договорился с гегемонцами — только по доброте душевной, конечно. Когда они собираются совершить налет на Империю, я одалживаю им искривитель. А потом забираю обратно — так надежней. Один раз они попытались оставить его у себя — так они до сих пор не могут понять, как он вернулся ко мне! — Фаворит хохотнул.
— Искривитель только один?
— Только один. Этого хватает.
— А почему они сами себе второй не сделают?
— Не могут. Думаю, они в нем пытались разобраться. Но людям никогда не создать устройство, подобное искривителю времени. Только у Хулму хватает на это мудрости.
— Но зачем? Зачем вы хотите уничтожить Империю?
— А что тут такого? Это все входит в Заговор и Контрзаговор Хулму. Он ведь Сценарист? Он проецирует нас в бытие! — Хихиканье Фаворита достигло истерической силы. — Как тебе эта аудиенция?
В присутствии этой твари у Этона было такое чувство, будто он вымазался в грязи. Да нет, не может кредо травматиков быть правдой в буквальном смысле! Да если сравнить истерику этого хихикающего монстра с благообразием и спокойной рассудительностью Церкви…
Казалось, что Фаворит читает его мысли.
— Да нет, культ Хулму очень древний. Даже чуть старше Церкви. Уж я-то знаю, ведь это я его создал. До того, как стать Фаворитом Хулму, я был Абсолом Хумбартом! Но эти глупцы, Святой Хеватар и Дуайт Рильке, отвергли Хулму, подлинного творца. И основали свою дурацкую Церковь.
Ухмыляющийся Фаворит приближался мелкими шажками. Этон был твердо намерен уничтожить эту омерзительную тварь, если только получится. Он исторг из себя поток энергии, окатив семенящий к нему силуэт лучами и волнами. Фаворит захохотал, и его тело начало пульсировать, распространяя вокруг себя искрящуюся радугу. Он продолжал смеяться, будто это была игра. Комната наполнилась фантастическими световыми формами, но ни капитан, ни его противник никак не пострадали.
— Я был мудрее. Я отдал себя Хулму. И он дарит мне маленькие игрушки, а я помогаю ему добыть то, что ему нужно, — души, травмированные смертью!
Оба противника бросили тратить энергию на фейерверк. Внезапно в коридоре затопали сапоги. Императорские гвардейцы прочесывали здание.
— Пойдем, друг мой Этон! — зашипел Фаворит. — Пойдем же к Хулму!
С неожиданной ловкостью толстяк прыгнул вперед и обхватил Этона руками. Капитана обдало зловонным дыханием, и он не успел среагировать, как Фаворит переместился в страт, забрав Этона с собой.
Он оказался на удивление силен. Этон не мог вырваться из его объятий. И они полетели вниз, штопором и кувыркаясь, вниз, вниз, вниз. Четырехмерный экран ортогонального времени остался позади. Позади остались и верхние слои страта, , в которых потенциальное еще имело некоторое сходство с актуальным. Все ниже и ниже, в глубины, где потенциальность имела все меньше и меньше шансов стать актуальностью — то есть материализоваться в ортогональном мире, — и все меньше и меньше общих с ней форм. Давление нарастало со страшной скоростью. Этона тащило в темные шестимерные глубины, где таились во мраке, поджидая, безымянные создания. От них исходила угрюмая ненависть: потенциальные квазисущества чуяли, что Этон и Фаворит пришли из верхнего мира, и испытывали жгучую зависть.
В этом спуске не было времени, и Этон будто потерял волю к свободе. Потом начало ощущаться присутствие какого-то огромного и подавляющего разума.
Хулму!
Хулму не поддавался описанию. Шестимерная, не существующая форма, извивающаяся и корчащаяся во все стороны в диких конвульсиях. Он был владыкой этих глубин; все поклонялось ему.
В сознании Этона раздался голос, почти ощутимый на ощупь.
— Знай меня и покорись мне.
И в этот миг до Этона дошло — с уверенностью, которую он сам ни за что не смог бы объяснить, — о каком враге говорили ему Император и Святой Хеватар.
Врагом Империи была не Гегемония. И даже не секта травматиков «или Фаворит.
Это был Хулму.
Этон не мог бы определить то абсолютное зло, которым был Хулму. Он лишь видел, как в момент прозрения, что битва будет беспощадной и длиться она будет, пока кто-то из них не достигнет полной победы.
С обновленной силой Этон рванулся из мертвой хватки. Фаворит пытался его сдержать, но Этон вырвался и взмыл вверх, прочь от извивающихся щупальцев Хулму. Его пытались схватить другие силы, но Этон знал, что это не в их власти.
Вверх, вверх и вверх.
Глава 10
В конце подъема к царству материальности Этон был в полусознании и пришел в себя, только выйдя в ортогональный мир.
Подсознание вынесло его к знакомому месту: Он стоял посреди пустынного главного зала внутренних покоев императорского дворца в Первом узле. Была ночь, и зал был почти темен.
Во дворце царила тишина.
Оглядевшись, Этон заметил одинокую фигуру на диване и подошел ближе.
Это была Инприсс Соре.
— Инприсс? Девушка подняла голову:
— Вы вернулись!
— Как вы здесь оказались?
— Меня привезли люди принца Вро. Они сказали, что здесь, во дворце, меня никто не тронет. Я под защитой Империи. — Нотка гордости прозвучала в ее голосе при этих словах. Потом Инприсс улыбнулась. — Это действительно не такая жизнь, к которой я привыкла.
— Но мы расстались с вами всего минуту назад! Инприсс слегка насторожилась:
— Прошло уже почти три дня.
Три дня. Неужели он пробыл в страте так долго? Потрясенный Этон посмотрел на стенные часы и нахмурился.
— А почему никого нет? Еще ведь очень рано.
— Все молятся в церквах и часовнях. Армада выступила в поход.
Значит, события подошли к кульминации, и миссия Этона не удалась.
Охваченный отчаянием, Этон заходил по залу. Он пытался представить себе, что сейчас делается за пределами дворца, в вечном городе и во всей могучей Империи, охватившей столько веков. Ему слышится или это на самом деле трещит структура времени, словно каркас разбиваемого волнами корабля?
Неожиданно раздалось гудение моторов. Из своего убежища выкатился Император и навис над мужчиной и женщиной.
— Слуга мой, капитан Этон, — прозвучал гулкий голос.
— Император?
— Зрелище поистине было завораживающим, капитан. Могучие корабли, которым не было числа, один за другим представали народу, и архикардинал Ремуар благословлял их перед выходом в страт. Сейчас к трем основным эскадрам из Первого узла присоединяются группы кораблей, построенных в других Узлах. Гегемония должна почувствовать их присутствие очень скоро. Если это вообще произойдет.
— Бог да пребудет с ними, Император, — бесцветным л го юсом откликнулся Этон.
— Если это вообще произойдет, — повторила машинам свою фаталистическую фразу. — Гегемония тоже собирает все свои силы. Там знают, что разыгрывается решающая карта. В последние дни Гегемония
