В этом ответе дается ссылка на «меморандум Громыко» 1957 г. и указывается, что заявление о том, что Рауль Валленберг был жив после 1947 г., либо основано на недопонимании, либо отражает стремление определенных кругов осложнить отношения между Советским Союзом и Швецией. Подчеркивается также, что Рауль Валленберг после 1947 г. не был и не мог быть ни в медицинских учреждениях, ни в тюрьмах, и советская сторона не сомневается в том, что он умер в Лубянской тюрьме 17 июля 1947 г. Новое муссирование этого вопроса может лишь нанести ущерб отношениям, говорится в заключение.
Со шведской стороны все же не прекращаются попытки внести ясность в свидетельство Нанны Сварц. Делаются попытки организовать встречу как между Яррингом и Мясниковым, так и между Сварц и советским врачом, и в феврале 1965 г. Эрландер просит провести новое расследование.
Поэтому МИД и КГБ предлагают Центральному Комитету дать согласие на проведение первой из названных встреч. Она происходит 11 мая
1965 г., до передачи в Стокгольм подготовленного 29 апреля ответа на письмо Эрландера. В ответе говорится, что все документы по делу тщательно просмотрены, но это не меняет того факта, что Рауль Валленберг скончался в июле 1947 г. Данные о заявлении Мясникова основаны на недопонимании, и сам Мясников решительно отвергает утверждение о том, что он якобы сказал. Вновь выражается сожаление, что Швеция еще раз подняла этот вопрос.
Беседа Ярринга с Мясниковым приводит к тому, что последний неохотно соглашается встретиться с Наиной Сварц. Эта встреча состоялась 10 июля 1965 г. В результате обе стороны остались при своих версиях (подробнее об этом см. в разделе XII).
В шифрованной телеграмме из посольства в Стокгольме от 7 июля 1964 г. приводится отчет о беседе с лидером коммунистической партии К. Х. Херманссоном, который, как сообщается, говорит, что советским властям необходимо предпринять дополнительные меры по делу Валленберга, с тем чтобы «выбить оружие из рук антисоветских кругов», и считает, что Советскому Союзу следует подробно рассказать о своих поисках, как в случае с исчезнувшим экипажем судна «Бенгт Стуре».
Одним из наиболее мистических моментов в длительной истории о судьбе Рауля Валленберга являются сведения, полученные от проживавшего в Западном Берлине шведского представителя «Лютеранской помощи» Карла Густава Свингеля, о советском предложении об обмене, которое надо было понимать так, что советская сторона могла проявить готовность обменять Рауля Валленберга на шпиона Веннерстрема. По словам Свингеля, речь якобы шла о многократных беседах в течение двух лет с одним или двумя представителями в Восточном Берлине, которые на рубеже 1965-1966 гг. проявили интерес к обмену Веннерстрема. Свингель, охотно рассказывавший о том, что он был личным другом Рауля Валленберга в Стокгольме, упомянул о нем в разговоре. Представитель Востока (по некоторым данным, резидент КГБ в Восточном Берлине) ответил, что Валленберга нет, но уговорил Свингеля узнать, заинтересована ли шведская сторона произвести обмен. Во время посещения Швеции Свингелю представилась возможность доложить об этом деле министру иностранных дел Торстену Нильссону; то, что он рассказал, обсуждалось 15 марта 1966 г. в обстановке полной секретности на совещании у премьер-министра Эрландера с соответствующими министрами и представителями МИД и Государственного управления полиции. На совещании было решено полностью отказаться от дальнейших контактов при посредничестве Свингеля, о чем Свингель и передал своему собеседнику. Свингель сообщил, что в течение последующих двух-трех лет он еще несколько раз разговаривал со своим собеседником, который вновь разузнавал о возможностях добиться обмена Веннерстрема. Следует отметить, что и по собственным заявлениям Свингеля лишь он сам упоминал фамилию Рауля Валленберга и никто из его собеседников не давал открыто понять, что тот жив. Однако Свингель толковал некоторые их высказывания как косвенное подтверждение того, что дело обстоит именно так. Неясность вокруг содержания контактов Свингеля не рассеялась и в результате бесед, которые были проведены с ним 25 лет спустя представителями как МИД Швеции, так и рабочей группы. Он так и не раскрыл личностей своих собеседников. То, что еще могло иметь какие-то причины в 60-х годах, трудно понять в ситуации, когда ни СССР, ни ГДР уже не существуют. Кроме того, теперь Свингель открыто приводил неверные сведения о том, что советская сторона просила его содействия в вопросе об обмене Берглинга (см. ниже). С российской стороны не удалось найти ничего, что могло бы подтвердить сведения Свингеля. Возможно, диалог действительно имел место, речь могла идти об «игре» с советской стороны, но Свингель неверно истолковал сказанное, или у него могло создаться впечатление, что речь шла о зондировании шведской стороны.
В советско-шведских отношениях по этому делу не происходит практически ничего до 1979 г., когда со шведской стороны поступает новое обращение, теперь на основе свидетельства Калинского. Абрахам Калинский был польским евреем, который сидел несколько лет в советских тюрьмах и лагерях, в частности во Владимире, но потом ему удалось эмигрировать.
По данным Калинского, Рауль Валленберг находился в тюрьме в Советском Союзе по крайней мере до 1975 г. Заместитель министра иностранных дел Мальцев в докладной записке в Центральный Комитет от 22 января 1979 г. пишет, что было бы уместным подтвердить шведской стороне содержание ранее высказанной точки зрения. Кроме того, можно сообщить, что дополнительное расследование показало, что новые свидетельства не соответствуют действительности. Председатель КГБ Андропов согласился с этим предложением. В проекте ответа дается также ссылка на изучение документов, проведенное в 1965 г. В августе того же года премьер-министр Ульстен посылает новое обращение, основанное на свидетельстве советского гражданина Яна Каплана (посредником которого был Калинский). В докладной записке в Центральный Комитет от 7 сентября Громыко с раздражением замечает, что новое обращение поступило, несмотря на ответ советской стороны в январе. Отмечается, что Каштан отбывает наказание в тюрьме и что, хотя демарш Ульстена носит «личный» характер, его содержание уже опубликовано в шведской прессе и «используется с враждебными целями в предвыборной кампании». По мнению Громыко, в ответе следует сказать, что дело Рауля Валленберга исчерпано. Тем не менее в ответе, который передает советский посол в Стокгольме, говорится, что все свидетельства тщательно проверены. Одновременно выражается сожаление, что, вместо того чтобы отвергнуть выдумки и спекуляции, шведское правительство предпочитает подвергать сомнению искренность советской стороны.
Более примечательным было зондирование, которое Швеция в предварительном порядке
