короткое время очнулся в незнакомой комнате, где над ним колдовал хирург. Когда он в следующий раз пришел в себя, то обнаружил, что лежит в своей постели, а рядом с ним сидят сильно встревоженные герцог и барон. За их спинами маячил испуганный слуга. Рин застонал.
В левую скулу била тупая, пульсирующая боль. Он приподнялся и тронул наложенную повязку. От прикосновения боль усилилась.
— Хотите выпить? — спросил барон.
— О-о-о! Да-а… — прохрипел Рин.
Пока барон помогал Рину сесть, слуга сбегал за кубком.
— Это вино с болеутоляющими травами, — сказал барон после того, как больной с жадностью осушил кубок.
— Мы очень глубоко сожалеем о случившемся, — заявил герцог. — Мой сын будет наказан… в дополнение к вашему наказанию.
Рин вернул пустой кубок слуге и откинулся на подушки.
— Не надо. Он и так ненавидит меня выше всякой меры.
— Но, Робин, я не могу оставить его проступок без последствий. Он едва не убил вас, моего дорогого гостя и…
— … и могущественного союзника, — закончил Рин его фразу. — Не сомневайтесь, я знаю, что сын за отца не отвечает, как и отец за сына. Наш договор остается в силе.
Герцог перевел дух.
— Однако, — продолжил Рин, — почему вы меня не предупредили, что некоторые воспримут мои отношения с принцессой как нечто непристойное?
— Уверяю вас, Робин, что эти «некоторые» составляют исчезающе малую группу. В сущности, они присутствуют в единственном числе. Это только моя жена, и все. Но на нее можно не обращать внимания.
— В самом деле? — иронично осведомился Рин, выразительно трогая свою скулу. — Боюсь, что вынужден не согласиться с вами. По крайней мере, ваш сын точно находится под ее влиянием, и, судя по всему, он не одинок.
— Да? Ну, э-э-э… — взялся за бороду герцог. — Вы больше не беспокойтесь, я беру их на себя. Обещаю, что впредь они не посмеют причинять вам неприятностей. Отныне вы под моей личной защитой.
— Весьма вам благодарен, — холодно отчеканил Рин.
Герцог скривился, как от зубной боли.
— Скажите, пожалуйста, Робин, — поспешно вступил в беседу барон, — как вам удалось достичь таких высот в искусстве владения мечом? Вы же говорили, что выросли один, ни с кем из людей не общаясь. Неужели элои умели фехтовать и учили вас обращаться с холодным оружием?
Рин криво усмехнулся, представив себе фехтующего элоя.
— Конечно же нет, — ответил он. — Просто я нашел в архиве обучающую программу.
Он не признался, что полюбил драться на мечах, посмотрев «Приключения Робин Гуда».
— Моими учителями были голографические изображения. Вы представить себе не можете, как трудно сражаться с призраками. С вашим сыном, например, было в сто раз легче.
Герцог с бароном обменялись короткими взглядами.
Когда они ушли, появилась Андреа. Ее лицо было похоже на древнегреческую маску сострадания.
— Милый мой, как ты себя чувствуешь? — спросила она с порога.
— Точно так же, как человек, получивший по лицу мечом, птичка моя, — ответил он.
Даже ее появление не смогло вывести его из сумеречного состояния, хотя боль отступила, судя по всему, под действием болеутоляющих трав.
Она крепко взяла его за руку.
— Мой брат — это что-то ужасное! С самого детства. Когда мы были маленькими, он со мной такое вытворял… Я даже не решаюсь рассказать.
Она драматическим жестом закрыла лицо руками.
— Да? Ты меня заинтриговала. Расскажи.
— Нет, правда, не могу.
Она отняла руки от лица и потрогала его повязку на скуле.
— Болит?
— О-о-о! Ты что, специально?
— Хирург сказал, что у тебя будет шикарный шрам от виска до подбородка!
— Чудесно! Чем еще порадуешь? Может, у меня гангрена?
— Ну, Робин, как ты не понимаешь?! Шрамы, полученные на дуэли или на войне, — это украшения мужчины.
— Да? — спросил он с недоумением. — Поверь мне, тебя бы дуэльные шрамы не украсили.
Она улыбнулась и коснулась его щеки губами.
— Глупый! Женщины не дерутся на дуэлях. Только мужчины.
— Ага, понятно! И кто это придумал? Ручаюсь, что не мужчины, а женщины. Кстати, а как твой брат?
— Он в порядке. Чего нельзя сказать о его руке.
— Рана тяжелая?
Она пожала плечами и вздохнула.
— Очень… Ему сшивали бицепс. Я слышала, что он почти не может двигать рукой. Хирург сказал, что со временем это пройдет, но Дарси не верит. Он в бешенстве.
Рин расслабленно откинулся на подушки.
— Хорошо, — со вздохом сказал он.
Рин заснул сразу, как Андреа ушла. Когда он проснулся, то с удивлением обнаружил рядом с собой незнакомого человека в длинном красном балахоне и чудной красной шапочке на голове.
— Приветствую вас, юноша, — сказал он, протягивая руку. — Я — кардинал Флюк.
— Так я и подумал, — ответил Рин, пожимая протянутую руку.
Человек на мгновение нахмурился, но сразу же стер с лица недовольное выражение и мягко улыбнулся.
— До меня дошли сведения, Робин, что вы не прошли обрядов крещения и конфирмации, и поэтому я хочу предложить вам свои услуги по подготовке вас к крещению и, в дальнейшем, к конфирмации.
Рин смотрел на смешную одежду мужчины и думал, в каких выражениях составить свой ответ. Опять ему стало казаться, что на самом деле он спит, усыпленный новым снотворным, и видит сон по мотивам своего любимого кинофильма.
— Благодарю вас за интерес к моей персоне, кардинал Флюк, но нельзя ли нам поговорить как- нибудь в другое время? Как вы, наверное, уже сами заметили, я плохо себя чувствую и очень устал.
— Ну что вы, нет лучше времени для беседы о душе, чем сейчас. Представьте, вдруг ваша рана смертельна и вы умрете через несколько дней, не пройдя обряда?! Вы будете обречены на вечные муки!
«О Господи, — подумал Рин. — Какой добренький этот кардинал! Как беспокоится о заблудших душах! Как умеет утешить больного!» Он попытался припомнить уроки по истории религии.
— Вечные муки? Какие вечные муки? А-а-а! В чистилище? То есть нет! — Он нахмурился. — Я ошибся. А-а, вспомнил: в аду, правильно?
— Да, в аду, — подтвердил кардинал и снова нахмурился. — Чтобы избежать адских мук, вы должны принять крещение во имя Отца, Сына и Святаго Духа.
— Да, именно, и Святаго Духа, — повторил Рин. Ему было досадно, что он вынужден выслушивать проповеди, вместо того чтобы отдыхать и набираться сил.
— Итак, вы принимаете в сердце свое Господа нашего, Иисуса Христа?
