Тревельян. Словно подслушав его мысли, Кадмиамун сказал:
— У меня есть хорошие мастера, целая сотня, но ни один из них не сядет рядом со мной в корзине, ибо их страх сильнее любопытства. У меня есть храбрые помощники, немного, но есть, и они летают со мной. Мне осталось мало лет, и лучшему из них я завещаю свои богатства и свое дело. Хочешь стать им, Тен-Урхи?
— Хотел бы, мой господин, но у каждого из нас, у тебя и у меня, своя дорога. Если я вернусь с того острова... — Тревельян почтительно склонил голову и сменил тему: — Ты говоришь, что твой мешок летает по ветру? Однако ночью я видел его над лесом, а теперь он здесь. Как такое возможно?
— Ветры переменчивы, но в небе, как в море, есть свои течения, их можно найти, когда летаешь выше или ниже. Горло мешка открыто, и под ним стоит жаровня. Положи в нее уголь, зажги его, выбрось из корзины камни, и мешок поднимется, а если станет холодно, он станет опускаться. Я уже знаю, какие ветры дуют над морем, над Шо-Ингом и Тилимом на разной высоте и как поймать нужный ветер.
— Ты летаешь даже над морем и Тилимом? — На этот раз Тревельян был на самом деле поражен.
— С Пан-Тиком и Сорадом, моими помощниками, я добирался до границ Шии, — с гордостью промолвил Кадмиамун. — Всего половина ночи туда и половина обратно. А над морем ветры дуют еще быстрей. Иногда мне кажется, что еще немного, и я долечу до самой Оправы…
Тревельян глубоко вздохнул. В его ушах снова звучал голос Тасмана. Ищи недовольных! Истинно недовольных, тех, кто ощущает беспокойство без видимой причины и жаждет чего-то такого, чему нет места в повседневном бытии... Чего-то необычного, возвышенного...
— Мой господин, ты никогда не долетишь до Оправы, потому что ее просто нет. Ее не существует! — сказал, он. — Там, за Мерцающим морем, лежит океан, потом земля, которой никто еще не видел, и другой океан, и если двигаться все дальше и дальше на запад, ты пролетишь над Архипелагом и окажешься у берегов Хай-Та или Гзора.
Кадмиамун недоуменно нахмурился:
— То есть, двигаясь на запад, приду на восток... Но разве это возможно, Тен-Урхи? Разве мир замкнут подобно кругу?
— Да, в каком-то смысле, только он не круг, а шар. Огромный шар, который висит в пустоте и обращается вокруг центрального светила. Мы живем на поверхности этой сферы, но она так велика, что любой обозримый глазами участок кажется нам плоским. Имя Дартаха Высоколобого из Этланда тебе о чем-нибудь говорит? Это его теория. Ты слышал о ней?
— Слышал только то, что этот Дартах был безумцем и умер в изгнании. — Свет факелов упал на лицо магистра, и Тревельян увидел, как он взволнован. — Но то, что ты сказал... Случалось, что я возвращался из полета ранним утром и глядел на мир при свете дня... С большой, очень большой высоты он, в самом деле, кажется немного выпуклым, но, когда спускаешься, опять становится плоским. — Кадмиамун резко вскинул голову. — Я хочу ознакомиться с учением этого Дартаха! Скажи, после него что-то осталось? Манускрипт, какие-то записки?
— Да. Осталась книга, которая хранится во дворце Раббана, правителя Северного Этланда, живущего близ города Помо. Я сам ее видел. Раббану она не нужна, и, если ты пошлешь к нему своих людей с богатыми дарами, он, думаю, ее отдаст.
Аэростат, надутый теплым воздухом, уже не лежал на корзине, а парил над ней, удерживаемый толстыми канатами. Он был похож на дирижабль — гигантский огурец длиной в полсотни метров, охваченный сетью с подвешенной к ней гондолой. Несколько человек грузили в нее камни и мешки с углем.
— Кажется, ты говорил о земле, что лежит за океаном? — спросил магистр. — Велик ли этот остров?
— Не остров, целый материк, хотя не такой большой, как наш. Он вытянут с юга на север, так что мимо не пролетишь. До него примерно столько же, сколько от Шо-Инга до Пейтахи и дневной Провинции.
— Долгий путь. Однако... — Кадмиамун уставился в землю, что-то высчитывая. — Если сделать летательный мешок побольше и взять с собой запас угля можно было бы добраться и взглянуть на эти земли... Только кто полетит со мной в такую даль?
— Найдутся желающие, — с улыбкой сказал Тревельян. — Ты ведь ищешь храбрецов? Ну, так есть в Онинда-Ро целое племя, слывущее в тех краях разбойничьим, народ вождя Лакассы не слишком многочисленный, но человек двести в нем наберется. Очень им неуютно в диких и пустых горах. Если ты их разыщешь и если перевезешь сюда... лучше не всех сразу, а небольшими группами, по двадцать-тридцать мужчин и женщин с каждым караваном, что идет к тебе с востока... Они будут хорошими спутниками. Он и потомки воинов, и горцы, так что не боятся высоты.
Кадмиамун окинул его острым взглядом:
— Откуда ты все это знаешь, Тен-Урхи? О землях за океаном и расстоянии до них, о том, что мир подобен шару, об этом Дартахе и горцах из Онинда-Ро и даже о книге, что хранится у правителя Северного Этланда?
— Я нашел эту книгу случайно и прочитал ее. А остальное... — Тревельян пожал плечами. — Я ведь странник-рапсод! Когда бродишь по свету, узнаешь о разных вещах, особенно если твои уши и глаза открыты.
— Твоим глазам и ушам можно позавидовать, — сказал Кадмиамун, поворачиваясь к парящему над корзиной аэростату. Сегодня, Тен-Урхи, я отправляюсь к Мерцающему морю. Мы пролетим над побережьем и городом Кадмидауса, моего брата, и можем опуститься где-нибудь неподалеку, чтобы высадить тебя. Выброси прежние письма, те, что из Тилима, я дам тебе новое, и брат найдет для тебя корабль. Ну, как, полетишь со мной?
— С радостью! Но я хотел бы сделать тебе подарок, почтенный магистр. Мой конь... он мне больше не нужен. Ты будешь ему хорошим хозяином.
— Пока ты не вернешься, Тен-Урхи, пока не вернешься.
— Это вряд ли, мой господин.
ГЛАВА 18
ВЕЛИКИЙ НАСТАВНИК
Ночью, при свете Ближней звезды, вода сияла и переливалась молочным опаловым блеском, меркнущим с восходом солнца. Этот эффект, от которого Мерцающее море получило свое название, вызывался люминесценцией крохотных полурастений— полуживотных viagrus spantanum, отдаленного аналога земного планктона. Великое множество рыб, тюленей, морских черепах и ракообразных пожирали этот природный питательный бульон, плодились и размножались близ водной поверхности, попадая затем в рыбачьи сети и под удары острог. Море кормило людей Торе и Пини-Пта, Удзени и Запроливья, огромного острова Фадр и даже гордых мореходов ингов, предпочитавших рыбе мясо. Они добывали черепах, тюленейи жутких тварей, которых можно было при желании считать омарами или лангустами, но, по мнению Тревельяна, имевшими больше сходства со скорпионом, только метровой длины. Клешней у них было целых шесть, и Гин готовил их отменно — отваривал в морской воде, извлекал мясо и тушил его с пряностями.
С судном и экипажем Тревельяну повезло — князь Кадмидаус, владетель Аламии, видимо, брата уважал и к просьбе его отнесся с полным пониманием. Тем более что в Тревельяновой сумке нашлись золотые монеты, дар Хьюго Тасмана, что подкрепило письмо магистра. Кораблик был небольшим, метров двадцати в длину, но высокобортным, с двумя мачтами, просторным трюмом и высокой кормовой надстройкой. Звалось это суденышко «Ночным ветром» и принадлежало семье почтенных контрабандистов, возивших только дорогой товар, тилимские ткани, пейтахские клинки и торвальские вина. Но, должно быть, в предыдущем рейсе «Ветер» был нагружен пряностями, так как его трюм, каюты и даже палуба благоухали столь соблазнительно и остро, что Тревельян временами сглатывал слюну.
