— Я узнал о том, какие дела совершает Ала ад-Дин, и вызвал его на единоборство. 0н приблизился ко мне и поднял меня высоко, выхватив из седла, и погнал меня как самого ничтожного из рабов Аллаха. Но по своему нежеству и благородству он отпустил меня, сказав: «Иди и пе рассказывай никому, что случилось с тобой, чтобы не покрыть себя позором». И тогда я вернулся к себе на родину.
Зибак воскликнул:
— Я должен отправиться в те земли в посмотреть аа этого человека, в я надеюсь, что смогу одолеть его.
Халиф предложил Зибаку:
— Сделай предводителем молодцов вместо себя эмира Рустема.
— С охотой и удовольствием, — ответил Али. Потом он передал Рустему свою должность и отправился домой. Там он попрощался с матушкой и с супругой Зяйнаб, взял с собой Омара аль-Хаттафа, и они тронулись в путь, направляясь в земли Ала ад-Дина, шаха Фарса.
Подойди к крепости Ала ад-Дина, они вошли к шаху, переодевшись в платье конюхов, и попросили его принять их к себе на службу. Шах спросил, как их ао-нут, и Зибак ответил:
— Меня зовут конюх Али, а моего спутника — конюх Омар, и мы из земель Египта.
Посмотрев па них внимательно, шах увидел на их лицах смелость и благородство. Он передал им своего коня и велел хорошо смотреть за ним.
Ала ад-Дип имел обыкновение каждую педелю выезжать вз крепости и наблюдать за конными Состязаниями или за борьбой и другими играми, которыми занимались воины, и награждал победителей, раздавая им своей рукой награды и деньги. Оп сам боролся с наиболее сильными из воинов и побеждал ах. В тот день, когда прибыли Зибак и Омар аль-Хаттаф, состоялись игры, и они приняли участие в них, показав невиданную ловкость и мастерство и превзойдя всех. Что же касается Ала ад-Дина, то он сел на коня и выехал на ристалище, чтобы посмотреть, как борются его воины. Тут он нападал на всадников и вышибал их из седла, там сшибался с другими и повергал их, а то одновременно поднял с седла двух всадников и протащил их до ворот ире-аоетн. Зибак сказал Омару алъ-Хаттафу:
Действительно, этот эмир — один из самых сильных людей на земле.
Потом шах спешился и поручил коня Зибаку и Омару алъ-Хаттафу. А обычно эмир не ложился спать, не проверив, в каком состоянии находится его конь. Он спустился вечером в конюшню и спросил конюха, ел ли его конь овес, пил ли воду.
— Нет, — ответил Али Зибак. Тогда Ала ад-Дин во-щел к коню и увидел, что тот в наилучшем состоянии.
Он крикнул Али:
— Конь здоров, почему ты лжешь мне? И он направился к Али, чтобы наказать его за ложь, но Али неожиданно сильно ударил Ала ад-Дина, на что тот ответил еще более сильным ударом. Потом они схватилась и стали бороться, толкать друг друга, падали и поднимались, и шах крикнул Зибаку:
— Я узнал тебя, как узнал и твоего спутника Омара аль-Хаттафа!
Зибак ответил:
— Раз ты признал нас, то делай с нами что тебе угодно.
Но шах ответил:
— Мне нравятся храбрецы, и я оказываю им честь, как окажу честь и вам, потому что мне еще не приходилось бороться с человеком, который был бы сильнее тебя.
Потом они обнялись, и всякий гнев и злоба докинули их. Зибак спросил шаха о Далиле-хитрице и о том, что она делает, и шах ответил:
— Она проводит свои дни в молитвах и— поклонения Аллаху, просит бога о продлении, власти халафа и о ниспослании Забаку сына, чтобы успокоилось и возрадовалось его сердце. Зибак сказал шаху:
—Я хочу взглянуть на нее.
Они отправились к Далиле и увидели, что она мо-лится, а окончив молитву, она празвала благословение на халифа Харуна ар-Рапшда и просила Аллаха о ниспослании ему победы и помощи, просила о славе и по-. мощи Аллаха для Ала ад-Дина, а для своего зятя просила о сыне.
Тут к ней подошел шах.и сказал:
— Твой зять Али Зибак пришел навестить тебя.
Далила повернулась и, увидев Зибака, почувствовала столь сильную головную боль, что потеряла сознание. Придя в себя, она подошла к Али, приветствовала его, целуя ему руки, и стала спрашивать о халифе и о своей дочери Зайнаб. Потом Омар алъ-Хаттаф приветствовал ее, а она ответила ему на привет. Они все отправились в маджлис * Ала ад-Дина, стали есть и пить. Шах подарил Зибаку драгоценное алмазное ожерелье, сказав:
— Это ожерелье — подарок для Зайпаб.
Али Зибак поблагодарил его и принял его подарок, потом он испросил шаха отправиться с ним вместе в Багдад, и тот согласился.
Они взяли все ковры и утварь, которые были в крепости, сели на коней и отправились в путь, и Далила тоже поехала с ними. Омар аль-Хаттаф опередил их и известил всех р Багдаде о том, что едет Зибак и с ним шэх Ала ад-Дип и другие, и все обрадовались их прибытию. Халиф отправил предводителей, молодцов и войска навстречу Зибаку, они торжественно выехали и, встретив Зибака, вместе с ним вошли в город с честью и почетом. Люди диву давались, видя праведную Далилу, и сам халиф был поражен, увидев четки у нее на шее. А Далила, как и— раньше, была одета во власяницу и все время повторяла слова молитвы. Все приветствовали халифа, а он приветствовал их, а потом пришла Фати-ма-львица и, увидев Далилу, сказала:
— Пусть Аллах проклянет ее, как она хитра! Омар аль-Хаттаф сказал на это:
— Да она хитрее самого сатаны! Ей-богу, если бы я увидел, как она живьем возносится в небеса, а потом возвращается с райским фирманом *, подтверждающим, что она праведница, я не поверил бы ей!
Что касается халифа, то он отвел Далиле отдельную комнату в своем дворце, чтобы она поселилась там, но она сказала:
— Господин мой, мне бы хотелось, чтобы ты прика зал построить для меня обитель. Тогда я стала бы помогать беднякам и неимущим и оказывать благодеяния всем, кто в этом нуждается.
Халиф поверил, что Далила желает уйти от мира и посвятить себя служению богу, готова все отдать беднякам. Поэтому он сказал Зибаку:
— Сделай, как просит Далила, — а потом велел ему назначить Ала ад-Дина одним из предводителей и предоставить ему подходящую должность.
Зибак собрал тогда молодцов и добровольцев-фидаи-нов * и известил их, что шах Ала ад-Дин стал предводителем, старшим надо всеми предводителями. Так они жили, и-халиф был доволен наступившим спокойствием.
Глава двадцать седьмая
ХАСАН АЛЬ-МАНАФИШИ
А теперь послушаем, какие дела случились в селении под названием Куфр аз-Зайят. Там был один бедняк по имени Хасан аль-Манафишм, который занимадся ткачеством. У него был сын, которого звали Али, пятнадцати лет от роду. Али помогал отцу в работе, но, увидев, что ткацкое ремесло не спасает их от бедности, оставил отца и уехал. Он пристал к кочевому арабскому племепи, которое остановилось неподалеку от селения Куфр аз-Зайят. У эмира этого племени, который носил имя Укейль, был сын по имени аль-Кадан. Случилось так, что Кадан в отсутствие отца умер. Арабы из племени Укейля опечалились и призадумались и стели говорить друг другу:
— Если мы сообщим Укейлю о смерти сына, он не перенесет этого удара и, может быть, умрет от несчастья, которое постигло его, — ведь ему уже исполнилось восемьдесят лет. Этот чужестранец Али аль-Манафиши похож на Кадана, сына эмира Укейля., Если эмир, вернувшись, спросит о своем сыне, мы