актрисы и манекенщицы, а оказались в уборщицах.
— Им ещё повезло, — с подвыванием зевнула Халявкина. — Многие вообще на панель попадают... Слушан, менеджер, а тебе приходилось людей убивать?
— Убивать врагов — моя профессия, — со значением произнёс Цимбаларь. — Правда, бывшая. Я служил в спецназе воздушно-десантных войск. Имею боевые награды.
— Ну ты молоток! И стреляешь, наверное, классно?
— Закончил курсы снайперов.
— Вот те на! — Халявкина приподняла брови. — А я всё думаю, кто бы меня научил метко стрелять!
— Сейчас существует много стрелковых клубов. — Цимбаларь сделал вид, что не понял достаточно прозрачного намёка. — Лично я порекомендовал бы вам битцевский или, в крайнем случае, динамовский. При клубах имеются курсы для начинающих.
— Поздно мне уже на курсы ходить. — Халявкина небрежно махнула рукой. — Да там, скорее всего, только из воздушек стреляют... Взял бы да научил меня, менеджер. В долгу не останусь.
— Меня зовут Александром, — напомнил Цимбаларь. — С вашего разрешения я отлучусь ещё на минутку.
Он зашёл в спальню, где Людочка специальным молоточком простукивала стены.
— Ну и что? — одними губами прошептал Цимбаларь.
— Ничего, — ещё тише произнесла Людочка. — Выгоняй её из кухни. Все остальные помещения уже проверены.
Цимбаларь кивнул, но для вида устроил Людочке разнос, рассчитанный исключительно на Халявкину.
— Ты как туалетный столик трёшь? Ты так свою задницу мочалкой тереть будешь! А это уникальная вещь! Если хоть одна царапинка останется, за всю жизнь не расплатишься!
Халявкина, оставаясь на кухне, поддержала ретивого менеджера:
— Деликатней надо, деликатней! Словно бы после менструации подмываешься.
Людочка в сердцах лягнула несчастный столик и решительным жестом отослала Цимбаларя: дескать, иди занимайся своим делом.
В очередной раз оказавшись на кухне, Цимбаларь вежливо попросил:
— Вы, пожалуйста, перейдите в соседнюю комнату. Сейчас здесь начнётся уборка.
Халявкина упираться не стала:
— Раз надо, значит, надо.
Прихватив бутылку и рюмку, она направилась в гостиную, где всё уже сверкало, как в операционной. В воздухе пахло не химией, как это можно было предположить, а горной свежестью. Цимбаларь даже подумал, что некоторым сотрудницам особого отдела не мешало бы сменить профессию — и людям польза, и себе выгода.
— Так как же моё предложение? — развалясь на диване, поинтересовалась Халявкина.
— Я бы с удовольствием, но, увы, собственного оружия не имею, — пожал плечами Цимбаларь. — А на пальцах этому искусству не научишь. Практика нужна.
— Нашёл проблему! Такая штука подойдёт? — Сунув руку за спинку дивана, Халявкина вытащила пистолет весьма грозного вида и без всякой опаски передала его собеседнику.
По специфическому окну затвора-кожуха, оставлявшему почти весь ствол открытым, и слегка выступающей дульной части Цимбаларь сразу узнал «беретту» — скорее всего, одну из модификаций девяносто второй серии. Судя по всему, магазин был полностью снаряжён.
— Серьёзная вещица, — примеряя пистолет к руке, сказал Цимбаларь. — Полицейская модель с двухрядным магазином на пятнадцать патронов. Игрушка не для женских ручек.
— Ты меня, менеджер, ещё мало знаешь, — хохотнула Халявкина. — Если будет надо, я и с гранатомётом справлюсь.
— А всё же, зачем вам оружие? — Цимбаларь вернул пистолет хозяйке.
— Я женщина одинокая, меня защитить некому. К тому же недоброжелатели достают. Вот один сукин кот пару лет назад отметину оставил. — Демонстрируя шрам, она отвела в сторону прядь волос. — Чуть богу душу не отдала.
— Для ношения огнестрельного оружия нужно иметь специальное разрешение, — сказал Цимбаларь, прислушиваясь к доносившемуся из кухни шуму.
— Ой, не будь ты таким занудой! — Она игриво передернула плечиками. — Нынче оружием только грудные дети да древние старушки не обзавелись. Некоторые мои знакомые даже автоматы в машинах возят... Ты прямо отвечай: научишь меня стрелять или нет? Учти, подобные предложения бывают только раз в жизни.
— Так и быть, — как бы делая над собой усилие, кивнул Цимбаларь. — Давайте попробуем... Деньги мне сейчас не помешали бы.
— Вот это уже совсем другой разговор! — Халявкина обрадовалась, и, похоже, непритворно. — Тогда не будем откладывать дело в долгий ящик. Пока ты не передумал, съездим за город и проведём первый урок... А твоему начальству я позвоню. Думаю, мне они не откажут.
— Никуда звонить не надо, — сказал Цимбаларь. — На сегодня осталось только два заказа. Думаю, девочки справятся и без меня.
— Конечно, справятся. Если честно сказать, ты им только мешаешь. Я пока переоденусь, а ты выпроваживай свою бригаду... Водительские права имеешь?
— Так точно.
— Тогда поедешь за рулем. Я сегодня что-то не в форме...
Халявкина, раздеваясь на ходу — под халатом у неё действительно ничего не было, — удалилась в спальню. Людочка, которой Цимбаларь передал свой бедж, тихо сказала:
— Я всё слышала. Не нравится мне эта затея. Опять начинаются какие-то опасные игры. Держись настороже.
— Я всю свою сознательную жизнь держусь настороже... Ты нашла что-нибудь?
— Ничего. Ни тайников, ни сейфов.
— Этого и следовало ожидать. Хранить-то ей сейчас особо нечего. Кроме воспоминаний, конечно...
— Ладно, езжай. — Людочка легонько толкнула его кулаком в грудь. — Только не очень-то нежничай! Учти, ядовитую змею приручить невозможно. Она укусит в самый неподходящий момент.
Причесавшись и накрасившись, Халявкина вновь превратилась в элегантную моложавую даму с аристократическими замашками. Никто бы и не сказал, что она с утра выжрала чуть ли не бутылку виски, щедр0 сдобренного никотином.
И всё бы ничего, но знающий человек сразу понимал, что уважающие себя светские львицы костюмы такого покроя в этом сезоне уже не носят. Да и туфельки из крокодиловой кожи явно остались у Халявкиной с лучших времён.
Окинув свою спутницу критическим взором, Цимбаларь сказал:
— Очень уж шикарно вы оделись. Для стрелковой тренировки желательно что-нибудь попроще. Спортивный костюм, например. Ведь некоторые упражнения рекомендуется проводить из положения «лёжа».
— Не переживайте. Если вдруг придётся лечь, я всё это с себя сниму, — без тени смущения заявила Халявкина, прижимавшая к груди вместительный ридикюль, в котором, по-видимому, и находился пистолет.
Уже хорошо знакомый Цимбаларю «Ситроен» стоял в двух кварталах от дома, прямо под знаком «остановка запрещена». Похоже, Халявкина в этой жизни действительно никого не боялась.
— Куда поедем? — спросил он, включив двигатель и присматриваясь к незнакомой панели приборов.
— Это уж, менеджер, тебе решать... Туда, где нам никто не помешает.
