прибегшие к акции устрашения, орудовали так искусно, что шума не произвели. Софрон Ильич проснулся рано, открыл дверь в контору: впустить свежий утренний воздух – и вот тут-то и увидел несчастного Рамзеса.
Теперь окоченевший труп, прикрытый клеенкой, лежал в углу прихожей, притягивая к себе жирных зеленых мух. Софрон Ильич понимал, что медлить с кошачьими похоронами нельзя: время года жаркое, может и провонять, как старец Зосима.
Сравнение с персонажем романа Достоевского возникло не случайно. Софрон Ильич по многолетней привычке продолжал изучать газеты – в свободное от составления фальшивых отчетов время он аккуратно вырезал материалы на определенную тему и раскладывал их по папочкам.
В «Обществе трудолюбия для образованных мужчин» ему приходилось подбирать тематические вырезки, и каких только интересов – научных, политических, финансовых – не обнаружил он у столичных жителей! Он снабжал клиентов информацией о новейших двигателях, об исторических загадках, о звездном небе. Встречались и чудаки: одни желали знать все о масонах, другие – о призраках и привидениях. В последние месяцы нередко в самых неожиданных публикациях к месту и не к месту поминали имя старца Зосимы – как будто существовало какое-то тайное общество почитателей братьев Карамазовых. Кое-что Софрон Ильич оставлял для себя, складывал в отдельную папочку. Но сейчас, несмотря на то, что перед ним лежала целая стопка свежих газет, предаться любимому занятию он не мог.
Требовалось срочно написать отчеты для госпожи Брюховец – Софрон Ильич ни минуты не сомневался, что неугомонная матрона скоро явится, чтобы терзать сыщиков своими умопомрачительными версиями.
Отчет о собрании масонов был почти готов – и весьма солидную помощь в этом оказала ему заветная папочка, где хранились публикации за длительный срок. В отчете фигурировали известные петербургские персоны, и звучал он очень убедительно.
Софрон Ильич приступил к повествованию о встрече Муры с Крысиным Королем в подземельях столичной канализации... Опыт позволял ему живописать воображаемый поход Муры самыми яркими красками. Свою сагу он завершил эффектной концовкой: отважную Муру, чьей красотой пленился Крысиный Король, короновали. Вместе с королем на помосте из живых крысиных спин ее перенесли в святая святых – огромную подземную залу жертвоприношений. Там, в небольших нишах по стенам, хранились отрубленные кошачьи головы, а на золотой стеле посреди зала были высечены имена жертв. Имя Василий Мура в списке не обнаружила. Влюбившийся в Муру Крысиный Король отпустил девушку в царство людей, но только до ночи. Отныне Муре суждено, подобно Персефоне, провести полжизни в подземном царстве.
Софрон Ильич, забыв о трупе Рамзеса, любовался своим произведением – еще недавно он не мог и предположить, что способен на такие литературные подвиги! Софрон Ильич аккуратно промокнул последние слова отчета, дал чернилам подсохнуть и сложил листки в пухлую папочку, на которой в верхнем углу каллиграфически было выведено: «Г-жа Брюховец Василиса Аркадьевна».
Он довольно потянулся, расправляя затекшие мышцы спины, выгнул поясницу, и в этот момент мелодично брякнул дверной колокольчик. Софрон Ильич резко вскочил, выдвинул верхний ящик письменного стола, где лежали заряженный пистолет, куриное крылышко в станиоли, рыбная снедь, – и напрягся.
В следующий миг его лицо расплылось в обворожительной улыбке. Прикрыв ящик, он устремился навстречу госпоже Брюховец.
Суровая дама приняла знаки почтения с охотой.
– Чем это у вас пахнет, милостивый государь? – принюхиваясь, строго спросила она. Странный запах.
– Мадам, – Бричкин, заглядывая в глаза клиентке, следовал за ней к облюбованному ею стулу, – мадам, небольшой промах. Пролил чернила. Пахнут дурно: мошенников множество, невесть чего в чернила подмешивают.
Госпожу Брюховец объяснения удовлетворили, ее мясистый нос перестал дергаться.
– Как идет наше расследование? – смягчившись, спросила она замершего в поклоне Бричкина.
– Успешно, мадам, весьма и весьма успешно, – торопливо ответил тот. – Все ваши указания в точности исполняем. Результаты прекрасные – трупа Василия нигде не обнаружили. Ваше сокровище живо! Живо!
– Я тоже в этом уверена, – изрекла госпожа Брюховец. – И веру терять не могу. Муж не переживет.
– Василий ваш, скорее всего, загулял, и скоро сам вернется домой.
– Он отсутствует шестой день. Без вашей помощи он не вернется. Отчеты готовы?
Бричкин бережно передал клиентке папочку с отчетами. Она беглым взглядом пробежала страницы и бросила папку на стол.
– Все верно! Мой Василий не дурак, без боя в руки масонов или крысиных королей не дастся. Дело гораздо сложнее.
– Я весь внимание! – Бричкин убрал папочку на место, схватил перо и лист бумаги. – Готов со всевозможным рвением продолжить поиск. Благодаря вашим идеям, мадам, круг подозреваемых сужается.
– Сужается? – Клиентка недовольно нахмурилась. – Скорее, расширяется.
– Не буду спорить, – подхватил Бричкин. – Когда я служил в артиллерии...
– Довольно, – бесцеремонно прервала гневная дама. – Не время предаваться воспоминаниям. Надо действовать. Где ваша беспутная помощница? – Она оглянулась на пустующий в углу стол. – Сократите ей жалованье. Любовная связь с Крысиным Королем порядочная гадость, хотя не хуже гражданского брака.
Бричкин умильно улыбался:
– Жалованье уполовиню. Работать заставлю.
Госпожа Брюховец бросила на замершего Бричкина благосклонный взор и направила зонтик в узел галстука, подпиравшего его округлую шею.
– Вы, милостивый государь, опросите подданных Норвегии, живущих в российской столице. Они могли похитить моего Василия.
– Зачем? – Бричкин с ужасом смотрел на металлическое острие зонта.
– Вы не знаете того, что знает каждая порядочная женщина? – Госпожа Брюховец убрала зонт. – Надо не только книжки читать, но и с людьми разговаривать. Моя прачка, из семьи обрусевших скандинавов, подсказала, что норвежцы отлавливают черных, крупных котов для Фрейи.
– Фрейя? А кто это? – Бричкин лихорадочно записывал речь клиентки.
– Норвежская богиня любви. – Госпожа Брюховец поджала губы. – О богах греческих да римских глаголите, а соседских богов не знаете.
– Вы абсолютно правы, – закивал Бричкин, – народное просвещение так далеко от идеала...
– Фрейя перемещается по миру в колеснице, в которую впряжены два черных кота.
Бричкин выкатил глаза от удивления.
– Но это, наверное, коты необычные...
– Обычные слабосильны, – продолжала просвещать клиентка, – мой Василий богатырь. Могли украсть для упряжи: по всему белому свету ищут, не на каждого кота Фрейя согласится. Муж тоже так думает.
– Сейчас же устремляюсь на поиск столичных скандинавов. – Бричкин промокнул написанное. – Надеюсь, их не так много. А что прикажете делать моей беспутной помощнице?
– От нее толку мало, – согласилась госпожа Брюховец. – Дайте ей задание попроще – отправьте в цирк. Племянник считает, что циркачи, которым все равно, на чем деньги зарабатывать, отловили моего Василия. Он умный!
– Вполне могли придумать какой-нибудь номер, – закивал Бричкин. – Допустим, кот-наездник. Белая лошадь под серебряной попоной идет по кругу арены, а в седле восседает царственный Василий!
– Ужасно! И имейте в виду, я не намерена оставлять без присмотра вашу розыскную
