– Да, только один… – Я согласно кивнул.
Я попросил Мураками закончить бумажную канитель попозже, а сейчас выдвинуться в педагогический университет, сам же прошел в управление к Йосиде, чтобы поставить еще над одной «и» округлую птичку. У дверей его кабинета тосковал на табуретке взъерошенный Ганин.
– Ты чего, Ганин, тут торчишь? – поинтересовался я. – Йосида с тобой переговорил?
– Да, я ему уже исповедался, – невесело отозвался вялый сэнсэй.
– Так чего тогда сидишь?
– Наташу жду, – буркнул он.
– Она еще у него? – Я указал подбородком на дверь.
– Да, еще там. – Ганин качнул головой в том же направлении. – Мы с ней договорились, что я ее дождусь, и мы отсюда вместе на моей машине прямо в Отару поедем.
– Куда? – удивился я.
– В Отару, – равнодушно повторил Ганин.
– Почему в Отару? Почему не в университет? – Я терпеть не могу, когда по интересующей меня проблеме кто-то информирован лучше меня. – Зачем в Отару, Ганин?
– А ты что, не в курсе? – Он поднял на меня свои бездонные серые глаза. – Тоже мне, полиция называется!
– Я делом занят был, Ганин, а не в коридоре красивых женщин караулил!
– Сегодня все заседания на конференции отменили, – ровным, спокойным тоном поведал сэнсэй.
– Отменили?…
– Ну! – Ганин лениво пожал плечами. – Мне приятель по сотовому позвонил, сказал, что там все в трансе…
– В каком трансе?
– В траурном, разумеется… – Ганин грустно вздохнул. – За два дня два трупа, и оба филологические…
– Так что, конференцию свернули, что ли?
– Непонятно пока. Сказали только, что из-за трагических событий сегодня все запланированные заседания и доклады отменяются, а взамен желающие могут поехать на экскурсию в Отару.
– Вместо субботы, что ли? – спросил я, лихорадочно проигрывая в голове все возможные теперь варианты расклада нашего с Мураками славянофильского пасьянса.
– Ну да, – кивнул Ганин. – Вот Наташа и просила меня с ней в Отару съездить.
– Как это?!
– Молча, Такуя… – мрачно откликнулся он.
– А как же покойный муж? Приготовления к похоронам? Какая в ее положении вообще может быть экскурсия?
– Она сказала, что всем начнет заниматься завтра, а пока ей необходимо развеяться, – поделился со мной занятной информацией всезнающий Ганин.
– Логично, – не веря своим словам, сказал я.
– Для кого как… – грустно произнес сэнсэй.
– А почему она не вместе со всеми на автобусе едет?
– А это тебе твой Йосида пускай скажет! – недовольно огрызнулся Ганин. – Он ее второй час мурыжит. Автобус от университета через полчаса отходит. Ей никак на него не успеть…
– Интересные вещи говоришь, Ганин, – признался я. – Заречный со своими дамами тоже в Отару поедет?
– Откуда я знаю! Они что, уже уехали отсюда?
– Да, пятнадцать минут назад…
– Наверное, поедут тогда, – предположил Ганин. – Чего им в городе-то торчать.
В этот момент дверь раскрылась, и в коридор шагнула прекрасная Наталья. На ней был эффектный деловой костюм цвета спелой калифорнийской черешни с юбкой выше колен, светло-розовая блузка и лакированные шоколадные туфли на высоком каблуке, подчеркивающие ее неотразимую стройность. Она окинула меня безразличным взором, удостоила едва уловимым поклоном и перенесла все свое внимание на по-мальчишески вскочившего с табуретки при ее царственном появлении пажеподобного Ганина.
– Поехали, Ганин? – В ее словах было больше от приказа, нежели от просьбы.
– Поехали, – покорно отозвался тот.
Мне же ничего не оставалось, как немедленно вскочить в разгоняющуюся карусель, пока это было еще относительно безопасно.
– Я тоже с вами поеду, если вы, конечно, Китадзима-сан, не возражаете?
– Я так полагаю, что, даже если бы я стала возражать, вас это не остановило бы, – резонно заметила она.
– Верно, – кивнул я ей. – Вы спускайтесь, а внизу мы к вам присоединимся.
– «Мы»? – Ганин вопросительно посмотрел на меня, намекая, видимо, на то, что сегодня с утра заднее сиденье его скромного «галанта» уже испытало перегрузки.
– Да, я должен захватить с собой капитана Мураками из Ниигаты, – обрадовал я Ганина.
– А-а, эту Линду Хант!… – Сэнсэй вспомнил мою новую напарницу. – Ее возьмем, она маленькая.
Я забежал в отдел, извлек Мураками из кресла перед компьютером, по дороге обрадовал ее информацией об отмене на сегодня всех конференционных заседаний, и уже через две минуты мы вчетвером оккупировали ганинскую машину. Пока Ганин выбирался переулками к скоростному шоссе на Отару, я с переднего сиденья успел переговорить с «наружкой», ведущей Ирину Катаяму, и узнать от нее, что она в данный момент выезжает на своем «мицубиси» с гостиничной стоянки. Мураками, усевшаяся сзади вместе с Наташей, за это же время выяснила, что автобус с участниками конференции через несколько минут отчаливает с университетской стоянки и так же, как и мы, берет курс на Отару. Аюми юркими глазками в зеркальце заднего вида и мягкими пальчиками на моем левом плече дала мне понять, что все три интересующих нас университетских объекта находятся в автобусе, из чего оставалось сделать несложный вывод о том, что и с Заречным, и с его Ниной-Мариной мы скоро увидимся.
Глава 12
Едва ганинский «галант» взобрался на высокую эстакаду, ведущую от Саппоро к Японскому морю, я прервал затянувшееся молчание, извернулся выброшенным на берег угрем и ухитрился наконец посмотреть на сидящих сзади дам. Мураками тут же вопросительно стрельнула в меня своими пулеподобными глазенками, а прекрасная Наташа инстинктивно попыталась натянуть на отделанные черным, полупрозрачным латексом колени туго сидящую на бедрах юбку. Я демонстративно долго задержал свой пылкий взор на этих роскошных коленках, не без удовольствия вспомнил вчерашний импровизированный striptisus- interraptus, устроенный мне их обольстительной обладательницей, и деланно сердобольно обратился к ней с банальным на первый взгляд вопросом:
– Замерзли, Наташа?
– Я могу печку включить, – ответил за нее предупредительный и проницательный Ганин. – Как, Наташ?
– Да нет, это, пожалуй, будет лишнее, – кисло улыбнулась она, продолжая сжимать в кулаках неподатливый скользкий подол вызывающей, в сущности, для ее возраста юбки.
– Кстати о печке! – Я мысленно поблагодарил Ганина за якобы невзначай оброненное им слово.
– Что «о печке»? – настороженно спросила Наташа.
– Да так… – Я выдержал длинную паузу, отвернулся на несколько секунд от призывных выпуклостей, тупо посмотрел на пожираемый широким капотом ганинского «галанта» серый бетон, после чего вновь вывернул на двести семьдесят градусов свою уже давно немолодую шею и взглянул в чудесные глаза русской красавицы.
– Что «так»? – Беспокойство ее за эти секунды не оставило. – Вы меня хотите о чем-то спросить, Минамото-сан?
– А что, майор Йосида у вас печкой не интересовался? – Я мудро прищурился, чтобы усилить беспорядок и хаос в смятенных рядах своего достойного, но, увы, откровенно уязвимого противника. – Как, Наташа, а? Про печку он вас не спрашивал?
– Почему этот ваш майор должен был интересоваться какой-то печкой? – Наташа изо всех сил старалась сохранять хладнокровие.
– Ну не совсем «какой-то», – ехидно поправил я ее.
– В каком смысле? – нервно переспросила она.
– В прямом, Наташа. – Я отвернулся от нее и продолжил разговаривать уже с внутренней стороной лобового стекла. – Октябрь вон за окном… Прохладно становится… Вы у себя дома печку уже включаете?
– Иногда… – промямлила Наташа. – Вообще-то у нас не печка, а отопитель дома…
– Да? Так вот тогда о вашей отопительной печке и должен был вас майор Йосида спросить. – Я решил, что момент для наступления назрел и следует вводить в бой основные силы.
– О моей печке? – сдержанно, но твердо переспросила она. – А что такого в ней особенного?
– В ней? Да ничего в ней особенного нет, – успокоил я ее. – Ну а раз я тоже майор, то какая вам, русской, разница, Йосида вас о печке спрашивает или Минамото!
– Вы же, как я поняла, не о печке… – с зыбкой надеждой в голосе протянула Наташа.
– Верно, – кивнул я, но не ей, а, скорее, Ганину.
– А о чем тогда?
– О том, почему нашему с вами другу Ганину было жарко, когда он вчера на ваш зов явился. – Я опять посмотрел на строгий ганинский профиль, почти
