– получим несомненный плюс. Пусть схлестнутся. И возникнет хороший повод для чрезвычайного положения – и для юга, и для центра. Вот так-то. Клин клином вышибают.

5

Откровенно говоря, такого поворота событий полковник Курилов не ожидал. Военный комендант станции не только не согласился ускорить продвижение эшелонов дивизии на запад, к Москве, но даже отказался дать нужные локомотивы. Сказал:

– Получено соответствующее приказание министра о переброске вас на юг. Отправку начнём через два часа, так что вам следует пребывать в полной готовности к движению, личный состав из вагонов не выпускать. И ещё: мне докладывают, что вместе с вашим соединением передвигаются и какие-то гражданские лица. Вы прекрасно знаете, что это не положено. Никоим образом. Поэтому предлагаю вам немедленно удалить штатских из расположения вверенных вам войск. Просто высадить; здесь не тайга и не пустыня, они не пропадут. Вы меня поняли? Честь имею.

Курилов повернулся так энергично, что вихрь возник в комендантском кабинете. Вышел, громко стуча каблуками.

Идиотское положение. Наверху – явно стычка. Генштаб – одно, министр – другое.

Да к тому же и это: просто взять и выкинуть из вагона Котовского и его сопровождающих. Согласен: некоторое нарушение в этом есть. Однако, как ещё император Пётр указывал, – в уставах правила есть, а примеров в них нет. В этом роде было сказано. То есть – правила надо приноравливать к реальной обстановке, а не наоборот.

В моём распоряжении – два часа. Москва уже не так далеко. Связь, надо полагать, осуществится без проблем. Напрямую. Хорошо бы – Лосев оказался на месте.

Лосев оказался. И ответил, не дав даже договорить:

– Мы в курсе.

– Мне – следовать прежним маршрутом? Или?..

– Прежним.

На подступах к аэродрому дорога оказалась осёдланной пехотой из местного гарнизона. Курилов со штабом шёл во главе колонны. Завидев препятствие, подозвал командира полка:

– Продолжаем движение. Если дорогу не освободят, комбату-один на дистанции пятьдесят метров развернуть первую и вторую роты влево и вправо в боевой порядок. Если противник откроет огонь на поражение – отвечать. Если устрашающий – не реагировать.

Колонна продолжала движение. Заградители не стреляли. Когда до колонны оставалось уже метров пятнадцать, прозвучала команда, и занимавшие дорогу солдаты – безусые, обношенныё, даже оружие державшие как-то не очень уверенно, – мгновенно, словно бы с радостью, освободили и асфальт, и обочины, ушли за кюветы и там остановились неровными шеренгами, провожая проходивших взглядами. Командовавший ими капитан приложил руку к козырьку. Курилов и его офицеры ответили тем же.

Навстречу спешили офицеры с аэродрома – разводить войска по машинам, уже гревшим моторы, так что командовать приходилось в полный голос.

6

В штабе Котовского в Москве назавтра с самого утра волновались всё сильнее. Известно было, что он втихомолку освобождён. Что с ним было двое адвокатов. Замечены в городке, даже сняли номер в гостинице. И – исчезли.

Однако плохая молва, как говорится, на крыльях летит. И прилетела быстро.

Собственно, даже не информация. Информация, как известно, – это лишь сообщение о событиях. А тут прилетело само событие.

Явилось оно в облике нескольких гражданских господ и ещё дюжины других, в камуфляже и при стрелковом оружии.

Оказалось, что их тоже весьма волновала судьба исчезнувшего Котовского. Им дозарезу нужно было увидеть его как можно скорее. В то, что здесь никто не знал, где он сейчас обретается, гости не поверили. И пригласили всех, находившихся в штабе, проследовать за ними – в официальное учреждение, где, как они сказали, память у забывчивых людей быстро начинает работать в полную силу. А чтобы в отсутствие работников в штаб никто посторонний не забрался бы с дурными целями, гости прихватили, кроме людей, и винчестеры всех имевшихся тут компьютеров, и всякого рода документацию и бумажную переписку, а также ту, что была на дисках и дискетах. Всё это было размещено в казённом, привычного уже облика автобусе и без какого-либо сопротивления и иных происшествий доставлено туда, куда следовало. Операция закончилась, когда уже совсем стемнело.

Если только не считать происшествием то, что до учреждения довезли на одного человека меньше, чем предполагалось.

Не хватало Насти. И не случайно. Она всю ночь была на ногах, нашла всё-таки Лосева, вернулась под утро домой и проспала. Подъехала сюда, когда гости уже выходили вместе с трофеями и задержанными.

Нетрудно было понять, что произошло и что теперь делать. Не зная за собой, да и всеми коллегами по штабу, никаких преступлений или хотя бы проступков, Настя прекрасно понимала, что это никого не интересует, и если уж дана была команда – пресечь их деятельность, то их изолируют на столько времени, на сколько захотят, даже если сейчас на помощь придут лучшие столичные правоведы. Значит, надо было скрыться. Где?

Вблизи собственного жилья показываться явно не следовало. Обладая общепринятым (хотя на деле значительно преувеличенным) представлением о всеведущих органах, она не сомневалась в том, что её уже хватились, установить её адрес никакого труда не составляло, и посланные доберутся туда куда быстрее, чем сможет она сама. У подруги Ларисы? Её, к сожалению, в Москве сейчас не было. А вот Тим должен был находиться тут, в пору предвыборной кампании служащие в его конторе отпусков не получают. Правда, отношения их в минусе, но всё-таки приютить на ночь он вряд ли откажется. Скорее даже обрадуется.

Однако Тима дома не оказалось. А телефоны не работали: второй уже день без тока, дома уже и вода не шла.

Оставалась дача в Благодати. Теоретически. На деле добраться туда невозможно. И не только потому, что сорок километров пешком – дистанция нешуточная. Информация, полученная ею за ночь, свидетельствовала о том, что город был окружён, так что даже если доберёшься до Кольцевой, то перейти её не удастся.

И всё же двигаться надо именно в том направлении. Хотя бы чтобы убедиться в том, что оставленную без призора машину уже угнали, или раздели догола, или же (на что Настя в глубине души рассчитывала) никто на развалюху не польстился, и она так и стоит сиротливо у тротуара. Машина – «вторая квартира», как называют свою тачку многие, – тоже может послужить пусть не очень надёжным, но укрытием, обладающим, кстати, способностью менять местоположение.

Но помимо этой задачи была и другая, и с ней ясности было меньше.

Что, собственно, послужило причиной внезапного налёта властей на их штаб – если учесть, что это серьёзное название принадлежало маленькой кучке людей, сохранивших, самое малое, верность бывшему, в прошлом почти всемогущему шефу? Как ни прикидывай, получалось одно и то же: слухи о досрочном освобождении Котовского, подтверждённые полковником, соответствовали действительности, и шеф оказался на свободе. Значит, он находится уже если не в самой Москве, то где-то поблизости. Но наверху передумали. А он может, недооценив обстановку (слишком уж давно его тут не было), направиться или в дом, где и сейчас жила его семья, или в штаб. Конечно, и тут и там его ждут – но не те, кого ему хотелось бы увидеть.

А значит – она должна была сделать всё, на что способна, чтобы хоть как-то предупредить его.

7

Полкан говорил по телефону, всё ещё работавшему в частично уже обесточенной Москве. Хотя, если подумать, странного ничего не было: телефон принадлежал к той сети, что действовала бы, наверное, даже под атомной бомбёжкой. Особая сеть, и источники питания её тоже особые. Избранная техника для избранных людей. Кто и далеко за границей остаётся одним из избранных.

– Папа, это я. Извини, что отрываю, но…

Его прервали:

– Да, да, да! Я просто в восторге от твоего звонка. Ну и настряпал ты делов! Ты проститутка, захотел сразу переспать с двумя? Знаю твой вопрос. Отвечаю сразу: драпай. Потому что контроля больше нет ни у тех, ни у других. Можешь подсказать тем, кого любишь. Не опоздай. Всё.

8

То, что началось на окраинах Москвы примерно в то же время, когда Настя пыталась понять, что ей сейчас делать и как, и продолжалось на протяжении нескольких часов, до самого утра, уже не только в отдалении от центра, но всё быстрее приближаясь к нему сразу по нескольким основным радиусам – то, что можно с достаточным основанием назвать погромом, никем не было ни задумано, ни вообще предусмотрено в таком виде, в каком осуществилось на самом деле.

Однако получилось так, что на сей раз всё почти с самого начала стало развиваться не должным образом.

Началось, пожалуй, с того, что организованные и доставленные к границам Москвы организации верноподданной молодёжи наподобие «Своих», «Юной гвардии», «Новой России» и прочих собственно в Москву попасть так и не смогли. Те, что подвозились автобусами, были вынуждены остановиться там, где дороги на подходах были преграждены московской милицией вместе с автоинспекцией. А поезда, начиная с электричек, на которых добиралась до города другая часть, останавливать не стали, но просто, один за другим, переводили на рельсы Окружной железной дороги, по которой они и принялись безостановочно кружить по открытой для них «зелёной улице», не давая никому возможности где-либо высадиться. При этом возникли, конечно, немалые неудобства для тех пассажиров, что ехали в Москву не ради выступлений (о которых и слыхом не слыхивали), а по своим делам. Но то были всего лишь мелкие издержки, неизбежные (как знают политики и военные) при всяком крупном действии.

Таким образом, сразу в город привезенные не попали. Некоторое время они находились в нерешительности: следует ли немедленно атаковать остановившую их милицию или ждать, пока той не будут спущены сверху соответствующие распоряжения? Остановились на втором варианте – решили обождать и вступили в переговоры с милицией, настроенной, надо сказать, достаточно (по милицейским понятиям) доброжелательно. Тем более что число людей у московского рубежа естественным образом всё росло: уже не за счёт молодёжи, но благодаря тому, что подъезжали, а то и просто подходили всё новые люди, отряжённые, как мы знаем, по просьбе высоких властей губернаторами ближайших регионов, чтобы оказать безоговорочную поддержку президенту и выдвинутому им кандидату. Были среди подошедших и люди, никем не вызванные или приглашённые, но обладавшие прекрасным чутьём, вовремя уловившим приближение какой-то заварухи, на которую интересно хотя бы просто посмотреть, а то и поучаствовать, поглядывая при этом, что где плохо лежит. И это увеличение численности людей, которых уже почти можно было назвать осаждающими, говорило руководителям, что они поступили правильно: сила их всё более преобладала над милицейской, так что можно стало уже всерьёз думать о силовом прорыве.

На дорогах тем временем становилось всё теснее и напряжённее. Потому что если, с одной стороны, прибывшие не могли просто так войти в город, то, с другой, – то же самое относилось и ко всем машинам, подъезжавшим к столице с периферии. Прежде всего к большегрузным трейлерам отечественных и зарубежных транспортных фирм, доставлявшим в столицу, как и каждый день, и продовольствие, и другие товары – без пополнения всякого рода запасов большой город может существовать очень недолго, – а также к автобусам с туристами, преимущественно с западных направлений, не говоря уже о частных машинах, на которых люди возвращались из отпусков или ехали по важным для них делам. На глазах у всех стали возникать громадные пробки, как бы отражённая волна покатилась от московских ворот, наткнувшись на препятствие, – на сотни метров, на километры, ясно было, что за наступающую ночь

Вы читаете 2012
Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату