него на груди. Этот третий – должно быть, Масиро. На нем был старинный доспех самурая. Со своего места Тоцци мог разглядеть сверкающий меч, лежащий рядом на асфальте. Невероятно.
Рядом с трупами опустилась чайка, склонила голову на одну сторону, потом на другую, изучая панка. Птица клюнула несколько раз рубашку у него на груди, потом полетела прочь.
Тоцци медленно выпрямился, ожидая выстрела отовсюду. Он обошел «мерседес» сзади, быстро пересек открытое пространство и укрылся за «кадиллаком». Он нацелил пистолет в кабину фургончика. Дверца водителя была открыта. Он не спеша обошел вокруг и убедился, что кабина пустая. Тогда он встал на колени и поглядел, не видно ли за фургоном ног, подозревая, что кто-нибудь дожидается с другой стороны. Ног не было. Он немного расслабился и встал, держа пистолет в согнутой руке. Прямо перед собой он увидел острую решетку радиатора на «кадиллаке». Не смог удержаться и потрогал ее, вспоминая отцовский «кадиллак» и те времена, когда он сам был ребенком. Однако тут же сжал обеими руками пистолет. Слишком уж много тут мест, где можно спрятаться, притаиться. Не время для тоски по ушедшим годам. Тоцци оглядел площадку. Но что же, черт возьми, стряслось с Гиббонсом?
Теперь Тоцци подошел к фургончику сзади и вгляделся в темноту.
– Ну что, одинокий охотник? – Он узнал насмешливый тон Роксаны. Она сидела по-турецки, с руками, связанными за спиной, и пыталась выплюнуть пряди волос, попавшие в рот.
– Где тебя носило, Майкл? Помоги же нам, ради всего святого. – Лоррейн читала ему нотацию, как и в те времена, когда сидела с ним маленьким. Она дергалась и извивалась, тщетно пытаясь освободиться.
– Ты кто такой? Полицейский, да? – Он узнал даже нервическое повизгивание Мишель Д'Урсо. Она корчила гримасы всякий раз, когда Лоррейн, стараясь высвободить руки, толкала ее.
– Спокойно, спокойно, – промолвил он устало, поднимаясь в кузов. С такими замашками лучше было бы оставить их так, как есть.
– Ну давай же, Майкл. Руки болят, не могу.
– Да, и у меня тоже.
– И у меня.
Почему яки заодно не сунули им кляпы в рот?
– Успокойтесь. Я здесь. – Он погладил Роксану по щеке, потом дотянулся до двоюродной сестры и положил ей руку на плечо. – С вами все в порядке?
– Нет, не все! – огрызнулась Роксана. – Сними с нас эти штуковины.
Скрещенные запястья были стянуты у них за спиной. Яки надели на них эти дурацкие пластмассовые наручники. Вот вам японцы с их высокой технологией. Нет, чтобы просто веревкой связать, как обыкновенные бандиты. Черт.
Тоцци положил пистолет и попытался снять наручники с Роксаны, но они были завинчены. Черт.
– Есть у кого-нибудь ножик, ножницы, что-нибудь в этом роде?
– Ты это серьезно? – Мишель Д'Урсо закатила глаза.
– Не смеши, Майкл.
– Майкл, нам не до шуток.
– Ну все, все. – Он порылся в карманах брюк и достал кольцо с ключами, к которому были подвешены кусачки для ногтей. Взялся за наручники Роксаны, вгрызаясь кусачками в жесткий пластик. Пришлось попотеть, но в конце концов дело было сделано.
– Спасибо, – сказала она, растирая запястья, все еще обиженная.
– На здоровье. – Тоцци не нравилось, как она на него смотрит: словно это он во всем виноват. Он занялся наручниками Лоррейн.
– Где Гиббонс? – спросила Лоррейн, едва освободившись. – С ним все в порядке?
Тоцци нахмурился. Вот она, благодарность.
– Где-то здесь неподалеку. – Боже.
– Эй, а как же я? – заныла Мишель.
– А ты сиди, – сказал Тоцци. – Ты арестована.
– Что?!
Не обращая на нее внимания, он достал револьвер из кобуры под мышкой.
– Возьми это, Лоррейн. – Он протянул оружие двоюродной сестре. Та взяла револьвер так, словно от него исходила радиация.
– Ох... я не знаю, Майкл.
– Держи, Лоррейн, – приказал он. – Вы трое посидите здесь, пока я не вернусь. Если кто-то будет вам досаждать, пускайте оружие в ход. Слышите? Пускайте оружие в ход. Просто для острастки. – Он поглядел на большой револьвер в ее тонких вздрагивающих руках. Острастка не острастка, а шуму будет много. «Магнум-А-357» способен наделать много шуму. Возможно, он совершает ошибку. Черт, но выбора нет. Он тут один. Гиббонс, возможно, попал в беду. Потом нужно попросить подкрепления, сказать, чтобы задержали тех яков, что пустились наутек.
Он взял пистолет и поднялся на ноги. Роксана терла себе запястья и взглядывала на него все с тем же обиженным, негодующим видом. Когда они сегодня утром говорили по телефону, Тоцци показалось, что Роксана выходит из себя по поводу прошлого вечера. И он оказался прав. Боже. Сейчас только этого недоставало. Он выпрыгнул из кузова, стараясь не смотреть на нее.
– Сидите тихо, братва. Я скоро.
Он прикрыл глаза рукой от солнца и внимательно осмотрел площадку. Вдалеке он заметил Гиббонса с каким-то маленьким костлявым типом, и двигались они чертовски медленно. Что же это за картинка такая? Старость не радость? Потом вдруг ему пришло в голову, что Гиббонс, может быть, ранен. Но он держится на ногах, однако. Если и ранен, то не тяжело. Тоцци еще раз посмотрел вокруг. Нужно подкрепление. Просто необходимо найти телефон. На другом конце площадки Тоцци заметил бетонный бункер, но до него по меньшей мере сто пятьдесят ярдов. Будка охранника у входа – еще дальше. Ему не хотелось бы надолго оставлять здесь эту троицу. Пусть даже и с «магнумом». Потом ему попался на глаза расстрелянный «мерседес» Д'Урсо. Телефон в машине. Может быть, у него в машине есть телефон.
Да, Д'Урсо такой тип, что у него непременно есть телефон в машине. Тоцци побежал к черному «мерседесу», но, поравнявшись с трупами, остановился. Самурай лежал на спине, и черный шлем скрывал большую часть его лица. Тоцци смотрел на труп Франчоне и невольно радовался, что панка больше нет. С этим парнем одни заморочки. И чем дальше, тем больше. Уж лучше сразу конец. Тоцци глядел на кровь, что запеклась на шикарной рубашке, и спрашивал себя, кто же виновник торжества. Вскрытие покажет. Он вытянул шею, чтобы взглянуть повнимательнее на верзилу под «мерседесом», может быть, кто-то знакомый...
Внезапно Тоцци услышал скрежет металла о металл, пистолет выпал у него из рук, зазвенел по асфальту и закатился под черный «кадиллак». И прямо перед глазами он увидел сверкающий клинок – кобру, готовую ужалить. Тоцци отпрянул. Мертвое тело приподнялось на локте, оно двигалось – это был самурай. Меч был зажат в его руке. Инстинктивно Тоцци потянулся к пустой кобуре. Черт. Он оглянулся на фургончик. Масиро уже встал на ноги. Кровь стекала по его потному лицу, полускрытому шлемом. На груди, на причудливом доспехе, тоже было много крови. От него несло тухлятиной. На лице застыло злобное выражение. Пустые черные щели вместо глаз. Тоцци вдруг припомнил детскую скороговорку-прибаутку: «Из черного жука тек черный-черный сок». Повтори это быстро три раза. Пакость.
Позади себя он слышал из фургончика голоса Роксаны и Лоррейн. Несомненно, обсуждают, что им теперь делать. Лоррейн не умеет стрелять. А Роксана? Тоже скорее всего нет. Однако, если Лоррейн поднимет стрельбу, это может отвлечь придурка. Возможно, ей даже повезет и она попадет в сукина сына. Конечно, и в Тоцци она тоже может попасть. Нет. Лучше не стреляй, Лоррейн. Не надо.
Масиро схватил меч двумя руками и поднял высоко над головой, как бейсбольную биту. Он не спеша надвигался на Тоцци, согнув колени, широко расставив ноги. Дыхание было хриплым, клокочущим. Тоцци отступил, стараясь не глядеть на блестящий клинок. Он смутно припомнил, что говорил Нил Чейни во время их полуночного урока айкидо: надо сохранять дистанцию между собой и противником и ощущать его целиком, не сосредоточиваясь на чем-то одном.
Потом он вспомнил, что Нил говорил о воинских искусствах вообще. Пока, возможно, следует
