Он взглянул поверх щитка управления и выжал акселератор до конца, сворачивая в проход между двумя длинными рядами «королл», а по следующему проходу в противоположном направлении мчался тот зеленый седан – он ехал туда, где разыгрывалась сцена, в которой Д'Урсо не желал принимать никакого участия.
– Джон!!! Джон, вернись!!! – вопила Мишель Д'Урсо вслед удаляющемуся лимузину. – Черт тебя побери, Джон! Ты слышишь меня, Джон?! Ах ты, подонок несчастный!!!
Заткнись, Мишель, зараза.
Интересно, подумал Д'Урсо, что же это за зеленый седан? Он посмотрел в боковое зеркальце – и увидел лицо Нагаи с развевающимися по ветру волосами. Что за?.. Он обернулся. Нагаи висел, уцепившись за ручку задней дверцы, ногами на подножке – долбаный человек-паук! Сукин сын! Д'Урсо, не останавливаясь, протянул руку через заднее сиденье, прицелился через заднее стекло и спустил курок.
Клик. Пусто. Черт!
Д'Урсо вертел руль направо и налево, лимузин петлял и крутился. Но полное решимости лицо Нагаи все отражалось в зеркале.
– Чтоб ты сдох, Нагаи! Чтоб ты сдох!
Д'Урсо взялся за руль и выровнял машину.
Глава 29
Гиббонс с силой надавил на тормоза и остановил седан справа за черным «мерседесом» Д'Урсо, так чтобы этот «мерседес» оказался между ними и ребятами в фургончике. Он осмотрел «мерседес» с револьвером в руке на случай, если кто-нибудь там затаился, а тем временем Тоцци с автоматическим пистолетом занял позицию за задним бампером машины Д'Урсо.
– ФБР! – крикнул Тоцци, обращаясь к ребятам в фургоне. – Бросайте оружие.
Гиббонс напрягал зрение, пытаясь рассмотреть, там ли еще Лоррейн. Он различал фигуры в темном кузове, но ее никак не мог разглядеть. Узнал только жену Д'Урсо и девушку Тоцци. Лоррейн, должно быть, позади. В горле у Гиббонса пересохло, он тщетно пытался сглотнуть. Это хорошо, что она позади. Меньше вероятности, что ее заденет шальная пуля, что более чем возможно, когда автоматический пистолет 12-го калибра находится в шаловливых ручонках Тоцци. Господи Иисусе.
– Не стреляйте! – заверещала крашеная блондинка. – Мы здесь!
Кто-то заорал по-японски, и одиночным выстрелом разбило заднее стекло «мерседеса». Стреляли из-за старого «кадиллака», что стоял рядом с фургоном.
Гиббонс увидел лицо Тоцци; сжатые зубы, напрягшаяся челюсть, взгляд, как у психа. О черт. Начинается.
– Ну ладно, поганцы. Сами просили. – Тоцци поднял пистолет и открыл огонь – дверцу «кадиллака» оторвало совсем, а корпус стал похож на крупную терку для сыра. Грохот прокатился по всей площадке. Ответного огня не последовало. Прониклись.
– Еду за лимузином! – крикнул Гиббонс Тоцци.
– Забудь о лимузине! – крикнул Тоцци в ответ, кинув на него озабоченный взгляд. «Не- переутомляйся-ты-так», – явственно читалось в этом взгляде.
Иди ты в задницу, Тоцци.
– Осторожней с этой штукой, – сказал Гиббонс, показывая на пистолет. – Не пристрели Лоррейн.
– Ладно, не беспокойся.
Еще один выстрел из-за «кадиллака» окончательно выбил стекло. Тоцци тут же ответил, наделав в «кадиллаке» еще больше дырок. От сотрясения черный монстр раскачивался на рессорах. Гиббонс колебался, заглядывая в кузов фургона. Он повернул зеркальце заднего вида, чтобы следить за лимузином, который как раз сворачивал в боковой проезд – какой-то псих вроде бы высунулся из окна. Черт. Он вскочил за руль, включил мотор и поехал, вначале петляя между «тойотами», а потом, на открытом пространстве, удалось набрать скорость. Гиббонс оглянулся на напарника с пистолетом в руках. Лучше бы Тоцци не пережимать с этой проклятой штуковиной. Если Лоррейн пострадает, ему не поздоровится.
Лимузин мчался впереди. И вдруг Гиббонс увидел его задние фары прямо перед собой. Заехал в тупик. С двух сторон до самой изгороди сплошной стеной тянулись «тойоты». Гиббонс улыбнулся, показав все свои зубы. Лимузин влип.
Тут он снова услышал позади две быстрые пулеметные очереди. Сердце замерло. Лоррейн! Он резко повернул голову, чтобы глянуть, все ли в порядке, и острая боль пронизала плечи. Вот еще черт! Боль пульсировала, и он машинально в такт давил на акселератор. И тут его внимание привлек невероятный металлический грохот. Длинный поджарый лимузин толкался багажником о малолитражки, брал разгон, давал задний ход, сжигая покрышки, любой ценой пытаясь пробиться сквозь строй маленьких машин. «Тойоты», однако, не так-то легко было распихать, а одна докучливая малютка еще и сцепилась с лимузином задними бамперами. Тот парень, который висел за окном, теперь лежал ничком на капоте, отчаянно цепляясь за «дворники» на переднем стекле, чтобы не свалиться и не погибнуть.
Гиббонс поднажал на газ, торопясь к лимузину. Резко затормозил, потом опять припустил быстрее, чтобы совпасть по фазе. Лимузин дал задний ход, отчаянно скрипя покрышками, и запихнул упрямую «тойоту» у себя на хвосте обратно в строй. Гиббонс быстро подъехал к лимузину, уткнувшись в самый его радиатор и едва не столкнувшись бамперами.
– ФБР! – заорал он в окно и нажал на парковочный тормоз.
Лимузин дал задний ход и пошел на таран, разбив свои фары и фары седана. Машина Гиббонса тряслась и колыхалась, и ортопедического воротника на шее было явно недостаточно для амортизации. Скрипя зубами от боли. Гиббонс обе ноги поставил на тормоз и сдвинул колени. По ужасному скрежету металла он понял, что машины сцепились бамперами. Кажется, зверь попался. Матерый зверь.
Через два ветровых стекла Гиббонс мог видеть Джона Д'Урсо, сидящего за рулем. Японец на капоте пытался подняться на колени. Знаменитые волосы Д'Урсо, серо-стальные, модно подстриженные, изрядно растрепались. Блестящий шелковый галстук сбился набок. Трещины на ветровом стекле искажали его бычье лицо со злобными, бешеными глазами. Между ветровыми стеклами двух машин клубился пар, смешанный с выхлопными газами.
Гиббонс переложил револьвер в левую руку и выставил его в окошко. От запаха горячего антифриза щипало в горле.
– Эй ты! Руки на голову, – крикнул он. – Д'Урсо, выключи мотор и положи руки на руль, чтобы я их видел. Вы оба арестованы! – Но вряд ли эти двое Могли что-либо расслышать сквозь оглушительный рев и пронзительные завывания перегретого мотора лимузина. Гиббонс закричал опять, но без толку. Боль в шее не унималась.
– Сдавайся, Д'Урсо! – завопил японец, прижав револьвер к ветровому стеклу.
– Скройся с глаз моих, Наган!
Нагаи выстрелил в упор через ветровое стекло. Он бы не мог промахнуться.
И тут Гиббонс сквозь треснувшее ветровое стекло увидел это. С заднего сиденья поднялась кисть, потом рука по локоть и револьвер.
– Пригнись! – крикнул он и нырнул под щиток управления. Один за другим прогремели три выстрела, перекрывая треск взбесившегося мотора. Через мгновение раздался еще один выстрел. Потом еще. Гиббонс выжидал до тех пор, пока не услышал, как завывания мотора сменились тихим шипением. Лимузин уже не шел на таран. Гиббонс чувствовал это по своему тормозу. Подняв глаза, он увидел на ветровом стекле причудливые узоры разломов, прерванные в четырех местах круглыми дырочками. Нагаи растянулся на капоте. Он не шевелился. Кровь струилась у него изо рта и из носа и стекала вниз по черному гладкому металлу. Еще больше крови вытекло из двух маленьких ранок на груди. Гиббонс поглядел на дырки в ветровом стекле. Их должно было быть пять.
Гиббонс снял ноги с тормоза, чтобы проверить, удержит ли парковочный предохранитель тяжесть лимузина. Седан откатился назад. Нет, не удержит.
