– Нет. Я не верю в это.
– Я узнала тебя сразу, как только вошла. Ты тоже меня сразу узнал. Почему?
– Любовь с первого взгляда.
– Хорошо, если так.
– Я это чувствую. И ты тоже. Я люблю тебя, Джо-Бет.
– Нет. Ты же меня совсем не знаешь.
– Знаю! И мне наплевать на все сплетни. Мы ведь не знаем, правда это или нет, – у него даже исчезло заикание. – Может, они все врут?
– Может. Но почему все так сходится. Почему ни твоя мать, ни моя никогда не говорили нам про отцов?
– Вот это и надо выяснить.
– Откуда?
– От твоей мамы.
– Я пробовала.
– И что?
– Она велела мне не приближаться к тебе. Даже не думать...
Слезы ее высохли, пока она говорила обо всем. Теперь, при мыслях о маме, они потекли снова.
Глядя на нее, Хови вдруг пожелал снова стать «пустым дурилой», как называл его Лем. Примкнуть к блаженному стану детей, зверей и дурачков, обнимать и целовать ее и забыть, что она может оказаться его сестрой.
– Мне придется идти, – сказала она, словно услышав его мысли. – Мама хочет, чтобы я позвала пастора.
– Чтобы он сказал молитву, и я растворился, так что ли.
– Я бы этого вовсе не хотела.
– Ну подожди, – стал он уговаривать. – Мы не будем говорить. Не будем ничего делать. Просто посидим.
– Так я устану.
– Поспим.
Он нагнулся и осторожно погладил ее лицо. – Эту ночь мы ведь не спали. Она, вздохнув, кивнула. – Может, все прояснится само собой.
– Хорошо бы.
Он отправился в ванную. Когда он вернулся, она уже сняла туфли и растянулась на постели.
– Для двоих места хватит? – спросил он.
Она утвердительно кивнула. Тогда он лег рядом, стараясь не думать о том, что они могли бы делать на этой кровати.
Она опять вздохнула.
– Все будет хорошо. Спи.
Когда Грилло вновь вошел в лес, большая часть публики, собравшейся на последнее шоу Бадди Вэнса, уже разошлась. Похоже они решили, что хуже ему уже не будет. Стражи порядка смогли, наконец, расслабиться. Грилло перелез через веревку, подошел к полисмену, который выглядел старшим, и представился.
– Мне особенно нечего сказать, – ответил он на вопросы Грилло. – Мы уже четырежды спускали туда скалолазов, но Бог знает, когда нам удастся его поднять. Хочкис говорит, что там внизу какие-то реки. Так что он, может быть, уже давно в океане.
– Вы будете работать и ночью?
– Похоже на то, – он поглядел на часы. – Светло будет еще часа четыре. Потом мы включим лампы.
– А раньше эти пещеры кто-нибудь изучал? Есть они на карте?
– Понятия не имею. Спросите лучше Хочкиса. Вон он, в черном.
Грилло повторил свои вопросы. Хочкис оказался высоким, мрачным мужчиной; похоже, что он потерял половину веса.
– Мне сказали, что вы специалист по пещерам, – польстил Грилло.
– По необходимости, – глаза Хочкиса без устали перебегали с Грилло на другие предметы. – То, что под нами... Люди об этом не думают.
– А вы?
– А я думаю.
– Вы изучали это специально?
– Как любитель.
– А сами вы там были?
Хочкис, нарушив свое правило, задержался взглядом на Грилло целых две секунды, прежде чем сказать:
– До сегодняшнего дня эти пещеры были запечатаны, мистер Грилло. Я сам запечатал их, много лет назад. Они были и остаются опасными для невинных.
«Невинных», – отметил Грилло. – Странное слово'.
– Полисмен, с которым я говорил...
– Спилмонт.
– Ну да. Он сказал, что там, внизу, река.
– Там целый мир, мистер Грилло, о котором мы ничего не знаем. Он все время меняется. Конечно, там есть и реки, но много и всего другого. Там кишат твари, никогда не видящие солнца.
– Звучит как шутка.
– Они там живут. Как мы здесь. Только мы живем на передовой, которая в любой момент может быть атакована.
– Лучше не думать об этом.
– Это ваш выбор.
– А ваш?
Хочкис принужденно улыбнулся, прикрыв глаза, будто от боли.
– Несколько лет назад я хотел покинуть Гроув. Он вызывал у меня... неприятные воспоминания.
– Но вы остались.
– Я понял, что привык, – последовал ответ. – Я уеду только вместе со всеми.
– Что?
– Паломо-Гроув выстроен на ненадежном месте. Земля у нас под ногами только кажется твердой.
– Так вы хотите сказать, что весь город может отправиться вслед за Бадди Вэнсом?
– Можете меня цитировать, только без фамилии.
– Договорились.
Тут вокруг расщелины стало заметно какое-то оживление. Оставив Грилло обдумывать услышанное, Хочкис поспешил туда наблюдать за поднятием останков Бадди Вэнса.
Томми-Рэй лежал и потел в своей кровати. Он закрыл окна и опустил занавески. Все это превратило комнату в раскаленную печь, но жара и тоска не пугали его. В их объятиях он не чувствовал себя таким одиноким, как под чистым, солнечным небом города. Здесь он вдыхал только запах собственного пота и слышал только собственное хриплое дыхание, со свистом вырывающееся из глотки. Раз уж Джо-Бет так обманула его, придется искать новых друзей, а с кого же лучше начать, как не с себя?
Он слышал, как она вернулась домой и спорила с мамой, но не пытался разобрать слова. Если ее роман уже потерпел крах – а иначе с чего бы она стала плакать там, на лестнице? – то она сама виновата. У него есть дела поважнее.
Пока он лежал, перед глазами у него возникали странные картины. Все они выходили из
