— Н-не надо… — сонно пробормотала она. — Смеяться же будут… Я сейчас, сейчас…
Почувствовав, что он вытаскивает её из машины, словно спеленутого младенца, Полина все-таки заставила себя проснуться.
Она плелась рядом с Георгием по небольшому аэропортовскому залу, засунув руку в карман его куртки, чтобы не отстать, и ей казалось, что все люди вокруг неё тоже двигаются медленно, как сомнамбулы.
На летном поле, видневшемся сквозь заиндевевшие окна зала ожидания, Полина разглядела всего два самолета, да и то один из них был какой-то маленький.
— Ой! — вдруг вспомнила она и даже проснулась от неожиданно пришедшей мысли. — А как же мы полетим?
— У тебя что, паспорта нет? — спросил Георгий.
— Ты теперь думаешь, что я совсем идиотка, — вздохнула Полина. — Хотя, конечно, правильно думаешь… Нет, паспорт есть. Но денег почти нет. Я, понимаешь, не заметила, что у меня билет только сюда, — виноватым голосом объяснила она. — Ну, что обратного билета нету. И я ведь думала, он мне заплатит… За работу, — невесело усмехнулась она.
— Я вообще-то о чем-то вроде этого и догадывался, — сказал Георгий. — Реальность, конечно, превзошла мои ожидания, но деньги я на всякий случай взял все.
— Удачное вложение денег, — вздохнула Полина. — Повезло тебе со мной!
— Повезло, — кивнул он. — Полин, ты вот здесь посиди пока. Я узнаю, когда все-таки самолет.
Полина хотела сказать, что пойдет с ним, но, оглядевшись, увидела, что окошки касс совсем рядом, и решила, что лучше, и правда, подождет. Она ещё на улице заметила, что Георгий умеряет шаги, чтобы идти рядом с нею, и ей было как-то неловко сдерживать его во всем, даже в таких вот мелочах.
Народу в зале ожидания, несмотря на поздний час, почему-то собралось много. Все кресла были заняты, люди спали даже на полу, на расстеленных газетах. Полина села на свой рюкзак, зажав коленями Георгиеву сумку, и почувствовала, что снова начинает клевать носом. Она смотрела, как Георгий пробирается к кассам, возле которых стоит плотная толпа, и это обычное в общем-то зрелище — как он идет по залу, перешагивая через сумки и чемоданы, как протискивается к окошку, — почему-то действовало на неё завораживающе.
Стоило ей увидеть, как он что-нибудь делает, ну просто любую ерунду, и с ней сразу же что-то происходило: хотелось лечь, подложить руку под щеку и бесконечно смотреть, как он это делает. Это было просто необъяснимо!
Лечь-то она, конечно, не легла, но, подперев ладонями подбородок, смотрела на Георгия не отрываясь. За всем, что он делал, за обычными его движениями, стояла какая-то особенная жизнь, что-то очень значительное, чего она не понимала, но все время чувствовала в нем.
При этом в нем не было ни капли той показной значительности, которую любят напускать на себя незначительные люди.
Удивительно, как при таком неотрывном на Георгия взгляде Полина заметила какое-то движение у входа в зал. Наверное, она даже не заметила это движение, а почувствовала, потому что вокруг ведь и так все двигались — куда-то переходили и пересаживались, укладывали спать детей, приносили бутерброды из буфета…
Но это движение, замеченное каким-то боковым зрением, она почувствовала сразу. Просто физически почувствовала угрозу, которая в нем заключалась.
Полина быстро обернулась и увидела небольшую, но слаженную группу товарищей — пятерых крепких мужчин, идущих по залу. У троих лица были якутские, у двоих русские, но все эти лица были объединены общим выражением: настороженной, зловещей готовностью. Они шли не торопясь, окидывая зал острыми короткими взглядами. Ни сумок, ни чемоданов у них в руках не было.
Полина почувствовала, как ей мгновенно становится жарко, несмотря на то что в зале было очень даже прохладно. Потом ей опять стало холодно, потом — вообще непонятно как, просто жутко.
Ничего не свидетельствовало о том, что эти плотные мужчины пришли сюда по их с Георгием души, но она почувствовала это так ясно, как если бы они сказали об этом вслух.
Полина хотела вскочить, броситься к Георгию, но тут же словно увидела себя со стороны. Рыжая, приметная, а он и ещё приметнее, тоже рыжий, с этими его необъятными плечами и двухметровым ростом… Что и говорить, не узнать их, даже по самому примитивному словесному описанию, было просто невозможно!
Полина стянула с головы зеленую войлочную шапочку — показалось, что даже шапочка её выдает, — и натянула капюшон свитера на самые глаза.
«Еще бы и валенки снять, — тоскливо подумала она. — Дурак красному рад!»
К счастью, зловещие мужчины вдруг свернули в сторону — в закуток, где находился буфет. Полина тут же вскочила и, схватив рюкзак и сумку, бросилась к окошечкам касс.
— Егор! — приглушенно позвала она, увидев, что он пробирается от окошка обратно. — Там… Они… Это точно… эти!
— Я вижу, — сказал он. — Да, похоже. Ничего, мы уже улетаем. Давай сумки.
— Куда улетаем? — растерянно спросила Полина. — В Москву?
— В Москву самолет только утром будет, да и то билетов нет, — ответил он. — Два рейса подряд отменили из-за метели, видишь, народу сколько собралось. Мы в Благовещенск полетим.
— Куда?! — ахнула Полина. — Почему в Благовещенск? Это где вообще — Благовещенск?
— Потому что самолет уже на поле, — объяснил Георгий. — Во-он тот, маленький, «АН-24». Ну, Полинка, некогда же было особенно размышлять! Я их уже минут пять вижу… Может, и ошибаюсь, но проверять не хотелось бы. И правда, не рыцарь твой работодатель, — усмехнулся он. — А Благовещенск — это на Дальнем Востоке, на самой границе. Китай прямо через реку. Красиво там, сопки, Амур течет… Я совсем рядом в армии служил. Не думал, что ещё раз туда попаду! — засмеялся он.
— Уж со мной куда только не попадешь… — пробормотала Полина. — А все-таки только ты мог догадаться из Якутии в Москву через Дальний Восток лететь!
Тут она тоже невольно улыбнулась, хотя ей было совсем не до смеха: кряжистые ребята как раз вышли из буфетного закутка и направились прямо к кассам, все ускоряя шаг.
— Да что тут особенно догадываться? — пожал плечами Георгий. — Выбора-то не было. Все, Полинка, вперед!
Он схватил Полину за руку и зашагал к регистрационной стойке так стремительно, что она не шла за ним, а вприпрыжку бежала. Он был — как стрела, направленная какой-то могучей рукою.
Они отошли от касс ровно на минуту раньше, чем их преследователи подошли; Полина успела это увидеть просто-таки спиной. Пока Георгий протягивал паспорта и билеты стройненькой якуточке в аэрофлотовской форме, Полине казалось, что сейчас её схватят сзади и все начнется с начала… Она боялась обернуться, по спине ручьями лился пот.
Но, видно, судьба продолжала их хранить. Никто не заметил, как они прошли контроль и оказались в тесном коридоре у выхода на летное поле. Конечно, это была судьба! Хотя её расположенность к ним можно было объяснить просто: решение Георгий принял, что и говорить, нестандартное, а посадка на благовещенский самолет производилась совсем в другом конце зала, чем на самолет московский, так что вряд ли людям с очевидно стандартными мозгами сразу пришло бы в голову направиться именно сюда.
К тому же посадка была уже окончена.
— Быстрее, молодые люди, быстрее! — поторопила их очередная форменная женщина, на этот раз не стройненькая, а, наоборот, полненькая; от страха Полина замечала всякую чушь, ничего не значащие подробности. — Спали вы, что ли? Без вас же улетят!
Пока они бежали через пустынное летное поле, Полине казалось, что они одни в ледяной бесконечной мгле, на всей земле — одни. Но теперь это не пугало её, а наполняло счастьем. Так же, как предстоящий полет в какой-то неведомый город, стоящий на берегу реки с любовным названием Амур…
В самолете было полутемно, тесно, но малолюдно. Видно, не многие стремились кромешной зимой
