XXII. ГРАФ БАЧИОКИ
Эндемо и его слуга также возвратились в Париж с театра войны, но их отношения изменились самым странным образом. Огромные суммы, похищенные мнимым герцогом из Мединского замка, так быстро исчезли и большей частью перешли в карманы Джона, что Эндемо едва ли мог теперь удовлетворять требования слуги.
Между господином и слугой произошла бурная сцена. Плут с бульдогообразным лицом знал, что ему нечего больше ожидать от мнимого герцога, и, угрожая открыть его тайны, хотел выжать последние деньги, а затем бросить его на произвол судьбы.
Эндемо понимал угрожавшую ему опасность и потому думал только о том, как бы освободиться от своего жадного слуги.
Покушения на Олимпио и маркиза не принесли ожидаемых результатов, однако Эндемо надеялся, что Бачиоки даст ему хороший совет, а может быть, и помощь; он не предполагал, что Бачиоки питал надежду, что соперники уничтожат друг друга.
Государственный казначей был поэтому весьма удивлен, когда ему доложили о герцоге Мединском; впрочем, он надеялся избежать с его помощью опасности, угрожающей со стороны генерала Агуадо, который обещал явиться еще раз. Бачиоки еще не обдумал, как действовать при этой встрече.
— А, почтеннейший герцог, — вскричал он самым фамильярным тоном при входе Эндемо, — что скажете? Кажется, только призрак испанского генерала беспокоил вчера моих людей.
Бледное лицо Эндемо искривилось злобной улыбкой.
— Этот испанец, вероятно, заключил договор с сатаной, граф, иначе нельзя объяснить, как он и маркиз избежали смерти, неизбежной для всякого другого!
— Заключим и мы такой же договор, чтобы иметь в руках больше силы.
— Вы шутите, а для меня дело это очень важное! Я пожертвовал для него всем своим состоянием.
— Это было опрометчиво с вашей стороны, герцог.
— Теперь я приехал просить вас об одолжении.
— Располагайте мною!
— Герцог Агуадо уехал прошлой ночью в Испанию только с одним слугой.
— Что вы говорите, генерал…
— Отправился за границу с целью, как я слышал, отыскать сеньору, увезенную в Испанию! Вы знаете это…
— Ваше известие удивляет меня, — сказал Бачиоки очевидно обрадованный. — Действительно, молодая испанка выслана на родину…
— Генерал Агуадо знает куда? Бачиоки улыбнулся.
— Если его верно направили, то я могу сказать вам, куда он поехал.
— Этого довольно! Говорите!
— Не знаю, через кого он мог получить сведения, которые однако недостаточны, потому что никто здесь не может передать ему всех подробностей.
— Так скажите мне, что он мог узнать?
— С удовольствием, герцог, но что из этого выйдет?
— Вы узнаете об этом после!
— О, было бы необыкновенно хорошо, если бы генерал Агуадо действительно отправился в Испанию, — сказал Бачиоки со смехом, радуясь, что избавится от смертельной опасности. — Слушайте, любезный герцог. Вы говорите, что испанец выехал ночью со своим слугой; сперва он направится к замку По, близ испанской границы, оттуда в Пампелуну, где станет отыскивать двух монахов, ха, ха, ха, двух францисканцев тамошнего монастыря! Но монахи, как известно, похожи друг на друга, и ему будет трудно найти тех, кого нужно.
— Ваше объяснение успокоило меня. Сеньора еще в Пампелуне?
— Сохрани Господи! Она отправлена в Мадрид.
В это время разговор был прерван появлением слуги.
— Что нужно? — спросил небрежно Бачиоки.
— Господин генерал граф д'Онси, — доложил слуга.
— Хорошо, проси сюда, — сказал Бачиоки, не предчувствуя намерений Камерата.
— Еще одна просьба, — сказал Эндемо быстро. — Не можете ли вы освободить меня от слуги, очень опасного для меня?
— Без сомнения! На днях, как сообщил мне герцог Морни, отходит транспортное судно «Йонна» из Тулона в Кайену, вы можете об этом справиться. Вы знакомы с графом д'Онси?
— Я слышал его имя несколько раз во время похода, но лично не видел никогда!
В это время на пороге появился генерал и слегка поклонился Бачиоки, а потом мнимому герцогу, который с удивлением всматривался в лицо графа и старался припомнить, где видел его раньше; ему казалось, что он встречался с этим человеком в то время, когда наблюдал за тремя друзьями.
Бачиоки представил их друг другу, но произнес имя герцога Мединского так невнятно и скоро, что принц Камерата не мог его расслышать. Последний был очень сдержан и на вопрос Бачиоки о причине посещения холодно отвечал, что может сказать об этом только наедине, и прибавил, что считается другом и собратом по оружию генерала Агуадо.
Услышав эти слова, Эндемо все вспомнил и, прощаясь с Бачиоки, шепнул ему:
— Задержите его здесь с полчаса! Затем поспешно вышел из комнаты.
— Мы одни, граф, садитесь! Не знаю, какое поручение доставляет мне счастье видеть вас! Во всяком случае, герой Инкермана оказывает мне этим честь. Вы имеете тайные отношения ко дворцу…
Камерата посмотрел с удивлением на Бачиоки, который слегка улыбнулся, желая очевидно показать, что знает более, нежели желает высказать.
— Я не понимаю вашего вопроса, — отвечал гордо Камерата.
— Он доказывает только то, что мне известны многие тайны! Однако я вижу, что вам неприятен разговор об этом предмете! Говорят, генерал Агуадо внезапно уехал? Признаюсь, это очень удивило меня, особенно после его вчерашнего поступка, беспримерного в Тюильри, но, может быть, это последствия военной жизни! Во всяком случае, генерал обязан объяснить свое поведение.
— Я именно затем и пришел.
— Но, граф, я едва с вами знаком, и вы желаете вмешиваться в дело…
— Которое дает вам случай познакомиться со мной. Я представитель генерала Агуадо, который вынужден внезапно уехать.
— Что же его побудило так поступить?
— Ваш образ действий с одной сеньорой, очень дорогой генералу.
— Мое удивление возрастает! Потрудитесь объяснить подробнее. Пылкий Камерата был сильно раздражен насмешливым тоном предыдущих слов Бачиоки и должен был сдерживать себя, чтобы не показать кипевшего в нем гнева.
— Вы принудили сеньору посетить Версальский замок, — сказал он важно.
— Доказательства, граф! Я не ожидал, чтобы честный человек заступался за эту донну.
— Что значат эти слова? — спросил Камерата взволнованным голосом.
— Подобного рода вещи неохотно объясняют!
— Вы, кажется, хотите навести подозрение на эту сеньору!
— Вы беспокоитесь о таком деле, которое еще менее касается меня, чем вас. Или вы также близки к этой сеньоре? В таком случае, я опять потребую от вас доказательств в возводимом на меня обвинении.
— Понимаю, граф Бачиоки! Вы рассчитываете на то, что сеньора удалена из Парижа! Но не будьте так самонадеянны, она возвратится! Ваши слова доказывают мне, что она выслана вследствие ваших
