– Позволь мне самому решать, на что мне тратить деньги. Я предоставляю это зданием вам. От него мне нет никакого проку, оно просто стоит и разрушается. Сущее бельмо на глазу. Сам Бог велел отдать его под танцевальные классы.
– Но ведь это только на время! – воскликнула она.
– Неужели? – Казалось, он видит ее насквозь.
Под этим пристальным взглядом она смолкла, но лишь на минуту.
– Да. Как только смогу, я уеду в Нью-Йорк и снова начну танцевать, – твердо сказала она.
– Тогда тебя не должно интересовать то, чем я сейчас занимаюсь, – холодно заметил он. – Я вчера говорил тебе, что купил это здание, собираясь когда-нибудь превратить его в клуб здорового образа жизни. То, что я сейчас намерен сделать, можно рассматривать как первый этап восстановления здания. Обычное капиталовложение.
Уязвленная его словами и тоном, Блэр повернулась и отошла вглубь зала, минуя кучи мусора. Лучше держаться подальше от Шона. Соблюдать дистанцию, так сказать. Рядом с ним она теряла рассудок. От его язвительных слов у нее начиналось сердцебиение, и она теряла уверенность в том, что ей хочется вернуться на сцену. Нет! В этом нет никаких сомнений. Конечно же, она вернется. Ведь в этом вся ее жизнь. И все же этот случай ясно показывает, как чувственность Шона легко одерживает победу над ее здравым смыслом.
Чем внимательнее осматривала Блэр этот зал, тем невыполнимее представлялась ей задача сделать его пригодным для занятия танцами. Шон, обходя зал, простукивал стены, чтобы определить, где проходят балки.
Блэр подошла к двери, ведущей в небольшой кабинет. Верхняя половина двери была стеклянной, и сквозь запыленное стекло она увидела, что кабинет так же загажен и обшарпан, как и зал. Несколько раз толкнув дверь, Блэр открыла ее, и в нос ей ударил затхлый запах.
Растревоженные мыши бросились врассыпную, до смерти напугав Блэр. Она заорала, когда один мышонок пробежал совсем рядом с ней. Услышав ее вопль, мышонок изменил направление и, махнув хвостом, скрылся под зеленым металлическим шкафом, стоявшим в углу кабинета.
– Что случилось? – встревоженно крикнул Шон и бросился к Блэр через груды мусора.
Блэр метнулась назад и, забыв про свои травмы, побежала по шаткому полу.
– Осторожно, Блэр! – воскликнул Шон. – Стой! Остановись!
Кинувшись в объятия Шона, Блэр обхватила руками его шею, ногами – талию и прижалась лицом к его подбородку.
– Ну, ну! Все в порядке! Я с тобой, – успокаивал ее Шон, крепко прижимая к себе. – Что тебя напугало? Змея? Паук? Крыса?
Блэр подняла глаза. Ее лицо было бледным как мел. Зрачки расширились от ужаса.
– Крысы? Боже мой! Я думала, это мыши. Неужели крысы? – Вздрогнув, она закрыла глаза и снова опустила голову, прижавшись к его шее.
– Скорее всего, это мыши. Ручаюсь, что ты напугала их больше, чем они тебя.
Блэр покачала головой:
– Ненавижу всех этих тварей. Отвратительные маленькие создания с глазками-бусинками, пролезающие во все щели. Не могу понять, когда дома держат белых крыс или хомяков.
– Обещаю не дарить тебе никого мельче сенбернара.
Немного придя в себя, Блэр поняла, что он прижался ртом к ее уху, губами отвел в сторону пряди ее волос, и его дыхание касалось ее. Он щекотал Блэр усами и покусывал зубами ее шею.
Она откинула голову.
– Я совсем перепугалась, потому и вспрыгнула на тебя.
– Уверяю тебя, мне это только приятно. – Он насмешливо смотрел на Блэр и самодовольно улыбался.
Оценив ситуацию, Блэр смутилась: ведь она просто сидела у него на руках! Блэр залилась краской.
– Я… Со мной теперь все в порядке. Опусти меня на пол.
– Да мне совсем не тяжело. Правда. – Эти слова не вызывали сомнений.
– Шон! – угрожающе сказала она. Но он только рассмеялся.
– Отпусти же меня наконец.
Все еще держа ее на руках, Шон пошел к двери. Он смотрел прямо на нее, но она отвела глаза в сторону. Каждое прикосновение к ней доставляло ему наслаждение. Выйдя на улицу, он осторожно спустил ее на землю. Пока Шон запирал дверь, Блэр уже прошла половину расстояния до грузовика.
– Я бы донес тебя, – крикнул он ей вдогонку.
– Я же сказала, что со мной все в порядке. Если я не буду ходить, суставы утратят гибкость.
Шон пробормотал что-то вроде «черт возьми», но она, не слушая его, забралась в кабину и захлопнула за собой скрипучую дверцу. Если бы он еще раз дотронулся до нее, она бы взорвалась от сжигающей ее страсти и никогда уже не стала бы прежней Блэр Симпсон. Из того, что осталось бы от нее, вероятно, можно было бы склеить кого-нибудь другого, но прежняя Блэр уже не возродилась бы. Каждая клеточка ее тела жаждала прикосновений Шона. Но, случись это, Блэр Симпсон исчезла бы.
Он завел машину и сказал:
– О ремонте не беспокойся. Через несколько дней ты не узнаешь этот зал.
– Хотелось бы надеяться, – мрачно и недоверчиво проговорила она. Как он может так спокойно разговаривать, когда она вся трепещет. Может, для него привычно прижимать к себе женщин, доводить их до одури и пренебрежения всякими приличиями. Ведь он только что держал ее в объятиях, а теперь спокойно говорит о какой-то ерунде, словно ничего такого и не было!
– Прежде всего я поставлю повсюду мышеловки, так что в доме не останется ни одной мыши.
– Спасибо, – сказала Блэр.
– Ты еще хочешь есть или испуг отшиб у тебя аппетит и. испортил тебе настроение? – спросил Шон, сворачивая на аллею, ведущую к небольшому городскому парку. Блэр промолчала и сидела не шевелясь. Между тем Шон вскоре остановился у раскидистого дуба, под которым стоял удобный столик для пикников.
– Завтрак подан, мадам, – заглушив мотор, произнес Шон строго и бесстрастно, как чопорный дворецкий.
– Ну тебя к черту! – сказала Блэр, но в уголках ее рта таилась улыбка.
– Перестань говорить грубости, иначе я перестану тебя уважать. А если это призойдет, то… – Он коснулся пальцем ее бедра чуть выше колена и повел палец вверх по ее ноге. Не успел он прикоснуться к ее шортам, как она схватила его за руку.
Стараясь унять дрожь в голосе, Блэр сказала:
– А я никогда и не уважала тебя.
Открывая дверь кабины, она толкнула ее плечом и чуть было не вывалилась из грузовика. Блэр встала у столика, с трудом переводя дух. Шон, смеясь, подошел к ней и поставил на стол молоко и пакет с пончиками.
– Ваш выход был чрезвычайно грациозен. Не могли бы вы повторить его на бис?
Она хотела сказать ему что-нибудь обидное, но, ничего не придумав, тоже рассмеялась. Шон достал из пакета пончик, посыпанный сахарной пудрой.
– Ешь, – приказал он.
Блэр пыталась отказаться, но, увидев суровое выражение его лица, заколебалась.
– Может, половинку? – взмолилась она.
– Никаких половинок. Имей в виду, у нас есть еще пончики, начиненные взбитыми сливками и покрытые шоколадом. – Шон откусил половину пончика.
Блэр, к его явному удовольствию, съела два пончика и облизнула пальцы, перепачканные сливками. Когда с едой было покончено, Шон смахнул крошки на землю.
– Думаю, у тебя нет отвращения к птицам, хотя их глаза тоже похожи на бусинки.
– Но они не снуют повсюду так отвратительно, как мыши.
– Верно. – Шон улыбнулся и стряхнул крошки с рук.
