– Ты ведь не уйдешь?
– Нет.
– Я скажу Луис, что мне нужно домой присмотреть за Томми-Рэем. Скажу, что он заболел. Это наполовину правда. А потом приду к тебе в мотель. Ладно?
– Обещаешь?
– Обещаю, – она уже уходила и вдруг обернулась. – Что с тобой?
– Ты не хочешь... поцеловать... поцеловать меня на людях?
– Конечно, нет.
– А наедине?
Она полушутливо цыкнула на него.
– Скажи «да».
– Да.
– Видишь? Так просто.
Позже, когда они с Луис попивали воду со льдом во все еще пустом магазине, дама задумчиво проговорила:
– Ховард Катц.
– А что такое? – спросила Джо-Бет, готовясь к лекции на тему отношений с противоположным полом.
– Я не могла вспомнить, где я слышала это имя.
– А теперь вспомнили?
– Жила тут, в Гроуве, одна женщина, – сказала Луис, стирая с прилавка водяной круг от стакана.
Казалось, что она испытывает желание рассказать и в то же время не хочет тревожить Джо-Бет. Почему?
– Она что, была вашей подругой?
– Не моей.
– Маминой?
– Да, – Луис все еще терла прилавок, хотя он давно был сухим.
Внезапно все стало ясно.
– Одна из четырех, – сказала Джо-Бет. – Она была одной из четырех.
– Похоже, что так.
– И у нее были дети.
– Что-то не припомню.
Джо-Бет мгновенно распознала Искуснейшую Ложь Луис.
– Помните, – возразила она. – Пожалуйста, расскажите.
– Да-да, припоминаю. У нее родился мальчик.
– Ховард.
Луис кивнула.
– Вы уверены?
– Да. Уверена.
Теперь замолчала Джо-Бет, восстанавливая в памяти события последних дней. В свете этого неожиданного открытия. Ее сны, и появление Хови, и внезапная болезнь Томми-Рэя, и эта история, которую она слышала в десяти версиях, – история о купании, завершившемся безумием, смертью и грехом.
Может, мама знала?
Шофер Бадди Вэнса Хосе Луис ждал на условленном месте пятьдесят минут, прежде чем решил, что босс, должно быть, поднимается на Холм своим ходом. Он позвонил в особняк из машины. Эллен была там, но босс еще не прибыл. Они обсудили план действий и договорились, что он подождет у машины еще час, а потом поедет домой по возможному пути босса. Он тактично умолчал о наиболее вероятном варианте: что босс встретил какую-нибудь женскую компанию. За много лет службы Хосе Луис смог оценить его сверхъестественные способности в этом направлении.
Бадди не испытывал боли. Он был благодарен судьбе за этот факт, но не осознавал этого. Его изломанное тело подавало в затухающий мозг лишь слабые сигналы.
Темнота вокруг была неописуемой; он даже подумал, что ослеп. Или у него вытекли глаза по пути сюда. Во всяком случае, лишенный зрения и всех ощущений, он мог еще считать. Во-первых, прошло уже часа два, и Хосе Луису пора бы побеспокоиться. Его путь через лес не так трудно найти, а обнаружив эту трещину, понять, что произошло. И к полудню постараться достать его.
Может быть, полдень уже скоро.
Он мог считать время только по ударам своего сердца, отдающимся в голове. Он начал считать. Если он узнает, сколько длится минута, он сможет отсчитать шестьдесят таких промежутков, и это будет час. Но одновременно в его мозгу всплыли другие расчеты.
Сколько он прожил? Не просуществовал, а именно прожил? Сорок четыре года; сколько это недель? Сколько часов? Лучше считать по годам. В году триста шестьдесят пять дней. Допустим, треть их он проспал. Сто двадцать дней в Стране Грез. Черт, мысли уже путаются. Полчаса каждый день он опорожнял кишечник. Это еще семь с половиной дней, и на еду тридцать-сорок, и умножить все это на сорок четыре...
Он начал всхлипывать. Забери меня отсюда, о, Боже, забери меня отсюда, и я заживу по-новому, я стану дорожить каждым часом, каждой минутой (даже во сне, даже в сортире), так, что когда темнота придет во второй раз, я не буду так бояться.
В одиннадцать Хосе Луис сел за руль и поехал домой, выглядывая босса на улицах. Он притормозил у кафе, где они иногда перехватывали сэндвич, потом у магазина грампластинок.
Дорога вниз, в сторону леса, оказалась перекрыта, и перед Хосе Луисом вырос одинокий полицейский.
– Дорога закрыта.
– Что случилось? Авария?
– Никаких аварий. Просто трещина в асфальте.
Хосе Луис уже вылез из машины, вглядываясь в лес за спиной полицейского.
– Мой босс, – он знал, что называть владельца лимузина нет нужды, – пробегал там утром.
– Ну?
– И он еще не вернулся.
– Вот черт. Лучше вам пройти со мной.
Они углубились в лес в молчании, прерываемом только настойчивыми вызовами по радиотелефону, которые полицейский игнорировал, пока не вышли на опушку. Несколько стражей порядка ставили заграждения, чтобы никто случайно не въехал в опасную зону. Под ногами Хосе Луиса змеились трещины; среди них стоял шериф, уставившись в землю. Еще до того, как подойти, он знал, что увидит – трещина в асфальте переходила в расщелину десяти футов шириной, уходящую в неведомую темноту.
– Что ему? – буркнул шериф, ткнув пальцем в сторону Хосе Луиса. – Незачем разглашать это дело.
– Бадди Вэнс, – сказал полицейский.
– Что с ним такое?
– Он пропал, – сказал Хосе Луис.
– Побежал... – попытался объяснить полицейский.
– Пускай он скажет.
– Он бегал здесь каждое утро. А сегодня не вернулся.
– Бадди Вэнс? Комик?
