Вы разрешите как-нибудь на днях взять у вас интервью?
– Сделайте одолжение. Может, я к тому времени что-нибудь узнаю.
– Ну, пока, – попрощался Джуниор. – Мне нужно ещё продать несколько рекламных объявлений.
Квиллер был поражён.
– Вы хотите сказать, что не только выпускаете газету, но и занимаетесь рекламой?
– Конечно, мы всем занимаемся. Газетой владеет мой отец, он работает с рекламой и тем подаёт нам пример.
Главный редактор «Пустячка» умчался по своим делам, как и подобает человеку в спортивных туфлях, а Квиллер остался, удивлённо и весело глядя ему вслед.
– Не слишком ли он молод для главного редактора? – спросил он Роджера.
– Он работает в газете с двенадцати лет. Прошёл все ступени. В прошлом году закончил университет. Честолюбивый мальчишечка,
– Мне всегда хотелось иметь свою небольшую газету.
– Вы можете купить «Пустячок» задёшево, но вот заставить его идти в ногу с веком – на это потребуется немало денег. Этот листок основали в тысяча восемьсот пятьдесят девятом году, и с тех пор там ничего не менялось… Я могу быть чем-то полезен?
– Можете. У вас на всё есть ответы. Скажите, кто убил Бака Данфилда?
Роджер покраснел:
– Трудный вопрос. Пока до меня ещё ничего не дошло. Вчера мы с Шарон ходили навестить Милдред. Она действительно потрясена.
– Это случайное убийство? У Данфилда имелись враги? Может, он был замешан во что-то, о чём мы не знаем?
Роджер пожал плечами:
– Я мало что знаю о тех, кто здесь отдыхает.
– Он был соседом вашей тещи и делал подсвечники, которые продавались в магазине вашей жены. И вы с ним никогда не встречались?
– Да нет, пожалуй, пару раз на берегу. Перекинулись несколькими словами.
– Вы лжете, Роджер. Готовитесь в политики?
Роджер поднял руки:
– Только не стреляйте! – Он насмешливо улыбнулся Квиллеру. – Вы, кажется, на днях рыбачили с борта «Минни К.»?
– Скажу вам кое-что интересное, – ответил Квиллер. – Сегодня утром я отправился ещё разок взглянуть на эту старую посудину. Так вот, ей дали новое название. Теперь она стала «Чайкой», только «Ч» написана не в ту сторону.
Роджер кивнул.
– И если хотите, я объясню почему. Хозяин, вероятно, испугался, что вы будете рассказывать всем об утопленнике и навлечёте на «Минни К.» неприятности. А его оштрафуют за незаконную деятельность. Прежде чем брать на борт рыбаков, все суда должны быть зарегистрированы. Судя же по тому, что вы рассказывали о «Минни К». она даже техосмотр не проходила.
На сегодняшний день у Квиллера было запланировано ещё одно дело. Интерес к закопанному ведру на кладбище нисколько не остыл, и теперь, способный опознать ядовитый плющ, он был готов к следующей экспедиции. Воскресная активность влюблённых значительно увеличила горы мусора вокруг, а тёплые солнечные дни в содружестве с ночными дождями сотворили чудеса с сорняками на кладбище. Он обнаружил ядовитые ветки с треугольными листьями вокруг маленьких надгробий и вспомнил, как обламывал их, расчищая надписи. Потом вспомнил след на траве, ведущий за памятник семейства Кемпбелл.
Ведро было по-прежнему замаскировано травой и всё ещё оставалось пустым. Однако его, по- видимому, для чего-то использовали. Ко дну присохло несколько травинок, а ручка на крышке, которую Квиллер оставил повернутой под прямым углом к памятнику, теперь стояла наискосок.
Квиллер не стал задерживаться. Он поспешил домой, надеясь вернуться раньше Розмари. Всё усиливающийся запах тухлой рыбы действовал на него угнетающе. Зато Розмари влетела в дом полная энтузиазма, с охапкой желтых, белых, розовых, красных и пурпурно-чёрных тюльпанов.
– Тюремные сады просто восторг, – сказала она. – Квилл, дорогой, ты непременно должен их посмотреть. Один очаровательный человек преподнёс мне эти цветы. Сколько страниц ты сегодня написал?
– Никогда не считаю, – ответил Квиллер.
– Тюрьма совсем новая и тоже замечательная. У ворот какая-то милая женщина предложила мне вступить в их ДПЗ – общество «Дамы в помощь заключенным» или что-то в этом роде. Они пишут заключенным письма и посылают небольшие подарки.
– Ты слышала какие-нибудь разговоры про убийство?
– Ни слова! У тебя найдутся две-три вазы для моих тюльпанов? У меня в машине кое-какие продукты для ужина. Свежая рыба, чудесная репа, брюссельская капуста и ещё морковка для кисок. Нужно каждый день тереть морковку и добавлять им понемногу в еду.
Брюссельская капуста! Репа! Квиллер мечтал об огромном бифштексе с жареной картошкой и кетчупом, салате с сыром рокфор, яблочном пироге и трёх чашках крепкого кофе.
– Может, рыба потерпит? – сказал он. – Я предпочел бы пообедать в ресторане отеля «Северные огни». День был не слишком плодотворным, и мне нужно немного встряхнуться.
– Ну разумеется! Это было бы чудесно, – согласилась Розмари. – У меня есть часик – погулять по пляжу?
– Тебе там вряд ли понравится. Весь берег усыпан тухлой рыбой.
– Меня это не волнует. Рыба тоже часть природы.
Поставив тюльпаны в лимонадном кувшине на камин, в банке из-под муки – на обеденный стол и в ведерке для льда – на бар, Розмари в самом весёлом расположении духа отправилась на берег.
Квиллер улёгся на диван.
– Коко, я чувствую себя идиотом, – сообщил он коту, внимательно изучающему хозяина со спинки дивана. – У меня нет ни единой зацепки. Что мы имеем в наличии? Мёртвое тело в озере, убийство отставного полицейского, послание на кассете. Кто-то использовал этот коттедж для тайных или незаконных целей. Неважно кто. Мы даже не знаем каких.
«Йау!» – мигнул большими голубыми глазами Коко.
Квиллер принёс кассету из своей комнаты и ещё раз поставил «Святую ложь».
«…Принеси ещё… придётся кое-что поменять… становится жарковато… после ужина буду у лодочной пристани…» – раздался высокий и гнусавый монотонный голос
– Я уже слышал этот голос, – известил Квиллер Коко, но кот забавлялся с игрушкой из кошачьей мяты.
«Становится жарковато» – потому что Бак уже почти закончил расследование. «Придётся кое-что поменять» – потому что коттедж теперь не может служить местом встречи.
Этот голос, этот голос… Где же он его слышал? На почте или в «…ДА»? В магазине? В ресторане гостиницы?
Нет! Квиллер напрягся. Голос на кассете был именно тем, который звучал в тумане, когда ссорились двое на лодке. У одного голос был низкий, и говорил он с британским акцентом. У другого пронзительный, но монотонный. Помнится, что-то случилось с мотором и они заспорили, по всей вероятности, о том, как лучше его снова завести.
Хлоп!
Квиллер узнал звук упавшей на пол книги. Знакомый приём! Коко вовсе не был неуклюж; если он что-то сбрасывал на пол, для этого имелась веская причина.
Коко сидел на второй полке и пытался достать из-за книг свой носок с кошачьей мятой. Книга, которую он уронил, оказалась историей знаменитых кораблекрушений. Она лежала на полу, открытая на странице, заложенной листком бумаги.
