преподобного Святсона, но также и Рика Ренарда, который умел, что там греха таить, плести свои кружева.
В общем, Флоренс считала, что такой бесстрашный человек просто обязан работать в ее команде.
Контора с длинным названием «Ренард стратиджик комьюникейшнз интернейшнл» располагалась в двух кварталах от вашингтонского района Дюпон-серкл[4] , достаточно удаленного в топографическом смысле от улицы К-стрит — этого свиного загона (кое-кто мог бы сказать: грязного корыта) американской политики — и в то же время достаточно к ней близкого, чтобы Рик мог пообедать с кем-нибудь из своих друзей и задушевных приятелей, которые по большей части обитали именно там.
Договариваясь о встрече по телефону, Флоренс обмолвилась, что представляет «серьезного корпоративного клиента». Для слуха пиарщика не существует более соблазнительного словосочетания. Ренард заявил, что весь этот день у него расписан, а потом якобы случайно обнаружил в своем расписании свободные полчаса. Да-да, он сможет принять ее сегодня после обеда.
Войдя в его кабинет, Флоренс с удивлением обнаружила, что Рик Ренард решил отказаться от традиционной «Вашингтонской стены тщеславия», увешанной фотографиями в рамочках с изображением политиков, предлагаемых на продажу. Цена того или иного политика определялась размером фотографии. Если политик на фото играл с хозяином кабинета в гольф или курил с ним кубинские сигары, клиент мог ожидать десятипроцентного налога, поскольку хозяин кабинета и политик были большие друзья.
Вместо всего этого позади рабочего стола Ренарда Флоренс увидела огромную стенную роспись — буквально от пола до потолка. Это было изображение знаменитой обложки журнала «Нью-Йоркер», на которой весь мир западнее Нью-Йорка был представлен как незначительная и не заслуживающая внимания территория. Границей цивилизованного мира в этой версии являлась река Потомак. Все, что располагалось за ней, было обозначено одним словом MICROSOFT. За Тихим океаном лежала страна, которая называлась SONY.
Скромный намек на то, как высоко летает хозяин
Само собой разумеется, что ни один из этих корпоративных титанов не был клиентом Ренарда и вряд ли собирался им стать. Его клиенты по большей части старались держаться в тени. Впрочем, Ренарду от этого не было стыдно, поскольку его профессия в принципе не знает, что такое стыд. А даже если и знает, то никогда не признает этого.
На другой стене висело несколько часов, показывающих время в разных мировых столицах. Очевидно, это подчеркивало глобальный размах компании «Ренард стратиджик комьюникейшнз интернейшнл». К примеру, где-нибудь в Джакарте запросто могло быть четыре часа утра, но сей факт ни в коем случае не остался бы незамеченным здесь, в штаб-квартире этой планетарной сети.
Все это Флоренс успела заметить, пока Рик Ренард с улыбкой вставал из-за своего стола, протягивая ей руку.
— Мисс Фарфалетти, — сказал он, произнося ее имя с таким глубоким значением, как будто важнее этого имени не было ничего на свете.
Он изо всех сил старался не пялиться на нее, однако не сразу смог отвести взгляд от столь неожиданной красоты, посетившей его. Она вдруг напомнила ему о том итальянском художнике… Как там его зовут? (Нет, надо непременно поработать над своей памятью. Имена всегда производят сильное впечатление на определенный тип клиентов.) Моди… что-то. Тот, который рисовал женщин с головками слегка набок и с таким взглядом, как будто они умоляют художника: «Ну переспи со мной, ну пожалуйста». Иногда они были обнажены, и от этого у Ренарда возникало непреодолимое желание оказаться в той самой художественной мастерской в тот момент, когда краски на полотне еще не успели высохнуть.
— Мистер Ренард?
— О, простите меня. Что-то я вдруг задумался. Мы с вами раньше нигде не встречались, мисс Фарфалетти?
— Нет. Но я ваша большая поклонница.
— Фарфалетти, — задумчиво произнес он. — Это у нас…
— Финская фамилия.
Ренард улыбнулся. Правило номер один: всегда улыбайся шуткам возможного клиента.
— А я чуть не сказал — датская.
— С итальянского это можно перевести как «маленькая бабочка».
— Это фамилия вашего мужа?
— Нет, мистер Ренард.
— Хорошо… Итак, чем я могу вам помочь? По телефону вы сказали, что ваше дело имеет какое-то отношение к Ближнему Востоку, — Рик с величавой небрежностью повел рукой в сторону своей «Стены циферблатов», один из которых показывал время в Дубай. — В этом регионе у нас несколько филиалов.
— Мистер Ренард, — улыбнулась Флоренс, — у вас несколько пунктов пересылки почты «в этом регионе». Обыкновенные почтовые ящики. Их вряд ли можно назвать филиалами.
Рик слегка покраснел.
— Н-да… — произнес он. — Хотя при нынешних средствах коммуникации — кому они нужны, эти офисы? Но могу вас заверить, у нас имеются связи в тех краях. У меня вот как раз сегодня утром был телефонный разговор с Дубай.
— Да? И что там в Дубай?
— Ну вы, разумеется, понимаете — я не могу говорить о конкретных клиентах. Однако, думаю, будет уместным сказать, что ситуация там сейчас не самая радостная. Хотя что там вообще может быть радостного, в тех краях?
— А вы все еще работаете на правительство Северной Кореи?
— Нет, мисс Фарфалетти. Это был разовый проект. И я согласился на него еще до всей этой японской шумихи.
— Вы имеете в виду шумиху вокруг едва не случившегося ракетного удара по Японии?
Ренард неловко откашлялся и сказал:
— В настоящий момент у меня нет деловых связей с правительством Северной Кореи.
— А не напомните — как тот скандал назвали в газетах? Кажется — «Поле мучеников»?
— Мне не было известно, что это поле для гольфа создавалось с использованием так называемого рабского труда, — пожал плечами Рик. — Рабство — это ведь относительное понятие, не так ли?
— Ну не совсем.
— Меня просто попросили организовать турнир по гольфу с участием больших звезд для развития взаимопонимания между народами и мирного сосуществования. В тот момент я не видел в этом ничего плохого… Стал бы я заниматься этим опять? — Рик снова пожал плечами. — Скорее всего нет. Однако моя работа ведь не в том, чтобы решать — кто из моих клиентов хороший человек, а кто плохой. Мне кажется, я просто должен доносить до широкой общественности то, что мои клиенты хотят сказать миру. Такова стратегическая задача стратегического планирования… Послушайте, — улыбнулся он. — Неужели вы пришли ко мне, чтобы обсудить проблемы гольфа в Северной Корее?
— Нет. Я пришла к вам, потому что хочу добиться постоянной стабильности на Ближнем Востоке.
— Хм, — задумчиво кивнул Ренард с таким видом, как будто у него попросили свежих идей для продвижения на рынок новой зубной пасты. — И о каком бюджете может идти речь?
— Деньги в данном случае не самое важное. В разумных пределах, конечно.
— Мой опыт, мисс Фарфалетти, подсказывает, что этот «разумный предел» всегда как раз и является самым важным звеном.
Флоренс положила свой кейс на стол Ренарда и лихо щелкнула сверкающими замками. В кейсе лежали две пачки новеньких тысячедолларовых купюр. Она вынула их оттуда и положила на стол.
Ренард постарался взять себя в руки.
— Вы сказали, что работаете…
