зеленой поверхности Мерактропии таблетку, подхватил главного местного стратега и, выпрямив его, сунул лекарство между синеющими губами. Кашель сразу отступил. Варкиройт оперся на плечо сержанта, но тут же отдернул руку, пытаясь изобразить это как похлопывание по плечу.
— Теперь к делу, — продолжал он как ни в чем не бывало. — Нужно отвлечь брашей от истинного местоположения «Железного кулака». Для этого вы, Браст, и вы, Сименс, будете выброшены летающей платформой на некотором расстоянии отсюда. Затем вы выйдете в эфир на нашей секретной частоте и доложите в штаб о невозможности начать операцию. Это все, разумеется, трюк. Вы будете работать на старом коде, который наверняка есть у вражеской разведки. Нужно убедить их, что мы уже не представляем опасности, чтобы не очень торопились бросать на нас бомбочку. Пусть лучше тратят время на новую разведку или на взятие «Железного кулака» в плен. Ребята, нам надо еще чуть-чуть времени на подготовку гаубицы и совсем немного продвинуться вперед. Вы понимаете?
Он снова пристально посмотрел на подчиненных.
— Я открыл вам все карты, кроме момента начала, но я сам его не знаю.
Полковник, как всегда, приврал, он сказал далеко не все. Он не сказал, что уже несколько дней кто-то открытым незашифрованным текстом дает команду на прекращение операции, призывая «Железный кулак» остановиться и хотя бы ответить на позывные. Более того, эти кто-то даже обращались к нему по фамилии, но и ее сумели перековеркать. Из всего случившегося старый вояка сделал вывод, что какая-то скотина в Штабе Наступательных Войск или в Подотделе Боевых Стратегических Операций выдала их планы противнику
.
концы в огонь и воду
Теперь люди-тени перестали быть таковыми — их обнаружили. Не зря, ой не зря Даккара Лос не любил воевать на суше, здесь было гораздо труднее спрятаться. В отличие от гидросферы воздух был слишком прозрачен, и с наваливающимся все ближе рассветом это его противное свойство усиливалось. Люди Лоса были опытными боевыми разведчиками, но противник имел резервы и был у себя дома. После десятиминутного боя люди-лягушки потеряли троих, но смогли оторваться от преследователей. Скрывшись в глубине высотного здания, диверсанты стали быстро подниматься по ступенькам. Они не имели груза и раненых, и этот скоростной подъем не представлял для них трудности.
Наверху радист на секретной частоте вызвал базу. Даккара Лос доложил обстановку и указал примерные координаты. В принципе все шло по плану, и на обратном пути их обязан был забрать дирижабль, просто это должно было произойти чуть подальше от места установки устройства.
— Хорошо, — произнес неизвестный Лосу собеседник. -Будьте на месте. По команде включите радиомаяк, и мы сможем вывести транспорт на вас.
Конечно, по закону подлости им не дали спокойно дождаться отправления. Очень скоро бой закипел на нижних этажах. С обеих сторон применялось легкое оружие и гранаты, правда, бросать их вниз было удобнее. Видимо, это обстоятельство, да еще уверенность в том, что противник никуда не денется из ловушки, позволили повстанцам прекратить атаки.
— Начальник, — доложил сверху наблюдатель, сидящий на плоской крыше. — «Птичка» появилась.
— Понял, — с облегчением произнес в микрофон Даккара Лос и переключил частоту карманного передатчика.
— Всем «лягушкам», отходим, — приказал он подчиненным.
Переместившись на последний этаж, он разместился под самой лестницей и стал считать поднимающихся людей. «Двенадцать, включая меня», — отметил Даккара. В этот момент сверху крикнули:
— Давайте быстрее, «дилижанс» приближается!
Шум мотора был уже слышен. Даккара молнией взлетел вверх и в проеме люка увидел зависающий над крышей транспорт. «Что-то он совсем маленький»? — отметил Даккара про себя. А помесь дирижабля с геликоптером уже нависла над солдатами. Те крепили на ремнях иглометы и снаряжение, с облегчением и надеждой глядя вверх на опорные лыжи. И тут оттуда сверху что-то вывалилось... Сознание Даккара Лоса еще не успело ничего понять, а неумолимый инстинкт жизни и опыт выживания сбросили его вниз с лестницы и заставили ужом скатиться еще ниже, в тень каменного выступа, когда оттуда, сверху, беззвучно полыхнуло огненным штормом. Даккара прикрыл веки и рванулся еще глубже, в спасительный холод двадцать девятого этажа, а вокруг него шипели и присасывались ко всему окружающему ослепительные вязкие капли. Временно ослепший, он перелетел через мгновенно образовавшуюся лужу пламени, сквозь универсальный комбинезон ощутив тысячеградусный жар, и, ломая перила, провалился еще на один уровень, а страшные аморфные сгустки, сохраняя сферическую форму, словно в невесомости, планировали сверху, подобно мыльным пузырям, в поисках съедобного для них материала. И теряли форму разделительные перила, расплавленным металлическим потоком настигая беглеца, и трескался, краснея, бетон, отваливаясь кусками и обнажая арматуру, начинающую светиться от нагрева, и одна малюсенькая смертельная частица вгрызлась в его предплечье, играючи пройдя сквозь огнеупорный материал и начала поджаривать его кожу и мышцы, стремясь добраться до кости, но он, не дыша, боясь вдохнуть ядовитые испарения, двигался и двигался, дальше и дальше от ада наверху, не обращая внимания и даже не пытаясь смахнуть эту напалмовую каплю. Он знал, что лучше потерять одну руку, чем обе. Но охваченное ужасом и на мгновение отступившее в тень сознание уже породило страшную, отвратительную мысль: «Нас предали. Нас просто использовали, как презерватив, и выбросили на свалку!»
Наконец он остановился и перевел дыхание. Смерть осталась там, наверху, а может, просто играючи переместилась вперед по спирали времени и снова стала наслаждаться предвкушением временно отпущенной жертвы. Если его предали, то, может, ему тоже стоит ихпредать, взять и рассказать этим необстрелянным воякам с нижних этажей об этом таинственном устройстве, которое сработает в нужную кому-то секунду и тогда что-то случится? Он не знал, что делать, но дороги назад у него не было. Он вспомнил своих подчиненных, зажаренных там. Так сидел он еще некоторое время, глядя на свою тлеющую руку и не чувствуя ее. Затем он двинулся вниз, выбросив оружие и подняв обе руки.
А пятью этажами ниже он попал под огонь сразу трех иглометов. Стреляли малоопытные, дрожащие от злости и страха перед этим профессионалом ребята: их проинструктировали, что таких людей нельзя подпускать близко, безопасней разделаться с ними на расстоянии, да и слишком много товарищей они сегодня потеряли. В течение считаных секунд в его тело вошло более сотни стальных иголок из выпущенных трех тысяч. В принципе, это не превышало средние показатели расхода боеприпасов в бою на одного противника в любой локальной войне последнего времени. Он умер очень быстро.
КАК СБИВАЮТ САМОЛЕТЫ
Лумис находился в кабине управления огнем. Сами лазерщики именовали ее между собой «главным барабаном». Эта штуковина была суперсекретной; похоже, попадись Лумис властям, только за ее посещение, даже если не учитывать все остальное, он мог схлопотать пожизненный срок. Он находился здесь уже часа четыре, и единственное, что он научился делать, это тихонько сидеть в уголке и прижиматься к стене, когда мимо него кто-то из спецов протягивал руку или протискивался к аппаратуре. Места здесь было немного и к тому же страшно жарко. Поначалу, когда он еще пытался поддерживать разговор, он поднял эту тему. Мероид, не глядя в его сторону, он калибровал частотомер, ответил, что шум, из-за которого они давно уже не разговаривают, а кричат, вызван работой охладителей, но, к сожалению, они охлаждают не людей, а аппаратуру. Вообще, Мероид в минуты некоторого спада активности просвещал
