Что мешает государству более всего? Почему люди вместо того, чтоб ему служить, заняты другими делами? Зачем даже министры воруют, вместо того, чтобы все силы отдавать на пользу стране? Не ведаете? Во всем виноваты личные интересы. Не будь их, Империя бы стала крепче кого угодно. Что такое личные интересы? Это семьи, это дети, это престарелые родители. Уберите все это, и у человека остается один интерес — родина. Почему возникают бунты, всевозможные протесты? Человек, возможно, сам и не преступает закон, но кто-то из его родственников совершает противогосударственный поступок, а потом приходит полиция, арестовывает мерзавца, и родня недовольна: забрали хорошего человека. Родственник важнее державы, разве это нормально? Разве может Империя процветать при таком положении дел? Разве может она победить брашей? Каким образом можно переломать эту веками процветающую традицию? Никто из подданных не согласится добровольно отказаться от своих жен и детишек, для многих это равносильно самоубийству. На кого опереться в этом скользком вопросе? И кто будет воспитывать следующее поколение?
Но ведь хорошо, когда родители душу вкладывают в формирование ребенка? Ясное дело, никто и спорить не будет. Ну, а если нет? Сколько их пускает процесс развития на самотек. И ведь проконтролировать это практически невозможно. Сколько неимущих, не могущих прокормить себя, продолжают плодиться и обрекают на страдание маленьких людей? Им дают пособие на этих детей, пусть и мизерное, но и то они тратят на собственные развлечения и вредные привычки. Таких родителей по Империи Эйрарбаков наберется не один миллион. Как с ними бороться?
Одновременно с этим уже давно, пожалуй, с момента образования технически развитых обществ, они сами часто заменяют родителей многим детям, не имеющим таковых. Почему не представить положение, когда все дети, независимо от происхождения, воспитываются по общим нормам, необходимым правительству? Заодно это навеки решит проблему преступности Откуда будут браться новые бандиты, если их не выкуют те кто ими является сегодня? Дальше — больше. Кому вообще нужны специалисты по атомным реакторам или математики высшей пробы? Неужели папашам и мамашам? Ясное дело, нет. Если бы это было так, подобные ученые и техники появились бы в первобытно-общинном строе, но эти профессии возникли гораздо позже. И необходимы они опять же стране для того, чтобы не отстать от конкурентов, а следовательно — не погибнуть. Так зачем же государство, само занимаясь подготовкой специалистов, их раннее воспитание перепоручает людям, порой не имеющим даже подобия образования или понятия о том, что необходимо Эйрарбии в ближайшем будущем? Почему государство смотрит сквозь пальцы на то, как круг непосредственного общения ребенка делает из способного индивида дебила?
И ведь есть еще одна деликатнейшая проблема. Это молодые организмы, подпадающие под определение: недоразвитые в физическом или умственном отношении. Все понимают, что они обречены на жалкое прозябание, а не жизнь, что здоровые люди вынуждены будут тратить время и силы на их обслуживание, а мощнейшая Империя, имея врагов неисчислимых, разбазаривать на это средства. Но попробуйте массово применить по отношению к ним избирательный геноцид. Все поднимут вопль, и неизвестно, чем это все закончится. Попробуйте, хотя бы локально, забрать ребят на поруки правительства у всех родителей, ничем не оправдывающих своего названия. Все завершится всеобщим безобразием. Семья устарела в качестве института вырабатывания новых личностей точно так же, как ранее она устарела в качестве инструмента для приобретения профессии. Но ведь ко второму попривыкли, и никто не пытается в малогабаритной квартире обучить обслуживанию торпедного аппарата?
Значит, если бы и первый процесс, так же, как второй, полностью отдать в руки разума более высокого порядка, чем разум индивида, то общество сжилось бы и с этим. Но как это начать?
Великий Император Грапуприс долго думал над этой проблемой, и на первый взгляд она казалась неприступной (в переносном смысле, связанном с альпинизмом, а не с нарушением закона), но Вторая Атомная война дала для осуществления задумки века просто прекрасный повод. Ведь радиационная обстановка, несмотря на применение маломощных боеприпасов, изменилась. Намного или чуть-чуть, разумеется, было секретной информацией, но ведь это тоже к лучшему. Нельзя выселить всех взрослых из подвергнутой бомбардировке области: во-первых, производство не должно стоять, во-вторых, куда их всех подеваешь, в-третьих, организм у них сформированный, сильный, как-нибудь справится с некоторым повышением фона, в четвертых... Да и этого хватит. Ну, а детвору все же выселять надо, делать им там нечего, в производстве их использовать нельзя, организм у них молодой, слабый. Так что никуда не денешься. Ну, а когда в большинстве приграничных, действительно подвергнутых ядерным атакам областей дело было сделано, тогда можно было подчистить и крупные города метрополии. Пытались, конечно, какие-то авантюристы-анархисты помешать радостному движению к прогрессу, но куда им тягаться против страны, доблестно выстоявшей уж вторую подряд, с пятнадцатицикловым перекуром, атомную войну. Понятное дело, выиграть ядерно-ракетную потасовку снова не смогли, но ведь и не проиграли? Ведь и та страна-агрессор, ненасытный Федеральный Союз, ныне Республика, тоже раны не слабые вынуждена зализывать. Вот так, под шумок, Грапуприс Тридцать Первый и провернул то, что до него не могли даже придумать.
Но, к великому сожалению, копье-то оказалось обоюдоострое. Да, неплохо было всех этих взрослых вместо квартирок с удобствами загнать в рабочие казармы, семьи временно — читай навсегда, — отменить и половую энергию, бессмысленно тратящуюся на ребятню, направить в государственное русло. А ведь правда, нерационально расходовали ее, голубушку: только подумать, на одного младенца — отец, мать, да еще предыдущее поколение. А в детском саду — воспитатель, да повар, да еще, ясное дело, орган, их контролирующий, может, и много народу, но ведь и ребеночек далеко не один. Еще неплохо было запретить взрослым по разным поводам, типа потенциальной передачи инфекции, посещать своих отпрысков и получать информацию о том, где они и что с ними. А также быстренько всех убогих, из колониального монстра зазря средства выколачивающих, поизводить, благо это на планете Гея всегда умели делать отлично. Вообще, рождаемость можно было теперь планировать и даже регулировать соотношение полов в связи с предполагающимися потребностями родины. Стало возможным скрывать военно-людские потери и не спотыкаться ни о какие союзы матерей. Словом, многое в Эйрарбии пошло по-новому. Странным оказалось вот что: люди, освобожденные от всех забот, все равно не слишком рвались работать задарма. И еще: преступность противогосударственная возросла, и не только в связи с предполагаемым женским противодействием устранению ячейки общества, отмененной законом и историей. Просто люди, которым действительно стало теперь нечего терять, преступая закон, обрели свободу риска только собой, исчезли те косвенные заложники, которые им просто, своим наличием на этом свете, связывали руки. Пришлось несколько увеличить полицейские силы, потом еще несколько, и этот процесс потихоньку стал упираться в демографические барьеры. Но Империи это было не зазорно, она ведь не провозглашала себя Республикой и проблему народонаселения теперь крепко в держала руках.
ИСТОРИЧЕСКИЙ СРЕЗ ПО ЖИВОМУ
Осколки судеб
Затем началось осуществление программы «выкорчевывания корней». Первые эксперименты на периферии. Несколько добрых, отменных гвоздей в лояльность Лумиса.
Уже можно было делать кое-какие долговременные выводы. Вначале провинция — города среднего масштаба, затем, с накоплением опыта, — места покруче. Численность недавно еще экзотичной «патриотической полиции» стремительно взлетает. Лумис настоял на переезде Магрииты с сыном в маленький неприметный город на побережье, на всякий случай. Пришлось открыть некоторые секреты и методы осуществления силового прогресса: любимая в шоке, хотя слухи и до этого имели место. Они едва не порвали отношения — она в первый раз не смотрит на него как на героя войны. Они переехали. Он еще
