Глава 23
Раздался короткий стук в дверь, и сразу же вслед за этим появился молодой негр с прической а-ля Франкенштейн и с двумя серьгами в одном ухе. Он принес стопку видеокассет.
– Еще кое-что для вас нашел, мистер Гиббонс.
– Спасибо, Джеймс.
Гиббонс взял принесенные кассеты и положил их вместе с остальными, еще не просмотренными. Джеймс был славным парнем, несмотря на серьги. У него была очень приятная, обходительная манера поведения, показавшаяся Гиббонсу при их первой встрече наигранной. Но теперь он просто считал Джеймса голубым.
На телеэкране толпа людей спускалась по лестнице из здания суда. Все они клубились вокруг одного персонажа – Ричи Варги. Репортеры, подсовывая ему микрофоны, орали свои вопросы, но Варга взирал на них с ленивой снисходительностью. Впрочем, вплотную к нему пробиться репортерам не удавалось – их не пускали судебные приставы и сотрудники прокуратуры, ежедневно сопровождавшие Варгу в суд и из суда. Гиббонс просмотрел видеозаписи процесса уже за несколько недель, и каждый раз это была одна и та же команда.
Джеймс и Гиббонс молча смотрели на то, как снимали Варгу, садившегося в большой зеленый седан на заднее сиденье, а затем переключились на приставов. В следующем кадре низкорослый темнокожий мужчина со слишком черной для его возраста шевелюрой и с большими мешками под глазами появился на фоне здания суда и начал говорить что-то в ручной микрофон. Джеймс включил звук.
«...Завтра, когда Ричи Варга вновь будет давать показания, на этот раз против считающегося крестным отцом Сабатини Мистретты. В эфире Морт Ньюман с сообщением из Бруклина».
– Вы ведь с мистером Ньюманом старые друзья, точно? – спросил Джеймс.
– А как иначе мне удалось бы попасть сюда?
Гиббонс выключил звук. Он перематывал кассету на большой скорости, разыскивая показания Варги, данные им суду на следующий день.
– А это правда, что вы из ФБР?
Гиббонс искоса посмотрел на Джеймса, стоявшего у стены скрестив руки на груди.
– А что, так сказал тебе Морт?
Джеймс кивнул.
– Тогда это, наверное, правда.
– Он сказал, что он перед вами в долгу. Вы один из его источников?
Гиббонс не сводил глаз с экрана.
– Нет. Он один из моих источников.
– Да бросьте вы. Морти работает репортером больше тридцати лет. У него слишком большой вес, чтобы...
– Чтобы что? Быть осведомителем агента ФБР?
– Ну... в общем... да...
– Мы с Мортом давным-давно знакомы. Можно сформулировать так: мы с ним друг дружке в баньке спину трем.
– А это вы помогли ему в истории с Берни Горовицем?
Гиббонс отвел глаза от экрана и посмотрел на Джеймса. Берни Горовиц был маньяком, убившим четырнадцать молодых женщин в Нью-Йорке и окрестностях за одиннадцать месяцев в 1974 – 1975 годах. Он был сумасшедшим. Он заявлял, что на убийства его благословила Святая Дева Мария и что она вселялась в его кошку. Морти Ньюман был первым репортером, сообщившим об аресте Горовица у него на квартире в Куинсе. Он был также единственным, кому разрешили прийти в квартиру со съемочной группой. Собственно говоря, их не пустили дальше прихожей, но оператор исхитрился проникнуть внутрь и снять пресловутую кошку. Морт написал об этой кошке сногсшибательную статью. «Аппетит кошечки» – так, кажется, она называлась.
– Нет, – ответил Гиббонс. – Это он получил не от меня.
Он всмотрелся в лицо Джеймса. Парень был слишком молод, чтобы помнить о деле Горовица. Впрочем, чернокожие – народ интересный, подумал он. Они не стареют, как белые. Они ухитряются выглядеть одинаково на протяжении всей жизни. А затем, в семьдесят, внезапно превращаются в дряхлых старцев. Он обратил на это внимание, годами всматриваясь в фотографии людей, объявленных в федеральный розыск. Он всегда удивлялся, когда из подписи под фотографией выяснялось, что негру на самом деле лет на десять – пятнадцать больше, чем ему можно дать. Может быть, и Джеймс вовсе не юноша. А может быть, даже и не голубой.
– Скажи-ка, Джеймс, могу я отсюда позвонить?
Гиббонс кивком указал на бурого цвета телефон, стоящий на столе.
– Ну разумеется.
Джеймс снял трубку, набрал «девятку», выходя на внешнюю линию, и придвинул телефон к Гиббонсу.
– Пожалуйста.
Нет, подумал Гиббонс, все-таки определенно голубой.
Он позвонил в справочную, узнал нужный номер и позвонил на вокзал.
– Когда ближайший поезд на Вашингтон?
Дожидаясь ответа, Гиббонс смотрел на экран. Варга вновь покидал здание суда, будучи на этот раз одет в серо-синий костюм с люрексом. Гиббонс бросил взгляд на часы. Клерк на другом конце провода сообщил ему, что ближайший поезд на Вашингтон уходит в десять минут первого. Гиббонс еще раз посмотрел на часы и поблагодарил за полученную информацию.
– Хотите полюбоваться зданием суда воочию? – поинтересовался Джеймс, когда Гиббонс повесил трубку.
Крокодилья улыбка опять была на губах у Гиббонса.
– Нет. Хочу полюбоваться этим парнем.
Гиббонс ткнул пальцем на экран, показывая на одного из мужчин в окружении Варги. Сейчас была видна только голова этого человека. Какой-то пучеглазый толстяк.
– Выглядит устрашающе.
Гиббонс рассмеялся.
Гиббонс плеснул еще на два пальца виски в каждый из стаканов. Джордж Ламберт поднял свой, хмыкнул, искоса посмотрел на Гиббонса и одним глотком выпил примерно половину того, что было в стакане. Он облизнул губы и вытер рот тыльной стороной ладони. Гиббонсу чуть ли не всерьез казалось, что после каждой выпитой порции его собеседник наконец, дозрев, воскликнет: «Ладно, давай коли меня!» Он радовался тому, что не купил чего-нибудь поприличней, чем виски «Четыре розы». Пьяницы вроде Ламберта не больно-то разборчивы.
– Так что же на самом деле привело тебя в мою скромную обитель, Гиб?
Ламберт искоса посмотрел на Гиббонса, перекатывая в пальцах уже опустевший стакан.
Крокодилья улыбка.
– ФБР ищет достойных новобранцев. Вот меня и послали завербовать тебя.
Ламберт нахмурился.
– Пошел-ка ты знаешь куда.
Гиббонс знал, что задел его за живое. Ламберт был полицейским-неудачником с непомерными амбициями. Будучи судебным приставом, он несколько раз пробовал перевестись в ФБР, но туда его не брали. Лет ему было примерно столько же, сколько самому Гиббонсу, и сейчас он, в сущности, валял дурака, дожидаясь выхода на пенсию. Но все еще грезил об опасной, полной приключений деятельности специального агента. Роль судебного пристава казалась ему на редкость жалкой. Преступников искали – и
