любовные утехи.
— Пусть бриллианты продаст, — обронил Цимбаларь.
— Уже давно продала. То, что на ней сверкает, это имитация, обыкновенные стразы.
— Дожила, бедняжка... И кого она собирается заказать? Уж не того ли самого типчика, который оставил её без бетила?
— Всё может быть... Но когда ответы слишком очевидны, возникают законные сомнения в их достоверности... Ладно, как только придумаешь новый план, позвони. Передай мои искренние соболезнования Ване и Петру Фомичу. Отольются кошке мышкины слёзы.
— Это уж непременно! — Отложив в сторону умолкший мобильник, Цимбаларь сказал: — Братва, у меня, кажется, появилась одна идея. Причем настолько перспективная, что за неё просто необходимо выпить. Но сие возможно лишь при том условии, что Пётр Фомич сядет сегодня за руль моего «Мицубиси».
— Валяй, отрывайся, — махнул рукой Кондаков. — Я советские танки через пустыню Дашти-Маркох водил, так неужели на японском драндулете по родной столице не прокачусь?
— Слышу речь не мальчика, но мужа. — Цимбаларь покровительственно похлопал его по плечу. — Только не забывай, что в родной столице, в отличие от пустыни Дашти-Маркох, практикуется правостороннее движение и существует ограничение по скорости...
Очередной заказ на генеральную уборку, поступивший от Халявкиной в фирму «Золушка», согласно предварительной договорённости был переадресован в особый отдел. Руководство фирмы, конечно же, ценило постоянную клиентку, но портить отношения с милицией не собиралось. Тем более что полковник Горемыкин, от лица которого велись переговоры, обещал аккуратность, конфиденциальность и высокое качество.
В уборщиц набрали самых молодых и расторопных сотрудниц из разных служб отдела, не осталась в стороне и Людочка. Накануне, в присутствии профессионалов швабры и пылесоса, были проведены учения, местом для которой выбрали изрядно запущенную квартиру Кондакова.
К дому Халявкиной лжеуборщики подкатили на арендованном в «Золушке» фирменном микроавтобусе. Бригаду из пяти девушек, облачённых в форменные комбинезоны и косынки, возглавлял Цимбаларь, благодаря строгому черному костюму и такому же галстуку похожий на служащего похоронного бюро.
Хозяйка, заранее предупреждённая о визите, открыла дверь без лишних расспросов. Ненакрашенная, с всклокоченными волосами, одетая в затрапезный халат, она выглядела неважнецки — то ли не выспалась, то ли накануне перебрала лишку. Окажись здесь сейчас поэт Уздечкин, он вряд ли узнал бы в этой потрёпанной жизнью особе свою юную курносую птичку.
Упреждая неизбежный вопрос Халявкиной, Цимбаларь с достоинством представился:
— Александр Гуменюк, линейный менеджер фирмы клиринговых и коммунальных услуг «Золушка».
(Впрочем, все эти сведения имелись на бедже, украшавшем лацкан его костюма. )
— Что это ещё за новости! — фыркнула хозяйка. — Я менеджера не вызывала.
С прежним, несколько чопорным достоинством Цимбаларь объяснил:
— В связи с ростом числа жалоб и рекламаций каждую выездную бригаду нашей фирмы теперь сопровождает менеджер, несущий персональную ответственность за качество выполненных работ. Все свои просьбы, претензии и предложения можете сообщать непосредственно мне, а я уж прослежу, чтобы они были выполнены качественно и в срок.
— Ну тогда действуйте. — Оставив дверь открытой, Халявкина скрылась на кухне. Похоже, к собственной безопасности она относилась более чем наплевательски.
Цимбаларь пропустил вперёд себя девушек, экипированных по последнему слову моечно- уборочного дела, и спустя пару минут работа уже закипела. Сотрудницы особого отдела вкалывали хоть и без особой сноровки, но с энтузиазмом.
Самозваный менеджер занял стратегическую позицию в прихожей, откуда можно было наблюдать и за гостиной, и за спальней, и за ванной комнатой. Вдобавок он страховал Людочку, которая только делала вид, что обмахивает пыль с предметов меблировки, а на самом деле высматривала возможные тайники.
Если бы хозяйке пришло вдруг на ум позвонить и фирму «Золушка», ей бы ответили, что Александр Егорыч Гуменюк (кстати, тёзка Цимбаларя) действительно состоит в их штате и в настоящий момент вместе с бригадой находится на выезде. Более того, такой человек существовал в реальности, что могла подтвердить любая справочная служба. Короче, на сей раз с конспиративным обеспечением у опергруппы всё было тип-топ.
— Эй, менеджер, — позвала его Халявкина. — Иди хлопни стопарик.
— Рад бы, но в рабочее время спиртных напитков не употребляю, — ответил Цимбаларь, заходя на кухню. — И прежде на службе не употреблял, и теперь на гражданке воздерживаюсь.
— А ты разве военный? — стряхивая сигаретный пепел в рюмку с вискарём, поинтересовалась Халявкина.
— Бывший. Уволен в отставку по ранению. Пенсии на жизнь не хватает, вот и прирабатываю.
— Звание у тебя какое?
— Майор. — Тут уж Цимбаларь ни на йоту не погрешил против истины.
— Ранило-то тебя где? — В умении сходиться с людьми. Халявкиной можно было только позавидовать. С момента их первой встречи не прошло и получаса, а она уже вела себя с незнакомым человеком, как старая знакомая.
— В одной из горячих точек, — уклончиво ответил Цимбаларь.
— И куда, если не секрет?
— Полагаю, что демонстрировать свои шрамы в присутствии дамы не совсем корректно.
— Что же тут некорректного? — удивилась Халявкина. — Я вот перед тобой, можно сказать, без трусов сижу... — Приподняв полу халата, она подтвердила справедливость своих слов. — А ты кочевряжишься, как школьница. Или ранение в неприличном месте?
— Никак нет, во вполне приличном.
Цимбаларь задрал рубаху и показал две отметины, оставленные на его торсе пулей сослуживца, оплошавшего при заряжении табельного оружия, — спереди маленькую, словно оспина, а сзади такую, что три пальца можно было вложить.
— Сквозная, — потрогав шрамы, констатировала Халявкина. — И потроха, наверное, задело?
— Не без этого, — ответил Цимбаларь, заправляя рубашку в брюки. — Извините, но мне нужно взглянуть на работу подчинённых.
— Взгляни. — Халявкина царственным жестом отпустила его.
Слыша за спиной аппетитное бульканье дорогого виски, Цимбаларь, печатая шаг, проследовал в ванную комнату, где в поте лица трудилась сотрудница группы микробиологических аномалий Полина Дубасова, и, предварительно подмигнув ей, проникновенным тоном произнёс:
— Ты почему кафельную плитку только один раз помыла? Опять халтуришь? Это разве блеск? Это разгильдяйство! После нашего ухода плитка должна блестеть, как новая! Даже лучше новой! Немедленно переделать и доложить!
— Слушаюсь! — втихаря показывая ему язык, ответила Дубасова, между прочим, имевшая звание капитана. — Будет исполнено.
— Круто ты с ними, — заметила Халявкина, когда Цимбаларь вернулся на кухню. — Словно с новобранцами.
Сквозь осветлённые, но уже потемневшие у корней волосы на её виске виднелся розовый серповидный шрамик.
— Иначе нельзя, — с самым серьёзным видом пояснил Цимбаларь. — Эффективное руководство повышает производительность труда на десять процентов, а качество — на все двадцать пять. Люди ведь доброго отношения к себе не понимают. Если что-то и делают, то исключительно из-под палки. Тем более у нас контингент особый. Сплошь провинциальные красавицы, явившиеся покорять столицу. Метили в
