Летти остановила коляску перед большим двухэтажным зданием, где размещался штаб оккупационной армии. Она достала платок и вытерла пот с лица, затем стряхнула с одежды дорожную пыль. День был таким жарким, что небо казалось раскаленным куполом, а листья на деревьях пожухли. Улицы города обезлюдели. Владельцы магазинов стояли в дверях, обмахиваясь. Тут и там, в тени здания или дерева спал какой-нибудь человек. Кошки и собаки попрятались в прохладные убежища под домами и лежали там растянувшись, тяжело дыша, в ожидании вечерней прохлады.
В штабе, в помещении, которое когда-то было холлом, положив ноги на стол, сидел дежурный. Из- под прикрывавшей лицо газеты доносился мощный храп. Летти откашлялась, но это его не разбудило. В раздражении она направилась к ближайшей двери.
Офицер оторвался от стола, заваленного бумагами. Судя по прическе, он беспрерывно чесал голову, а пальцы его были испачканы чернилами. Когда он вскочил на ноги, к его руке прилепилась какая-то бумажка. Рукава были закатаны, но руки покрывали капельки пота. Прежде чем подойти к Летти, офицер отлепил и положил бумажку на место.
— Чем могу служить, мэм, — начал было он, но затем воскликнул: — Мисс Летти, что вы здесь делаете?
Он был одним из тех, кто этим летом часто бывал в Сплендоре. Родом из Кентукки. Летти знала, что у него была сестра по имени Марси, но как звали его самого, не помнила. Однако она ему дружески улыбнулась.
— Я ищу полковника Уорда.
— Конечно. Сюда, пожалуйста.
Прежде чем выйти с Летти в холл, лейтенант надел китель. Проходя мимо спящего дежурного, он бесцеремонно сбросил его ноги со стола, а затем быстро прошел дальше и открыл дальнюю дверь. В кабинете Томаса Уорда когда-то была столовая. Об этом говорило подвешенное опахало. Когда-то опахало раскачивал, дергая за веревку, сидевший в углу негритенок. В дальнем углу комнаты, у окон, стояли двое. Одним из них был полковник, другим — Сэмюэл Тайлер. Они обернулись, когда Летти вошла.
— К вам мисс Летти, сэр, — доложил офицер из Кентукки, улыбнулся, подмигнул и вышел. Тайлер произнес несколько последних слов, из которых Летти разобрала только «деньги». Несомненно, они обсуждали детали передачи Элм Гроува под залог.
— Если я мешаю, — сказала Летти, — я могу подождать за дверью.
— Вовсе нет. Я как раз собирался уходить, — сказал отец Салли Энн. Он раскланялся с полковником и с Летти. — До свидания, Томас. Мисс Мейсон, всего хорошего.
Дверь за ним закрылась.
Томас Уорд подошел к Летти и взял ее за руки:
— Чем обязан удовольствию видеть вас?
— Я вас долго не задержу. Это по поводу Рэнни.
— Вы хотите видеть его? Милая, вы и еще полмира. Другая половина его доброжелателей послали ему еду и всякие разности. Я уже начинаю уставать от осмотра всего этого в поисках напильников, отмычек и других вещей такого рода.
— Неужели вы еще не убедились, что он не тот человек? — она говорила, владея собой, но в голосе слышалась робкая надежда.
— Не совсем.
Летти опустила ресницы, чтобы скрыть разочарование.
— Думаю, вы его допрашивали?
— Да, в перерыве между его свиданиями с посетителями.
— Что он говорит?
— Говорит? Почти ничего. Сидит, улыбается и выглядит невинным, как мальчик из Церковного хора на Рождество. Но я сам пел в церковном хоре, и меня не проведешь.
Летти перебирала шнурки сумочки, висевшей у нее на руке.
— А если он так ничего и не скажет? Что тогда? Вы ведь не… как бы это сказать… вы не допустите, чтобы с ним грубо обращались на допросах, правда, Томас?
— Вас это беспокоит? Вот какого вы мнения обо мне и об армии США.
— Но вы же не будете утверждать, что этого не бывает.
— Вы и Салли Энн. Вы обе, должно быть, считаете меня настоящим подо… подлецом.
Летти понимала, что у Салли Энн тоже есть право беспокоиться о Рэнни, даже больше прав, чем у нее. Глупо было так раздражаться по этому поводу.
Летти оставила без внимания оброненную полковником последнюю фразу.
— Я считаю вас прекрасным офицером, но на вас сейчас давят, чтобы вы положили конец вылазкам Шипа и тем зверствам, которые совершались от его имени.
— Похоже, вы полагаете, что Шип может быть и не виноват, независимо от того, Рэнни это или нет.
— Не знаю. Я не знаю, — воскликнула она. Какое-то время он молчал, наблюдая, как краснеют ее щеки.
— А кто вам этот Тайлер? Я могу понять Салли Энн. Она ему приходится родственницей. Но я не вижу причин расстраиваться вам.
— Вряд ли это касается вас.
— Строго говоря, нет. Но я интересуюсь не просто из любопытства. У меня есть чувство, что вы сожалеете о том, что сделали, и я хотел бы знать почему.
Летти подняла глаза и внимательно рассматривала в открытое окно пустынную, залитую солнцем улицу.
— Если и так, чего я не признаю, то это из-за Рэнни, потому что его схватили. Он… я таких и не встречала. Он добрый и щедрый, и есть в нем душевность, которая не может оставить равнодушной. Он очень чувствителен. Его душа не защищена, как у большинства из вас. Он смел, галантен и иногда так трагичен, что я не могу…
— У меня создается впечатление, что, если бы он был нормальным, вы бы в него влюбились.
Летти изумленно взглянула на него, краснея еще больше.
— Я не скрываю, что привязалась к нему. Это естественно. Учителю всегда особенно дороги некоторые его ученики.
— Дороги?
— Позвольте! — Летти вызывающе вскинула подбородок.
— Ничего, ничего, если вы так говорите, — сказал полковник, но было видно, что он внимательно обдумывал все это.
— Позволю себе напомнить, — спокойно промолвила Летти, — что Рэнни однажды вмешался и спас вас, тогда, в Сплендоре, с Мартином Иденом.
— Я не забыл. Я также не забыл, как он привел меня в чувство в Элм Гроуве, когда я чуть было не разрушил свои отношения с Салли Энн, не оставив никакой надежды на будущее.
— Ну и?
— Ну, и я даю вам слово, что буду обращаться с ним мягко. Может, вас это и удивит, но ничего иного я и не собирался делать.
Ее губы расплылись в улыбке. Улыбка появилась и в глазах.
— Ничего другого я и не ожидала, и все-таки приятно это слышать от вас.
— Ну, я бы его, конечно, потрепал немного ради удовольствия, а может быть, и поколотил бы слегка, но у него слишком много друзей. Не хочу показаться трусом, но мне не нравится перспектива быть повешенным как-нибудь темной ночью — от такой судьбы меня только что пытался предостеречь Сэмюэл Таил ер.
— Ну, это, разумеется, единственная причина.
— А что же еще? — спросил полковник, направляясь к двери, чтобы открыть ее и придержать для Летти. Лицо его светилось добротой. — Навестим пленника?
Тюрьма находилась в высоком подвальном помещении под первым этажом того же здания. Эту маленькую комнатку с единственным зарешеченным окном использовали раньше, чтобы держать там
