стенами, как показалось Майклу, из переплетеннных корней…
И еще виднелось вдали еще что-то черное, остроконечное.
На севере Майкл увидел большое озеро — вероятно, Небчат Лен. Его поверхность была синей, как лазурит. За озером был лес, а за ним виднелись острые пики. Как раз под Майклом лежали Земли Пакта в окружении Проклятой долины — желто-зеленый островок, осажденный грозной тьмой с оранжевым оттенком. Эта тьма зашевелилась, вздыбилась, будто хотела схватить Майкла. Потом все кругом пришло в движение и вдруг исчезло.
Должно быть, он провисел целую вечность. Времени он больше не чувствовал. В пустоте мерцал свет — кажется, там, где полагалось быть голове. Майкл увидел крону дерева, затем под ногами появилось что-то твердое, серое. Поле зрения расширилось. В висках застучала кровь, вернулось ощущение веса.
Майкл закрыл и протер кулаками глаза. Его обуревал головокружительный восторг. Хотелось скакать, кричать. Он глянул на запястье, чтобы узнать, в котором часу пришел конец наваждению. На руке не оказалось часов. И на нем была одежда, которую ему добыла Элина.
Вокруг лодыжек трепетали огоньки. Разгорались, меркли и снова разгорались. Внезапно вспыхнуло пламя высотой до колена, и дорожка скрылась из виду. Огненные языки кандалами охватили кисти и по- змеиному поползли вверх по груди.
— Нет! — закричал Майкл. — Нет!
Он содрогнулся, как от удара в живот, опрокинулся навзничь, в темноту, и полетел извилистым обратным путем, подобно объятой пламенем комете.
Глава двадцать третья
Майкл лежал на животе, прижимаясь лицом к земле и мелким камням. Ноги раскинулись на сухой траве. Он открыл глаза и увидел сумеречную картину: грядки и кусты с маслянистыми темно-зелеными листьями. Перевернувшись на спину, обнаружил ничем не примечательное синеватое небо. Кое-где влажно поблескивали мутные звезды.
Рядом зашелестело. Дорожка, на которой он лежал, пересекала двор с блеклой травой и заканчивалась у красного кирпичного крыльца. Бледно-оранжевые бумажные фонари висели над крыльцом на шпалере.
Майкл встал на колени. Шелест усилился. Майкл рывком поднялся во весь рост, обернулся и вздрогнул от прикосновения к лицу сухих холодных пальцев. Перед ним стояло существо в платье с оборками. Рука, противоестественно согнутая в двух местах, указывала на Майкла. Черты лица прятались в тени широкополой шляпы, но он сразу узнал ту, вероятно, не менее безумную, чем Ламия, женщину, которая обитала между Царством и Землей.
Надо ли ее опасаться? И если да, то почему?
Она приблизилась еще на шаг, шатаясь, словно одна нога была короче или не гнулась. Рука снова потянулась к Майклу, и он ощутил запах плесени и металла. Майкл попятился и почему-то решил, что он уже дома.
— Ты дома. — Голос напоминал слабый вечерний ветерок. Майкл уловил его не только ушами, но и затылком. — Ты дома…
Он пригляделся к пальцам необыкновенной руки. Тонкие, бесцветные, они походили на сучки, обернутые полосками грубого картона. Они даже шуршали, как листья, когда сгибались.
За спиной стражницы виднелась калитка, а за ней был переулок. Нельзя ли вернуться через дом — пройти обратным путем? Майкл оглянулся, но стражница уже преградила этот путь. Когда на нее не смотрели, она могла передвигаться с невероятной скоростью. Не отводя от нее взгляда, Майкл медленно попятился к калитке.
«Остановись…»
Дивные, роскошные картины. Сады с обилием цветов и плодов. Зеленые кусты, усыпанные сочными спелыми ягодами. Кроваво-красные помидоры.
Если не смотреть на стражницу, она приблизится и схватит его. Она уже тянет руки с шуршащими пальцами. Если повернуться и броситься к воротам, она совершит прыжок, невидимый, как сама тьма, и все равно настигнет жертву.
Стражница играла с Майклом, словно кошка с мышью. Он попал в западню. Оставался, казалось, только один выход — в сад, владения самой стражницы между призрачным раем и сухой, сумрачной реальностью.
Реальность? А чем она реальнее всего остального?
Все же за последнее время Майкл кое-чему научился. Он знал один способ защититься от жупела в широкополой шляпе.
Майкл поискал в себе скрытый источник пульсации и нашел. Правда, здесь, между Царством и Землей, он едва ощущался и, очевидно, был очень слабым и неустойчивым. Но ничего иного не оставалось, и Майкл решил попробовать. Он отбросил тень.
Расстояние до ворот казалось совсем небольшим — несколько ярдов. Сзади зашуршало платье, длинные руки, по-видимому, пытались что-то схватить и шарили в пустоте. Стражница вскрикивала, как хищная птица или летучая мышь.
Майкл побежал по дорожке. Шестая калитка слева. Но на этот раз у него нет ключа! Он не может отворить калитку и выбраться из сада. Накатила волна затхлого воздуха — это преследовательница мчалась за Майклом.
Он не остановился возле шестой калитки. Пробежал еще несколько ярдов до седьмой, и она оказалась незапертой. Майкл распахнул ее; громко взвизгнули ржавые петли и пружины.
Холодная рука схватила его за плечо и без труда опрокинула на спину. Он ударился о кирпичную стену. Калитка медленно затворилась, пружины тихо скрипнули. Майкл знал, что уже не сможет ее отворить, если она будет заперта.
В любом случае ему уже не добраться до нее.
Но стражница отступила, покачиваясь на своих невообразимых конечностях, словно жуткая марионетка, которую дергал за ниточки некий безумец.
Майкл оттолкнулся от стены руками и, призвав на помощь всю свою сноровку, выскочил за калитку. Она лязгнула у него за спиной.
Майкл стоял на длинной узкой площадке, со всех сторон окруженной невысокими стенами из красного кирпича. За противоположной стеной вырисовывались очертания дома Ламии — разрушенного дворца Изомага. Вероятно, туда можно было попасть не только через шестую калитку.
Вдоль дороги, которая вела к другим воротам, тянулись два ряда шпалер, увитых мертвым буроватым плющом. Майкл устремился в проем между ними.
— Не сюда!
Он остановился. Голос — одновременно предостережение и хриплый крик боли — донесся слева.
— Она тебя поймает, не успеешь добраться до конца.
— Прячься!
— Не спускай с нее глаз!
Кричали со шпалер. Майкл невольно перешел на шаг, страх и нерешительность сковывали движения.
Наконец он заметил крикунов: опутанные плющом трупы. Тощие фигуры, кости, обтянутые высохшей кожей, черные дыры ртов, пустые глазницы. Однако мертвецы поворачивали головы, следя за Майклом, рвались из своих уз, выворачивали губы, показывая желтые клыки.
— Не давайся ей в руки! Лучше умри!
— Следи за ней!
— Не сюда… Сцапает!
Расстояние до ворот как будто увеличилось. С каждым шагом Майкла они отдалялись все заметнее,
