- Ведете меня к себе домой? - высказал предположение Платон. - Так, вдоль железной дороги, ближе?
- Вы что? - изумилась Вера. - Туда двенадцать километров!
- Чтобы остаться с вами вдвоем, я пройду и тридцать! - расхрабрился Платон.
- Тогда потопали уж до Грибоедова, чего там!… Вы сами оттуда?
- Да, родился на берегу реки Урал. Мы жили недалеко от парка с красивым названием 'Тополя'. Тополей почти не осталось, а название прежнее. А потом мать от отца ушла, мне тогда десять лет было…
- К другому ушла?
- Да… И мы в Москву перебрались. Отец у меня - его весь город знает. - Тут в голосе Платона явно зазвучала нежность. - Он - детский доктор. Знаете, таких теперь нету, про таких Чехов писал. Через его стетоскоп прошли практически все. И те, которым под пятьдесят, и их дети, внуки… Ему в городе больше всех верят!
- Теперь я понимаю, в кого вы такой! -насмешливо заметила Вера.
- Я бы очень хотел быть похожим на него!…
Пути делали крутой поворот в сторону. Вера, а вслед за нею и Платон, тоже повернули В сторону. Здесь в тупике отдыхали пассажирские вагоны, много вагонов, с самых разных маршрутов.
- Понял, мы будем искать пустой вагон! - догадался Платон.
- Вы умный, но не совсем. Вагоны все заперты, чтобы шпана не лазила. Мы ищем мою двоюродную сестру, Зину, помните, я говорила, что она проводница?
- Вера, вы мне ужасно нравитесь! - вдруг признался Платон.
Вера оборотилась и внимательно посмотрела в глаза Платона, словно пытаясь понять серьезность его слов…
После Вера и Платон бежали по пустому, неосвещенному коридору вагона и ломились в дверь каждого купе. Все двери подряд были на запоре. Наконец одна из дверей поддалась и отодвинулась.
Вера и Платон влетели в купе, стремительно задвинули дверь и начали целоваться.
Потом Вера перевела дух, отступила на шаг и сказала:
- Все! Хватит!
- Нет, не хватит! Я только вхожу во вкус!
- Это добром не кончится! А я по купе не шляюсь!
- Я знаю.
Вера насторожилась:
- Ты на что намекаешь?
- Ни на что!
- Ты что имеешь в виду? - Вера повысила голос.
- Ничего не имею в виду!
- Нет, ты имеешь в виду, что я бегала в купе к Андрею! Но у нас с ним там ничего не было.
- Я верю!
- Нет, ты не веришь, я по глазам вижу!
- Да тут темно! - взмолился Платон.
- А я тебе повторяю - ничего не было!
- Да верю я тебе, честное слово!
- Ничему ты не веришь, у тебя на уме сейчас одно… И молчи! Ты ведь меня полюбить никогда не сможешь!
- Почему?
- Потому что я - вокзальная официантка, а ты - пианист.
- Не говори глупостей…
- Ты говоришь это, потому что тебе другого сказать нечего.
- Какое имеет значение, у кого какая профессия!
- Ты еще толкни речь про всеобщее равенство!
- Ну, Вера, ну, перестань! - растерянно забормотал Платон. - Иди ко мне!
- Я тебя привела в мягкий вагон, - нежно сказала Вера, - чтобы ты отдохнул. Отдыхай, горемыка.
Вера перешла в соседнее купе и заперлась. Теперь они лежали на соседних койках, но разделенные перегородкой.
- Как ты думаешь, - нарушила молчание Вера, - какой срок тебе могут дать?
- В лучшем случае - три года.
- Я приеду на суд, - вдруг заявила Вера, - и скажу им, что это не ты сделал…
Платон уже понимал, что Вера с ее характером действительно может приехать.
- Тебя никто не послушает!
- А я скажу, что ты мне сам рассказывал!
- А я отрекусь! Кому поверят - тебе или мне?
- Три года - это много.
- Много, - выдохнул Платон.
- Для меня это, впрочем, значения не имеет. Ты здесь больше не покажешься! - с горечью подытожила Вера.
- Вера, мы с тобой взрослые люди. Этот разговор через перегородку - противоестествен.
- И никогда у нас с тобой, пианист, ничего не будет! Потому что я тебя вот так вот сразу - взяла и полюбила! И только, пожалуйста, не говори, что ты меня тоже полюбил.
Платон повернулся спиной к обидчице и процедил сквозь зубы:
- Спокойной ночи!
Вера в соседнем купе тоже повернулась спи-пой.
Они помолчали. Довольно долго. Даже чересчур долго.
- Ты что делаешь? - наконец-то нарушила тишину Вера.
- Дуюсь! На тебя!
- А что собираешься делать?
- Спать! - ответил недогадливый Платон.
- Ты что, дуралей?
- Почему? - не понял Платон.
- Ты что, совсем дуралей?
- Теперь я понимаю, что совсем! - обрадованно воскликнул Платон, до которого наконец дошло. - Я иду!
И он ринулся в соседнее купе. Вера отперла дверь…
Утром, когда Платон проснулся, Веры уже не было.
Платон соскочил со ступенек вагона и резво побежал вдоль состава к зданию вокзала. В утреннем ресторане было безлюдно. За служебным столом собрались официантки, буфетчица, повариха в белом полотняном колпаке, калькуляторша. Кто-то из женщин завтракал, кто-то вязал. Калькуляторша составляла меню, а Вера тихонько напевала популярную песню:
Платон пересек ресторанный зал. Вера посмотрела на Платона. Тот прислонился к стене и слушал, как Вера поет:
