влияние любого рода — в сферах логического мышления, эмоций, памяти, подсознания… Наш модуль закрепляется в латентной области мозга и накапливает все визуальные, тактильные, акустические и прочие данные, которые фиксируются объектом. Но для самого носителя он — терра инкогнита… Тем более что вы можете использовать животных.
— Каких?
— Крупных хищников, лошадей, больших антилоп, дельфинов, слонов и мамонтов, — пробасил Доминик. — Менее желательны собаки и травоядные средних размеров. Птицы, пресмыкающиеся и грызуны исключаются — слишком мала ментальная мощность мозга. Хотя… — Он призадумался. — Можете попробовать с орлами и грифами. Собственно…
— Собственно, — перебил ассистента Принц, — одна из главных задач испытаний — определить, насколько информативны окажутся те или иные носители. Возможно, птица, обозревающая местность с горных высей, или любимый царский скакун будут полезнее людей, и вы получите новую информацию. А что для нас дороже новизны? — Он уставился на меня своими зеленовато-серыми ливийскими глазами и вдруг заявил, явно цитируя кого-то из великих: — Мы не можем пребывать в покое, ибо это было бы победой энтропии — вот цель истинно человеческой жизни! То, что роднит нас с Носфератами! Я убедил вас?
— Вполне, — сказал я, поднимаясь. — Пришлите мне инструкции по Инфонету, а ментальный пакет с инструментарием прошу передать в компьютер нашей базы. Время еще есть, мы с Павлом отправимся дня через три-четыре.
Когда мы вернулись в мой бьон, Тави и Ники с Егором еще спали. Удивительно, как долго почивают тоуэки! Егор мог бы уже пробудиться, но видимо, затратил массу сил на игры с Ники. В общем, бодрствовал один Сенеб.
— Этот Принц… — начал Павел, устраиваясь у камина. — Тот еще тип, крысиная моча, манки отвальный! Мастер пудрить мозги! Всё-таки поймал тебя на удочку!
Откуда он набрался этих старинных оборотов? Сколько я помнил, они относились к двадцатому веку, а вот ругательства с упоминанием крыс и манки были продуктом другого периода — так выражались в Эпоху Унижения. Причем специфические классы тех времен, Охотники и Диггеры… От двадцатого века их отделяло пять-шесть столетий.
Павел глядел в камин, щурился на фантомное пламя.
— Скажи-ка, Андрюша, друг мой… Ловушки, про которые вы толковали, с чем их едят? В смысле, что это такое?
— Аварийный транспортный модуль, — пояснил я. — Мы возвращаемся обратно в тот момент, когда носитель гибнет, но если аппарат возврата, он же — финишный модуль, не сработает, есть возможность
