– Вам сколько?
– А вы как, килограммами продаете?
– Как вам будет угодно, хоть килограммами, хоть поштучно.
– Тогда мне вот в эту коробочку, – небритый достал из кармана спичечный коробок и протянул продавцу. – Сколько это будет стоить?
– Двадцать центов.
Мужчина уплатил двадцать центов, сунул коробочку в карман и вышел на улицу.
Через два часа этот же мужчина, но уже чисто выбритый и во фраке сидел в ресторане и обедал. Запивая мясо и креветочный салат французским вином, он поглощал разнообразные закуски, которыми был уставлен весь стол. Наконец, насытившись, мужчина разломил вилкой последний кусок мяса, достал из кармана заветную коробочку и высыпал шевелящихся червячков в тарелку.
– Официант! – закричал он, пряча коробку. Прибежавший официант с ужасом глядел на ползающих по мясу опарышей.
– Что это такое? – грозно спросил мужчина, указывая пальцем в тарелку. – Вы что, хотите чтобы меня тут вырвало? Безобразие! Я буду жаловаться в санитарную инспекцию! Я разрекламирую ваш ресторан в прессе! Я подам на вас в суд!
На шум прибежал директор ресторана. Узнав, в чем дело, он рассыпался в извинениях.
– Прошу вас, – говорил он, убирая тарелку, – мы все уладим! Все будет в порядке! Господин, э…
– Петрович, – подсказал мужчина.
– Господин Петрович! Ресторан компенсирует!
– А если меня вырвет? Я чувствую, что меня уже тошнит!
– Двести долларов! – воскликнул директор. – Только не шумите! Вы нам распугаете всех клиентов!
– Но я еще долго буду вспоминать эту гадость, и мне будет так противно! – сказал Петрович. – Я русский, кушал в советских столовых, но чтоб с червями! Этого еще не было!
– Триста! – воскликнул директор.
– Ладно, – вздохнул великодушный Петрович. – Уговорили!
Радостный директор отсчитал триста долларов, Петрович прихватил со стола бутылку бренди и, откланявшись, вышел из ресторана.
Ресторанный швейцар, приняв двадцать центов на чай, сказал:
– Спасибо.
На что Петрович, садясь в подъехавшее такси, ответил:
– Не за что, приятель. У каждого свой бизнес!
Ресторан Бронсона светился неоновой рекламой.
Изящно одетый господин при фраке и в цилиндре вышел из такси и с достоинством вошел в ресторан. Услужливый швейцар принял у дорогого гостя цилиндр, подскочивший официант тут же усадил его за столик, накрытый белоснежной скатертью, господин надменно сделал заказ.
Через минуту стол был уставлен закусками, изящный господин кушал мясо и запивал его дорогим вином.
Вдруг из подсобки выскочил грязный посудомойщик с бутылкой томатного соуса в одной руке и кремовым тортом в другой. За посудомойщиком бежал повар, выкрикивая:
– Отдай торт, гад!
Посудомойщик дал повару ногой по колену и устремился к изящному господину.
– Ага! Буржуйское отродье! – заорал он и, с хлюпом влепив торт в холеное лицо, начал поливать господина томатным соусом, приговаривая:
– Я там на кухне вкалываю, а эта свинья тут жрет! Завизжали дамы. В ужасе прибежал директор ресторана господин Бронсон.
– Вы уволены! – закричал он посудомойщику.
– Я и сам не буду работать в ресторане, где жрут такие задницы!
И, кинув на пол мокрый фартук, посудомойщик гордо удалился.
– О, Господи! – стонал директор, пытаясь счищать с господина торт. – Прошу вас, извините…
– Э… – привстал замазанный господин. – Испортили фрак… От Диора фрак-то…
– Не извольте беспокоиться! Пройдемте ко мне в кабинет, через полчаса фрак будет как новый, а вы умоетесь…
– Э… Моральный ущерб… Полицию… надо бы…
– Не извольте беспокоиться! Мы возместим! Сто долларов вас устроит?
–Э…
– Понимаю-с! Двести долларов и бесплатное питание в течение целого года! Умоляю, только не надо беспокоить полицию, иначе репутации ресторана будет нанесен неоценимый ущерб! Триста долларов!
Через час-полтора изящный господин, умытый и почищенный, вышел из ресторана и пошел по улице.
Прислонившись к фонарному столбу, его ждал бывший посудомойщик.
– Привет, Петрович! – обрадовался он. – Как дела?
– Триста долларов, – ответил сияющий Петрович. – И я еще бутылочку бренди прихватил.
– Это грамотно!
– Завтра твоя очередь быть приличным господином. На этот раз в ресторане Джеккинса. А я утречком устроюсь туда посудомойщиком.
– Отлично! Только не поливай меня томатным соусом, я его терпеть не могу!
И друзья отправились пить честно заработанный бренди.
В последнее время у литератора Дамкина обнаружилось новое хобби: как только у него появлялись хоть какие-нибудь деньги, он покупал килограмм чего-либо, причем, подлец! Выбирал чего подороже – то изюм, то грецкие орехи – и кормил голубей.
– Совсем Дамкин съехал, – жаловался его соавтор, литератор Стрекозов.
– Я же не виноват, что я добрый и люблю голубей! – возражал Дамкин. – А им тоже кушать хочется.
– Вот и корми их хлебом! Так ведь нет! Ты всякую фигню подороже покупаешь!
– Ну ты и жадина, Стрекозов, – удивился Дамкин. – А если тебя только хлебом кормить и больше не давать ни пива, ни воблы? Жадина-баранина!
– Сам ты задница говяжья! – обиделся Стрекозов. – На что я пива куплю, когда ты все наши деньги на этих мерзких голубей перевел?!
– Ты ничего не понимаешь! – молвил Дамкин, рассыпая по асфальту килограмм тыквенных семечек. – А еще литератор! Посмотри, ведь это же почти как люди! Вот этот с перебитой ногой – инвалид, никто его не любит, все отталкивают, обжирают. Он такой грустный…
– Как я, – сказал Стрекозов.
– А вот этот – гопник. Смотри, как всех гоняет и все сам жрет! Ну, ведь круто, а?
– Да брось ты, – кротко сказал Дамкин. – Божья птичка…
И тут «божья птичка» лопнула от жадности.
– Вот черт! – только и вымолвил пораженный Дамкин, разглядывая загаженные брюки. – Ну и сволочь!
– Я же предупреждал, – злорадно ухмыльнулся Стрекозов. – Лучше бы пошли пиво пить.
– Много не пей, – сказал Дамкин. – А то тоже лопнешь.
