— Как вы попали в обитель Света? — Тон Змея сразу изменился: как-никак, а он занялся своим привычным делом.
— Водяру искал. Вот и завернул по пути.
— Для кого вы искали водяру?
— Для себя.
— Это точно? — Змей прищурился: так он делал : всегда, когда подозревал Кузьму в неискренности-
— Странные у вас вопросы какие-то…
— Отвечайте по существу.
— Повторяю: для себя! — почти выкрикнул Кузьма, а сам подумал: «Вопросик-то этот мне не без подвоха задали».
— Как вас встретили катакомбники?
— Да уж лучше, чем вы.
— То, что вам предложили проникнуть за Грань, нам уже известно. Знаем мы и про то, что это предложение поступило непосредственно от игумена. Какое впечатление от общения с ним осталось у вас?
— Тот еще жук!
— Не понял? — Змей нахмурился.
— Хитрая, говорю, тварь.
— Он действительно проводит время на столпе?
— Вроде того.
— Сидит или стоит?
— Не разобрал. Темно было.
— Вас в нем ничего не поразило? Внешний облик, например? Или манера разговаривать?
— Повторяю: темно было. А манера разговаривать у всех светляков одинаковая, — так было сказано вслух, а так мысленно: «Хрен я вам что-нибудь важное скажу!»
— Вы согласились на предложение игумена?
— А куда было деваться! Пригрозил, гад, голодом меня уморить.
— С какой целью в обитель Света наведалась весьма представительная делегация связистов?
— Смешно сказать. Я им вдруг понадобился.
— Для чего?
— А вы сами не догадаетесь? Кузьма Индикоплав нынче всем нужен. Хоть разорвись.
— Но ведь у связистов был какой-то формальный повод требовать вашей выдачи? Не так ли?
— Ерунда все это! — Теперь пришлось скривиться уже Кузьме.
— Расскажите, не стесняйтесь.
— Коротко не получится.
— Рассказывайте, как получится.
— Я, прежде чем к светлякам зайти, к темнушникам наведался. С той же целью. Правда, дальше заставы нос не совал. Дело там нехорошее случилось. Какая-то тварь отметилась. Перед самым моим приходом… Видели, как грибы на прутиках сушатся? Вот таким же манером она всех стражников на железные штыри нанизала. Я по своей дурости об этом темнушникам сообщил. По телефону. Вот они на меня и окрысились. Дескать, без моего участия тут не обошлось.
— Кстати, во время вашего пребывания на Торжище имел место похожий случай. Вы в курсе?
— В курсе, — кивнул Кузьма.
— Что можете сказать по этому поводу?
— Перерождаются химеры. Другими становятся. И если так и дальше дело пойдет — спасения от них не будет.
— Откуда связистам стало известно ваше местонахождение?
— Баба одна стукнула. — Скрывать тут было нечего: выгораживать Феодосию он не собирался.
— Та самая, которая была с вами на Торжище? — уточнил Змей.
— Та самая.
— Давно она состояла осведомительницей у связистов?
— Не знаю. Лично я ее об этом не спрашивал.
— Вы можете как-то влиять на химер? — Змей вновь подозрительно прищурился.
Вопрос был дурацкий — ни один выползок не ответил бы на него честно. А уж Кузьма, кое-что в этом деле понимавший, — тем более.
— Что вы! — Он замахал руками, словно монах, которому предъявили обвинение в сношении с дьяволом. — Это надо же такое придумать! Человеку химеры не по зубам!
— Но вы избавились от связистов не без помощи химеры.
Сволочью был этот Змей. И в первую очередь потому, что знал гораздо больше, чем ему следовало.
— Случайно вышло, — пояснил Кузьма с самым невинным видом. — Момент удобный подвернулся. Зачем его упускать?
— А чем вас не устраивали связисты?
— Грубые люди. Не люблю я таких. Чуть что — сразу по сопатке.
— Но с одним из них вы, похоже, сдружились, а? — Вопрос был, конечно, с подковыркой, о чем можно было судить по сопровождающему его магнетическому взгляду.
— С кем по пьянке не сдружишься, — потупился Кузьма.
— Где этот пачкун добыл пистолет?
— У темнушников всякого оружия полным-полно.
— Полно. Но не такого.
— Вы про это лучше у него спросите.
— И спросим, — с угрозой буркнул Змей. — Придет такое время… Кто еще, кроме людей и химер, обитает в Шеоле?
— Крысы, летучие мыши, змеи… — Кузьма стал загибать пальцы.
— Я имею в виду созданий совсем другого рода, — перебил его Змей. — Тех, которые появились после Черной Субботы. Здухачей, например.
— Брехня! — категорически заявил Кузьма. — Выдумки. Вы еще про папу Мумбо-Юмбо спросите.
— Кто это такой?
— Владыка преисподней. В понимании темнушников. Им завидно стало, что у светляков Бог есть, и черти, и ангелы, вот и придумали себе идола.
— А почему именно Мумбо-Юмбо?
— Потому что черный. Они же мрак обожествляют. Считают его первородной стихией, из которой все остальное родилось. И твердь, и хлябь, и свет, и живые твари. С папой тоже понятно. Так они тех зовут, кто чем-нибудь заправляет. «Зубры» стоят над «быками», «быки» над «волками», а папа над всеми. Вот и в преисподней должен быть свой папа. Так сказать, папа над папами.
— Ну это несерьезно, — отмахнулся Змей. — Не отвлекайтесь. Откуда приходят химеры? Сверху или снизу?
— Конечно, сверху! Откуда мох пришел, оттуда и они приходят.
— Не следует ли из этого, что они способны преодолевать Грань? Хотя бы в одну сторону — сверху вниз?
— Никогда не думал об этом.
— С какой стороны вы подошли к обители Света? — Змей предъявил Кузьме чертеж, тщательно выполненный углем на листе рыхлой сероватой бумаги, которую, как говорят, метростроевцы наловчились делать из тщательно перемолотого мха.
— Я в этих кружочках и загогулинах не разбираюсь. — Слова Кузьмы были истинной правдой. — Мне ваши узоры без надобности. Подземные ходы нужно нюхом чувствовать.
— Ну а все же? — настаивал Змей, тыкая в чертеж пальцем. — Вот туннель, который соединяет
