объяснить недоверчивой Пеллагре, какого такого клята он ушел на пару дней и оказался на попойке, которая тянулась уже четыре месяца. Его жена всегда говорила, что в нем ей больше всего нравится его несхожесть с другими оркскими мужчинами. Чирик не пьянствовал многие годы подряд, не срал на мебель, не ел детей, если к его приходу обед еще не был готов. Клят! Сердце Пеллагры будет разбито. Или она придет в ярость. Или и то, и другое. Она уже сейчас, скорее всего, от него ушла.
Впрочем, в конечном итоге это уже наверняка не имело никакого значения. У Чирика было такое чувство, что он, как и великое множество его сотоварищей, не вернется домой. Орки приступили к осаде еще одного города… Как же он назывался? Дальний Абассал?.. И хотя на первых два города они элементарно помочились, здесь перспективы казались совсем иными. Бесшовные каменные стены выглядели весьма впечатляюще, через равные промежутки увенчиваясь массивными башнями, и на них в пять рядов стояли защитники, которые буквально топорщились оружием. Ворота из прочного металла защищал ров и подъемный мост. Тогда как в Бренде над воротами стояла лишь небольшая группка колдунов, здесь их было гораздо больше, и ходили слухи о том, что в их число входит старый Краснобрюх Сморщенный – самый авторитетный маг к югу от Великой реки Лено. Так, словно этого было недостаточно, несколько минут тому назад с разведки прискакал отряд южан, и пошел слух о том, что корпус из тысячи беханских кавалеристов скачет к городу на подмогу, и что они уже всего в нескольких милях от оркской армии.
Нет, Чирика и близко не было среди преданных поклонников Шикары. Что, впрочем, не имело особого значения, ибо каждый из многих тысяч орущих и распевающих орков считал ее самой классной вещью на свете после солодового виски. Орки готовы были делать все, что она попросит – даже если бы речь зашла о приказе маршировать к вратам самой Преисподней.
Мартин сидел на полу камеры, тупо глядя в пустоту. Разум его по-прежнему отказывался принимать случившееся. Через восемь дней, сказал им дежурный офицер, они предстанут перед магистратом. Восемь дней! О боги, боги! Вот тебе и на! Путешествие закончилось!
Дин сидел на скамье под зарешеченным окном и покачивался взад-вперед, что-то бормоча себе под нос. Затем он встал и присел на корточки рядом с Мартином.
– Послушай! – прошипел он. – Мы должны отсюда сбежать!
– Блестяще! Почему я об этом не подумал?
– Сильную ноту сарказма Дин либо проигнорировал, либо не заметил.
– Мы могли бы управиться со стражей…
– Чем? Твоими вонючими носками?
– Ну, я подумал…
– Нет, – перебил Мартин. – Ты как раз не подумал! Ты, клят, никогда ни клята не думаешь! Ты просто идешь по жизни как какой-то разносчик навоза в человеческом облике, и каждый, кому выпадает счастье оказаться с тобой рядом, в конце концов купается в дерьме! Даже полудохлые крабы лучшими вожаками, чем ты, бывают! И знавал я геморроидальные шишки, с которыми было куда веселей! Клят тебе в нос, оставь меня, наконец, в покое!
И с этими словами Мартин намеренно повернулся спиной к другу, а Дин, пепельно-серый, на ватных ногах проковылял обратно к скамье и осел там жалкой, униженной грудой.
Тарла назначили ответственным за приготовление пищи, что приблизительно соответствовало назначению пещерного тролля прима-балериной. Впрочем, особого выбора не было. Котик, который обеспечил их тремя дикими курами при помощи своего обычного метода, заключавшегося в том, чтобы подвалить к ничего не подозревающим птицам под личиной обычного осла, а потом взять и поотхватывать им головы, ушел в поисках самой большой лужи в округе, ибо он по-прежнему пах как небольшой бурый сортир. Ронан наконец-то очнулся, но был все еще очень слаб, так что Гебрали с Тусоной приходилось ухаживать за ним. Таким образом, оставался только Тарл, который тут же взялся за работу с большим рвением, но с весьма скудными способностями.
Ветер снаружи стих, а дождь прекратился, однако небо по-прежнему заволакивали зловещие черные тучи, и хотя до вечера еще было далеко, уже почти стемнело. Гудя себе под нос, Тарл сидел в большой комнате перед очагом и наблюдал, как куры шипят на вертелах. Тут раздался глухой стук в дверь. Вздохнув, Тарл встал и с некоторой опаской ее открыл. Там оказался всего лишь Котик. Снова закрывая дверь, Тарл деликатно понюхал воздух и улыбнулся.
– Ну, теперь другое дело. Какое облегчение! А то знаешь, ты просто роскошно вонял.
– Рад слышать. Особенно от тебя.
– Хочешь чего-нибудь поесть?
– Нет, спасибо, я уже.
– Ты уверен?
– Да. Отчетливо припоминаю, как я ел.
Осел притащился к очагу и встал там, наблюдая за курами на вертелах.
– А знаешь, – заметил Тарл, – в приготовлении кур есть какой-то секрет.
– Да? И какой?
Тарл с грустью взглянул на птиц, которые все еще были сырыми и холодными с одной стороны, зато с другой уже начинали чернеть.
– Будь я проклят, если знаю, – ответил он.
– А что, если тебе иногда вертела поворачивать?
– Это мысль. Осел покачал головой.
– Слыхал я про дерьмовых поваров, но ты всех за пояс заткнешь, – пробормотал он.
– Ах, как смешно, – Тарл взял большую деревянную ложку, зачерпнул немного растаявшего жира, который собрался на поддоне, и полил им птиц. Про эту тактику ему тоже совсем недавно рассказали.
– Пивка бы не помешало, – добавил он.
– Ты слишком много пьешь.
– Это меня расслабляет.
– Да ты и так все время расслабленный как тритон. Тарл ухмыльнулся и протянул руку, чтобы почесать осла за ушами.
– Что, последнее слово всегда за тобой должно остаться? – спросил он.
– А ты как думал? – отозвался Котик.
Тем временем в другой комнате две женщины слушали, как Ронан медленно припоминает все то время, что он находился под нежной опекой Шикары.
– … а потом она вышла из себя, – закончил он, – и после этого я уже ничего не помню. Наверное, как раз тогда она меня и прокляла.
– Проклятие я убрала, – объяснила Гебраль. – Однако частичная потеря памяти осталось. Если хочешь, я и его удалю.
Ронан неуверенно взглянул на Тусону, а затем кивнул, и Гебраль закрыла глаза. Несколько секунд ее лицо оставалось напряженной маской. Наконец Ронан громко воскликнул:
– Клят! Все возвращается! Она начала хвастать мне про то, какой она будет могущественной. Она хотела, чтобы я ее наложником стал. – Тут Ронан смущенно замялся. Вообще-то раньше он думал, что наложник – это такой маленький вонючий зверек, который всюду кучи кладет. – За ней стоят покровители. Шестеро очень могущественных мужчин – те же самые, что Некроса поддерживали! Боги мои! У них громадная армия! Тысячи орков за последнее время под Ередическими горами собрались! Теперь Мендация наверняка уже пала! Большая часть Бехана и Сидора в огне!
– Кто эти люди? – поинтересовалась Тусона. – Что им нужно? Власть?
– Нет, не власть. Не просто власть. Прибыль. Они члены совета директоров корпорации «Оркоубойные мечи».
– Выходит, чтобы продать немного мечей, они целую войну затевают? – с сомнением спросила Гебраль.
– Да не так уж немного, – размышляла Тусона. – Их торговцы были в Вельбуге, когда каша только заваривалась, И почти все горожане себе новое оружие купили. Но мне кажется, что с оркской армией они
