присоединиться к своим спутникам. И как только он вышел, Килько легко вскочил на ноги и ушмыгнул в зал, напевая песенку:
— Горестно мне, что вы так скоро уходите, — примерно двадцать минут спустя торопливо говорил Орлон, обращаясь к отряду, выстроившемуся близ вьючных баранов. — Но Тень растет, а дорога вас ожидает дальняя. Лучше выйти сразу, пока темно. У Врага везде есть глаза.
При самых этих словах с одной из ветвей ближнего дерева на них зловеще выпучились два больших, поросших толстым волосом глазных яблока, не удержались, сорвались и с громким всхлипом шлепнулись наземь.
Артопед обнажил Крону, его прежде сломанный, а ныне второпях подклеенный Меч, и взмахнул им над головой.
— Вперед, — крикнул он, — на Фордор!
— Прощайте, прощайте, — нетерпеливо сказал Орлон.
— Вперед и выше! — вскричал Бромофил, мощно дунув с свой утиный манок.
— Сайонара, — сказал Орлон. — Алоха. Аванте. Изыди.
— Кодак хаки но-доз! — воскликнул Гимлер.
— Дристан носограф! — возопил Ловелас.
— Habeas corpus, — сказал, взмахивая волшебным дрючком, Гельфанд.
— Я какать хочу, — сказал Пепси.
— И я тоже, — сказал Мопси.
— Вот щас вы у меня оба откакаетесь, — пообещал Срам, протягивая руку к здоровенному камню.
— Ладно, пошли отсюда, — сказал Фрито, и отряд неторопливо зашагал по дороге, ведущей из Дольна. Через несколько коротких часов уже несколько сотен футов отделяло их от барака, на пороге которого по-прежнему стоял Орлон с перекошенным от улыбки лицом. Когда путешественники проходили первый невысокий гребень холма, Фрито обернулся, чтобы еще раз взглянуть на Дольн. Где-то в черной дали лежал Шныр, и Фрито ощутил жгучее желание вернуться, — так, может быть, пес вспоминает порой о давно позабытой блевотине.
Пока он смотрел в ту сторону, поднялась луна, прошел метеоритный дождь, просияло полярное сияние, трижды пропел петух, грянул гром, стая гусей, построившись свастикой, пролетела над ним, и гигантская рука гигантскими серебристыми буквами вывела по небу: «Mene, mene, а тебе что за дело?». Фрито охватило ошеломительное ощущение, что он подошел к какому-то поворотному пункту, что старая глава его жизни закончилась и начинается новая.
— У-у-у, морда паршивая, — сказал он, пнув вьючного барана по почкам. Четвероногое затрусило вперед, грозя хвостом чернеющему Востоку, а из глуши окрестных лесов донесся такой звук, словно некую огромную птицу быстро, но бурно стошнило.
V. ЧУДИЩЕ НА ЧУДИЩЕ
Много дней отряд продвигался к югу, избрав в проводники зоркий глаз Скитальца Артопеда, острое ухо хобботов да мудрую проницательность Гельфанда. В конце второй недели пути они вышли на большой перекресток и остановились, чтобы обдумать, в каком месте лучше всего пересечь Мучнистые горы.
Артопед прищурился, вглядываясь вдаль.
— Вот он, мрачный пик Карабас, — произнес он, указывая на большой камень — километровую веху, торчавшую у дороги в нескольких ярдах от них.
— Значит, пришла нам пора поворотить на восток,— сказал Гельфанд, ткнув волшебной палочкой в солнце, что, покраснев, опускалось в пришедшие с моря тучи.
Над головой их с оглушительным граем промчалась утка.
— Волки! — крикнул Пепси и напряг острое ухо, вслушиваясь в замирающий звук.
— Лучше всего остановиться здесь на ночь, — сказал Артопед, сбрасывая с плеч тяжелую котомку, которая, рухнув на землю, расшибла в лепешку мирного аспида. — Завтра будем искать перевал.
Через несколько минут отряд уже сидел прямо на перекрестке вкруг яркого огня, на котором весело румянился кролик из сценического реквизита Гельфанда.
— Хоть у настоящего костерка посидим, — говорил Срам, подбрасывая в весело потрескивающее пламя гремучую змею. — Я так понимаю, знаменитые волки господина Пепси вряд ли к нам нынче ночью полезут.
Пепси фыркнул.
— Очень нужен волку пустоброд вроде тебя, — сказал он и запустил в Срама камнем, который, всего на фут промазав мимо Срамовой головы, оглушил тем не менее пуму.
Кружа высоко-высоко над странниками, незримый для них предводитель разведотряда Черных Ворон разглядывал их в полевой бинокль и, отрывисто чертыхаясь на языке своего племени, клялся, что в жизни больше в рот не возьмет спиртного.
— Где мы сейчас и куда направляемся? — спросил Фрито.
— Мы на большом перекрестке, — ответил Маг и, вытащив из-под одежд помятый секстант принялся определять возвышения луны, ковбойской шляпы Артопеда и верхней губы Гимлера.
— Вскоре мы перейдем через горы или через реку, не помню, и окажемся в неведомых землях, — добавил он.
Артопед приблизился к Фрито.
— Не надо бояться, — сказал он и сел прямо на волка, — мы приведем тебя куда следует.
Заря следующего дня занялась ясная и яркая, что нередко случается, если нет дождя, и настроение путешественников значительно улучшилось. Скудно позавтракав молоком и медом, сплоченный
