Грилли пристально посмотрел на таинственную даму; он понял теперь, в чем дело.
— Конечно, помню.
— Куда увезли эту сеньору из вашего дома? Грилли пожал плечами.
— Этого я положительно не знаю.
— Вы говорите неправду, господин Грилли. Вы сами увезли сеньору.
— Если бы даже и так, то я не смею знать, куда ее отправили.
— Понимаю! Был еще третий помощник! О! Этот Бачиоки дьявол! — прошептала Инесса, затем продолжала громко: — По крайней мере, вы можете сказать, какое принимали участие в этом деле! Только это я хочу от вас узнать и предлагаю вам этот банковский билет за вашу откровенность! При помощи его вы можете проверить наверху свой расчет!
Грилли смотрел на предложенные ему деньги, они сильно соблазняли его; страсть к игре возбуждала все его чувства, он мог снова играть.
Он уже был готов взять их и рассказать, как вдруг вспомнил слова государственного казначея.
— Это невозможно, я потеряю место, — сказал он дрожащим голосом.
— Вы боитесь Бачиоки? Клянусь вам, что он никогда не узнает, кто мне открыл эту тайну. Слышите ли, господин Грилли! Клянусь вам всеми святыми.
— Пусть будет так, — сказал раб страсти, — только я прошу сказать мне прежде ваше имя.
— Я скажу его по окончании нашего разговора и притом настоящее имя! Если же вы станете теперь настаивать, то я скажу ложное! Вот деньги, с которыми вы можете продолжать ваши опыты, а теперь говорите!
— Вы имеете удивительную власть надо мной, не знаю, отчего это? Знаете ли вы, кто была сеньора, привезенная в мой дом?
— Я хочу слушать, а не отвечать на вопросы, — сказала Инесса повелительным голосом.
— Это таинственная история, я сам едва понимаю, что случилось. Впрочем, расскажу все, что мне известно.
— И что вы делали.
— Да, и это. Однажды вечером у моего дома неожиданно остановился экипаж графа Бачиоки. К счастью, я приготовил отчет…
— Бачиоки знал, без сомнения, что вы дома?
— Очень может быть. Егерь графа вошел ко мне; в это же время я услышал сдержанный плач и слабый крик. Егерь передал мне письмо.
— Что он писал вам?
— Только приказание проводить в ту же ночь по железной дороге испанку, которая находилась в экипаже, до замка По, лежащего близ границы ее родины. Я был очень удивлен этим приказанием, но повиновался. Егерь сказал, что ему приказано проводить сеньору и меня на вокзал. Когда я стал поспешно укладывать свой чемодан, ко мне вошел другой полицейский агент. Он должен был нас сопровождать и сказал мне, что испанка, которую мы везем за границу, была дочерью брата короля Фердинанда, которого, не знаю почему, прозвали Черной Звездой! Королева Изабелла изъявила желание видеть эту дочь в Испании.
— Что вы говорите! Сеньора — дочь Черной Звезды? — вскричала пораженная Инесса.
— Так сказал агент, который был назначен вместе со мной сопровождать ее.
— Очень странно! — сказала Инесса тихим голосом.
— Все это также очень странно для меня, тем более, что бедная сеньора, писаная красавица, умоляла освободить ее! Казалось, она очень боялась возвращения в Испанию и хотела вернуться в свой отель, который, как мне кажется, находился на Вандомской площади.
— Говорили вы с ней о ее отношении к испанской королеве Изабелле?
— Я не говорил ни слова и не отвечал ни на один вопрос сеньоры, как будто был глухонемым. За мной наблюдал другой агент, и я хотел добросовестно исполнить свои обязанности.
— Дальше! Вы привезли сеньору в По?
— Там в замке нас ожидали два монаха, которые представили приказ о передаче им сеньоры! Они только за несколько часов до нас прибыли в замок; один из них понимал французский язык, но, узнав, что я итальянец, заговорил со мной по-итальянски.
— Два монаха? А сеньора?
— Она на коленях умоляла отпустить ее обратно во Францию, но напрасно! Монахи, как и я, должны были повиноваться.
— Куда же отвезли сеньору эти монахи?
— Этого они нам не сказали; они уехали за границу, а мы обратно в Париж.
— Так вы ничего не узнали об этих монахах?
— Они были из французского монастыря в Пампелуне. Инесса вздрогнула, это известие было самым важным во всем рассказе.
— Вы это знаете наверно, господин Грилли? — спросила она.
— Так сказал мне младший из монахов.
— И вы думаете, что он не солгал?
— Я откровенно рассказал вам, что я слышал и видел; больше я ничего не знаю.
— Вы правы, благодарю вас. Возьмите от меня эту награду и…
— Ваше имя?
Инесса подала агенту банковский билет.
— Я поклялась вам, — сказала она, приподнимая вуаль, — никогда не говорить Бачиоки об этом разговоре! Я Барселонская инфанта! Молчите же и вы…
Пораженный Грилли не мог сказать ни слова и смотрел изумленными глазами на Инессу, которая, сделав ему рукой прощальный жест, удалилась из Пале-Рояля.
— Проклятие! — прошептал наконец Грилли. — Инфанта Барселонская, доверенная статс-дама императрицы!.. Какую цель она преследует?
Грилли мог бы разрешить этот вопрос, если бы заметил, куда пошла инфанта; но он поспешил в залы, чтобы снова попытать счастья при помощи полученного банковского билета, между тем как Инесса направилась к Вандомской площади.
Она хотела сообщить собранные сведения слуге Валентино, которому, как ей было известно, Долорес вполне доверяла; Валентино же должен был передать все это защитнику Долорес, о любви и благородстве которого Инесса много слышала. Может быть, спасение еще было возможно; может быть, она еще могла исправить сделанное ею зло. Если Олимпио будет действовать быстро, то может найти Долорес, с которой была сыграна злая шутка.
Инесса достигла отеля после полуночи, она не хотела ждать следующего утра и громко позвонила. Валентино показалось, что он видит привидение, когда перед ним явилась вся закутанная в черное инфанта.
Она торопливо сообщила ему все, что ей стало известно о похищении Долорес. Валентино вскрикнул и поспешил в отель маркиза де Монтолона.
Друзья еще не спали, и Валентино передал им свое известие. Услышав это, Олимпио вскочил со своего места.
— В таком случае, мы сегодня же ночью отправляемся в Пампелуну. Ты едешь со мной, Валентино!
— Хоть в ад, дон Олимпио.
— Совершенно верное сравнение! Ты, Камерата, рассчитываешься за меня в Версале с графом и государственным казначеем Бачиоки. Прощайте, друзья! Утром я уже буду на дороге в Испанию и таким образом увижу свое отечество скорее, нежели предполагал.
Хуан предложил поехать вместе с Олимпио, но тот желал сделать это дело только вдвоем с Валентино.
Друзья пожали друг другу руки на прощанье. Камерата обещал точно исполнить возложенное на него поручение, и через несколько часов Олимпио уже ехал по южной железной дороге.
