легенды и везде найдешь Синклит. Это тайна всех тайн. Целые религии создавались специально для того, чтобы отвлечь внимание от Синклита, от Искусства и от того, что за ним стоит. Это не трудно, ведь люди очень доверчивы. Стоит пообещать им спасение, воскресение во плоти и тому подобное...
– Так вы говорите...
– Не перебивай. У меня свой ритм.
– Извините.
«Он как будто расхваливает товар. Или пытается купить меня этой историей».
– Ну вот. О чем я говорил... да, ты можешь найти Синклит везде, если знаешь, как искать. А некоторые это знали. Были мужчины и женщины, подобные Джейфу, которые могли заглянуть за все шаманские ухищрения, срывали все покровы один за другим и добирались до самого Искусства. Нам приходилось быть настороже. Некоторых, таких, как Гурджиев, Мелвилл, Эмили Дикинсон, мы принимали в ученики, чтобы подготовить из них смену, если один из нас умрет. Других останавливали.
– Как?
– Стирали у них память. Конечно, часто это кончалось для них плохо. Человек, который страстно стремится к чему-то и вдруг об этом забывает, редко может жить, особенно когда уже подошел близко. Я подозреваю, что одному из таких людей удалось кое-что вспомнить...
– И он убил Синклит.
– Похоже, что так. Но этот кто-то должен был знать о Синклите. Может, это был Рэндольф Джейф.
– Странно вообразить, что его звали Рэндольф. И что он был человеком.
– Был, был. И он был моей самой большой ошибкой. Я слишком много ему рассказал.
– Больше, чем мне?
– Сейчас положение безвыходное, – сказал Киссон. – Если я не расскажу тебе это и ты мне не поможешь, мы оба погибнем. Но Джейф... с ним я сглупил. Я хотел, чтобы кто-нибудь разделил мое уединение, и ошибся в выборе. Подвело меня и то, что я долго жил вдали от людей и не сумел разглядеть в нем зло. Я был так рад, что он нашел меня. Хотел, чтобы он разделил со мной тяжесть знания и ответственности. Но если знания он получил, то ответственность – нет. Теперь он рвется к Субстанции.
– И у него есть армия.
– Я знаю.
– А откуда они взялись?
– Оттуда, откуда берется все. Из сознания.
– Все?
– Опять ненужные вопросы.
– Что же поделаешь?
– Да, все. Мир и все, что в нем, сотворенное и извечное, все боги. Все из сознания.
– Не могу поверить.
– Зачем мне врать?
– Сознание не может сотворить все.
– Я же говорю не о человеческом сознании.
– А-а.
– Если бы ты лучше слушала, ты бы не задавала так много вопросов.
– Но вы же хотите, чтобы я поняла, иначе зачем вы тратите время?
– Времени здесь нет. Но да... да. Я хочу, чтобы ты поняла. Жертвуя чем-то, ты должна понимать, зачем эта жертва.
– Какая жертва?
– Я же говорю: я не могу выйти отсюда в моем теле. Меня найдут и убьют, как остальных.
Она поежилась, несмотря на жару.
– Я этого не хочу.
– Тогда помоги мне.
– Вы хотите, чтобы я вынесла отсюда... ваши мысли?
– Почти так.
– Я что, должна что-то сделать для вас? Стать вашим помощником?
– Да.
– Тогда объясните, что.
Киссон покачал головой.
– Это слишком сложно. Боюсь, твое воображение даже не сможет этого вместить.
– Попробуйте.
– Ты уверена?
– Уверена.
– Ну ладно. Дело вовсе не в Джейфе. Он при всем желании не сможет нанести Субстанции особого вреда.
– Так в чем же дело? Вы мне столько твердили о жертве, а оказывается, что Субстанция прекрасно обойдется и без меня!
– Почему бы тебе просто не поверить мне?
Она в упор взглянула на него. Огонь почти погас, и она хорошо видела янтарный сумрак его глаз. Она очень хотела кому-нибудь поверить. Но жизнь научила ее, что это опасно. Мужчины, коммивояжеры, режиссеры – все они просили ее доверить им, и каждый раз она оказывалась обманутой. Поздно учиться другому. Она стала циничной. Избавиться от этого – значит, перестать быть Теслой.
Поэтому она сказала:
– Нет уж, извините. Я не могу вам просто поверить. Я хочу знать главное.
– Что?
– Правду. Или вы ничего не получите.
– А ты так уверена, что сможешь выйти отсюда?
Она отвернулась и взглянула на дверь, презрительно сжав губы, как героиня какого-то фильма.
– Угрожаете.
– Ты сама меня вынуждаешь.
– Ну и черт с вами!
Он пожал плечами. Его пассивность – он едва шевелился все время разговора – еще сильнее разожгла ее гнев.
– Я не собираюсь тут сидеть, слышите?
– Да?
– Да! Вы от меня что-то скрываете.
– Ты ведешь себя глупо.
– Не думаю.
Она встала. Его глаза не устремились за ее лицом, но продолжали смотреть туда, где теперь был ее живот. Внезапно она застыдилась своей наготы и пожалела о своей одежде, оставшейся в миссии, грязной и окровавленной. Но отсюда явно пора было уходить. Она повернулась к двери.
Киссон сказал сзади:
– Постой, Тесла. Пожалуйста. Я ошибся, признаю это. Только вернись.
Его тон был умоляющим, но теперь она читала под ним скрытую угрозу. «Он злится, – подумала она, – и трусит, за всеми разговорами о духовном. Только и ждет момента выпустить когти». Она повернулась, желая только подтвердить свои подозрения.
– Ну, – сказала она.
– Ты не сядешь?
– Нет, – она не хотела показывать свой страх, который возник, едва она представила этого типа в своем теле. – Не сяду.
– Тогда я попробую объяснить тебе все побыстрее, – теперь он стряхнул с себя всю заносчивость
