до пят.
Бросив взгляд на феномен прогрессорства в масштабах Галактики, мы видим, что одним расам эта гуманная идея чужда, тогда как другие – например, параприматы и земное человечество – не только ее разделяют, но и реализуют на практике. Однако закономерен вопрос: является ли подобная деятельность изобретением этих народов? Не было ли в прошлом аналогичного прецедента, некой causaprima, подтолкнувшей какую-то звездную цивилизацию к вмешательству в процессы развития тех миров, которые мы называем архаическими? Это не академический вопрос, так как с ним связаны два существенных обстоятельства. Во-первых, нам не безразлично, имелось или нет такое воздействие на Земле (эта проблема активно дискутировалась в XX—XXI веках, но достоверного решения не получила). Во-вторых, если какая-то древняя цивилизация занималась прогрессорством, мы можем приобрести бесценный опыт, оценив результаты ее усилий. Если мы обнаружим объекты прогрессорского вмешательства, то сравнение прошлой и нынешней ситуаций подскажет, насколько целесообразна и разумна сама идея ФРИК, следует ли нам вести работу в этом направлении или свернуть ее, предоставив «меньших братьев» их судьбе. Пока веских доказательств подобной деятельности не обнаружено – за одним важным исключением. Возможно, даскины…
Глава 18
ДОРОГА НА ВОСТОК
Тревельян ехал в повозке, запряженной двумя сильными яххами. Повозка, новые шатры, припасы и скакуны были даром владыки – или, если угодно, платой за переговоры с белым демоном. Все это добро привезли вчера, а нынешним утром, после огненных знамений, к нему добавились еще один воз, шкуры горных кенгуру для постели, бронзовый котел и дюжина воинов почетной стражи. Воз, шкуры и котел Тревельян принял с благодарностью, а стражей отослал, сказав, что владыке они нужнее, а бедному ппаа не прокормить стольких бездельников.
Войско вышло в путь, едва улеглась суматоха, причиненная блеском молний и оглушительным громом. Шас-га были людьми простыми, живущими в согласии с природой и принимавшими как должное любые катаклизмы; огненная лава, туча пепла, песчаная буря или иное свидетельство гнева богов пугали их столько времени, сколько длились, питая затем лишь скудную фантазию рапсодов, слагавших Долгие Песни. Ярость Баахи иссякла, а вместе с ней улеглось смятение и наступил порядок; молнии никого не сожгли, великий вождь и остальные предводители были живы, а из-за пары перевернутых телег беспокоиться не стоило. Вождь натянул свою рогатую корону, занял место впереди и велел трогаться; лапы яххов взметнули пыль, зазвенели бубенцы, заскрипели колеса, и отряды всадников потекли на восток бесконечной рекой.
Ивар сидел в фургоне на тюках с кожами, служивших покрытием шатру. У ног его скорчился Тентачи, Птис правил, дергая ремни, привязанные к рогам яххов, две другие телеги пылили следом, а за ними ехали четверо воинов, Кадранга, Иддин, Тойла-Ац и Дхот. Обоз двигался неторопливо, но без остановок и задержек; телега за телегой, упряжка за упряжкой тянулись по неширокому тракту между отвесными скалами и пустыней. Сзади маячили жутковатые морды яххов, спереди – их широкие крупы, покачивались рога, покрикивали погонщики, и так минута за минутой, час за часом, под палящими солнцами, в потоках ветра, несшего из пустыни песок. Монотонное движение убаюкивало, расслаблялись мышцы, закрывались глаза, пыль, проникая сквозь завесу волос, оседала на потной коже хрупкой темной коркой. Возможно, эта сонная неторопливость являлась тем, в чем нуждался сейчас Тревельян; он чувствовал, как напряжение после утреннего спектакля покидает его, как уходит тревога и возрождается уверенность. Каким-то непостижимым образом он чувствовал, что сумеет повести эту массу людей, воинственных шас-га и пленников, куда угодно, на запад или на восток, даже в гибельную пустыню, и они пойдут за ним, не ведая сомнений. Откуда-то он знал, что миссия закончится успешно и принесет немалую пользу для будущего ФРИК – какую именно, покажет время. Это предчувствие было сильным, словно занавес грядущего отдернулся на миг, явив ему то, что еще не свершилось, но обязательно свершится.
«Осталось только выяснить, как управляется портал», – мелькнула мысль. Подумав об этом, Ивар заворочался на своем тюке, отвел с лица волосы и сплюнул – горло забила пыль.
Тентачи, сидевший у его ног, коснулся барабана. Змеиная кожа загудела под быстрыми пальцами.
– Великий ппаа! – пробормотал певец.
– Хурр, – согласился Тревельян, протирая глаза.
– Наш хозяин – великий из великих, – уточнил Птис и гикнул на яххов.
– Хурр!
– Да, великий из великих, повелитель духов и демонов, – произнес Тентачи, поглаживая рокочущую кожу.
– Хурр… – Тревельян с блаженным видом почесался.
– Сам Бааха говорит с тобой!
– Сам Бааха, прародитель солнц, – поддержал Псис. – А с Киречи-Бу говорили одни мелкие демоны, да и то лишь когда он нажрется и задремлет. Он заставлял меня слушать свое бормотание, будто это речи духов… Но я слышал только, как бурчит у него в животе.
– Киречи-Бу – ничто против нашего хозяина, – заметил Тентачи, презрительно отвесив губу. – Бааха посылает знамения лишь могучим и мудрым, умеющим их толковать. Не тем глупцам, у которых печень в пятке.
– Ты прав, битсу-акк. – Птис сделал жест одобрения. – Только могучим и мудрым!
Тревельян потянулся, разминая мышцы, и промолвил:
– Хурр! Как приятно слушать правду! Говорите еще, и я позволю вам облизать котел, когда съем мясо.
Птис был поглупее и потому начал прославлять хозяина, но Тентачи уловил иронию и заткнулся. Подождав, когда Птис иссякнет, он робко произнес:
– Это знамение, ппаа Айла… это страшное знамение… Я сложил о нем песню. Хочешь послушать?
– Песня длинная или короткая? – поинтересовался Ивар.
– Короткая, великий ппаа.
– Ладно. Если короткая, пой.
Битсу-акк ударил в барабан.
– Неплохо, совсем неплохо, – одобрил Тревельян. – Твой дар расцветает, Тентачи. Надеюсь, ты еще сочинишь Долгую Песню.
– Дар? – Блуждающий Язык недоуменно сморщился. – Не понимаю, хозяин. Дар – это нож или котел, вода или мясо… А у меня ничего нет.
