Клауса».
Он выпрямился, чувствуя, как навалилась усталость. Странно, но ощущение было приятным, подтверждавшим, что он человек Земли, а не фаата и потому нуждается в отдыхе. Что бы он ни унаследовал от Дайта, это не касалось физиологии — потребность в сне была нормальной, и он никогда не испытывал цикличных возбуждений, связанных с туаххой. Другое дело, мозг... Мозг, конечно, устроен по- особому, а будь он, как у всех, Дайт не смог бы завладеть его сознанием — ментальные контакты между землянами и фаата не получались. Но Коркоран, как выяснилось, слышал тех и других, что давало право считать себя удачной мутацией.
И правда, особенный мозг... Передаст ли он свои таланты Наденьке и Любаше?.. При мысли о дочерях сердце у пего защемило и мертвое лицо Держателя расплылось перед глазами. «А ты ведь им дед! — подумалось ему и тут же: — Храпи Создатель от такого деда...»
Он кивнул Зибелю:
— Берем его, Клаус. Ты за ноги, я за плечи.
Они затащили Дайта в камеру т'хами и положили на антигравитационный диск. Потом Зибель наведался в нишу, спрятал свой гипноглиф и стал приглядываться к хрустальным кристаллам, переливавшимся на фоне темных стен. Выбрал один, сунул руку прямо в бледное сияние, замер на секунду, прищурился и сказал:
— Похоже, контактная субстанция, биоприбор вроде стационарного каффа... Для более плотного взаимодействия с местным мозгом, а через него — с любым ментальным абонентом... Ну, сейчас нам это не требуется. — Вытащил руку, брезгливо отряхнул пальцы, поглядел на Коркорана. — Что-то ты плохо выглядишь, Пол. Утомился?
— Да. Мне нужно поспать, — с хмурым видом промолвил тот. — Посадка у нас была тяжелая, да еще мозги мне выкрутили... плюс две дозы формерита... [
— Нам тоже не чуждо кое-что человеческое, — заметил Зибель и вытянулся на полу. — Ложись, спи, а я с местным квазиразумным потолкую. Мы, можно сказать, уже приятели... Мелкая тварь, тупая, но забавная. Ложись, отдыхай!
Коркоран последовал его совету и уснул почти мгновенно. На этот раз пришли к нему те же видения, что в предыдущем Сне, — темная глыба Обскуруса с пузырем силового поля, крейсера в боевом строю, его фрегат и полтора десятка теплых живых огоньков под керамической броней. Еще он увидел тот караван, что направлялся с Роона к Т'хару или, возможно, к внешней планете, сотню угловатых модулей, похожих на старинные канистры. Они разбились на несколько групп и изменили маршрут — видно, вовсе не к Т'хару летели, а прочесывали космос вблизи Роона. Не транспортные аппараты, а боевые — размером поменьше, и внизу, под кабиной пилота, торчат стволы аннигиляторов.
Плохой знак! — подумал Коркоран, и тут же в памяти всплыли слова Держателя: «Столпы Порядка не будут говорить с бино тегари! Ни один из них! Только уничтожать!»
Проснулся он через пять с половиной часов, в тревоге, но отдохнувшим. Клаус Зибель, скрестив ноги, сидел рядом, и по его лицу пожилого фаата скользили тени. В глубокой нише перед ним то вспыхивала, то угасала прозрачная субстанция, и от нее к вискам Зибеля тянулись два длинных тонких щупальца. В такт мерцанию света он чуть заметно покачивался.
— Удалось что-нибудь выяснить? — спросил Коркоран, массируя затекшую шею.
— Да. Много любопытного, но ничего существенного. Никакой стратегической информации, все больше о тхо, их воспитании и жизни. Понимаешь, это региональный мозг — управляет фабрикой, местным инкубатором и автоматикой в жилищах фаата. Разума в нем на грош.
Коркоран несколько раз присел.
— Надо бы поесть, Клаус, и в дорогу.
— Если желаешь, попробуем местных блюд. Я прикажу квазиразумному.
— Не нужно экспериментов. Пищевые капсулы меня вполне устроят.
Отростки, соединявшие Зибеля с прибором в нише, шевельнулись и исчезли в прозрачном веществе, свет перестал мигать. Коркоран вытащил из рюкзака цилиндрический контейнер, щелкнул рычажком — на ладонь упали четыре капсулы, по две на брата. Их полагалось запить глотком воды. На трапезу ушло не более пяти секунд.
— Плохие новости, — промолвил Коркоран. — Если Сны меня не обманули, фаата прочесывают ближний космос. Я видел боевые модули... как бы на фрегат не напоролись... Отсюда Праа быстро не уйти — прыгать в Лимб рискованно, планета рядом.
— Без нас они не уйдут, — с озабоченным видом отозвался Зибель.
— Тем больше поводов, чтобы быстрее закончить наши дела. Самое важное мы уже знаем. — Коркоран бросил взгляд на камеру т'хами, где лежало тело Держателя. — Ну, коммодор и без нас сообразил, что главный объект здесь — верфи. Он атакует Обскурус в ближайшие часы.
— Информация тоже из Сна?
— Разумеется. В бодрствующем состоянии я не могу дотянуться так далеко. Странно, да?
— Ничего странного. Сон — покой разума, когда ничто тебя не отвлекает. Покой и в то же время миг максимального сосредоточения... Ты еще научишься этому. У Обскуруса ведь получилось!
— Научусь, — повторил Коркоран. — Когда?
— Со временем, мой друг, со временем. — Положив руку ему на плечо, Зибель спросил: — Теперь отправимся на побережье? Я видел большие купола на морском берегу, сооружение из камня и непролазные джунгли, но рассмотреть в деталях не успел — слишком быстро мы летели. Однако думаю, что квазиразумные там, у пролива. У моря М'ар'нехади, как назвал его Держатель.
М'ар'нехади... Узкая Вода на фаата'лиу... Могли бы придумать более поэтичное название, мелькнуло у Коркорана в голове. Но поэзия, равным образом как музыка, живопись и прочие искусства, была неведома цивилизации Третьей Фазы, слишком рациональной и отвергающей милые сердцу пустяки. Ну, ничего, подумал он, земные поселенцы все назовут по-своему, именами древних богов и демонов, героев и пророков. Особенно если здесь окажутся индусы и бразильцы... Роон — жаркая планета, им вполне подходит...
Сумрачное жилище Держателя Дайта исчезло, свет брызнул в глаза, грудь наполнилась теплым влажным воздухом. Они стояли в джунглях, словно подтверждавших мысль о мире, подходящем индусам и бразильцам. Тут тянулись ввысь неохватные деревья с серой, коричневой и беловатой корой, лежала под ногами перина из гниющих листьев, топорщились гигантские, в рост человека, мхи с метелками мелких цветов, грозили шипами какие-то шарообразные растения, кактусы-переростки, но не зеленые, а ядовито- синие. Птиц не замечалось, но каждый древесный исполин гудел и звенел — тучи крылатых насекомых кружили у мясистых листьев и плодов, свисавших крупными гроздьями или валявшихся на земле. Деревья росли не густо, и в разрывах крон маячило фиолетовое небо с плывущими на север облаками и гаснущими звездами. Солнце разглядеть не удавалось — было раннее утро, и огромный диск светила только поднялся над южным морем.
— До берега три-четыре километра, — сказал Зибель, озираясь. — Выходит, немного я не дотянул. Ну, сейчас исправлю. Прыгнем поближе к тем куполам.
— Подожди. Что-то там переливается... Видишь? — Коркоран вытянул руку. — Надо бы поглядеть. Блеск явно искусственный.
Втаптывая в почву листья и перезревшие плоды, они направились к мерцавшему меж деревьев сиянию. Лес, казалось, был диким — тропинок не видно, лесных даров никто не собирает, и на стволах ни зарубок, ни иных следов. Кое-где заросли мха или похожей на мох растительности стояли стеной, прочные стебли гнулись под ногами и тут же выпрямлялись, норовя хлестнуть по лицу, и Коркоран пустил в ход лазерный разрядник. Огненный луч потревожил тварей, гнездившихся во мхах; скользнули в панике узкие змеевидные тела, покрытые шерстью или перьями, раздался неприятный скрежет, и животные исчезли.
За деревьями и мхами лежала голая полоса земли, тянувшаяся в обе стороны, насколько видел глаз.
