ему из Симферополя, договорилась о встрече, а потом бы уж прилетала. Но бабушка Лукреция заявила, что Пуччини-2 можно взять только внезапным налетом. Вот она и сидела у Селезневых, ожидая возвращения директора, чтобы внезапно напасть на него и восстановить справедливость.
Вообще-то она была милой, доброй бабушкой и умела не только жарить котлеты, но и жонглировать семью горящими предметами, делать стойку на одной руке, показывать карточные фокусы и развязывать любые узлы. Этого у бабушки не отнимешь. Она намекала на то, что карточные фокусы для нее – не предел, но все в доме были заняты своими делами, все торопились и опаздывали, поэтому бабушка за две недели так и не смогла отловить слушателя или зрителя.
Алисе тоже было не до бабушкиных фокусов. Она ждала, что же придумает испанская правящая камарилья в лице ее родителей для того, чтобы оставить Колумба дома и забыть о его подвигах и открытиях.
Родительский заговор раскрылся за чаем.
– Алисочка, – сказал отец невинным голосом. – Как ты смотришь на то, чтобы навестить в Каугури тетю Аустру?
– Спасибо, – сразу догадалась Алиса, – у меня так много дел на биостанции! Мне хотелось бы заняться селекцией вьющихся растений на Марсе.
– Ой! – сказала симферопольская бабушка. Она прониклась уважением к внучке, которая собирается заняться селекцией.
– Замечательно, – сказала мама. – У тети Аустры ты как раз и займешься селекцией. Тетя Аустра разводит артишоки. Это лучшие в Латвии артишоки, они получили медаль на выставке в Брюсселе. Неужели ты забыла об этом, Алисочка?
«Ну, мамочка, я тебе это предательство припомню», – мысленно ответила Алиса. Но заставила себя улыбнуться и сказать:
– Только не артишоки! У меня на них аллергия!
– Аллергия! – ахнула симферопольская бабушка. – Какой ужас!
– Где же ты ее подхватила? – спросил папа, который, разумеется, Алисе не поверил.
– Она у меня в крови, – сказала Алиса печально. – И это неизлечимо.
– На берегу моря! – сказала мама. – Я тебе завидую. Свежий морской воздух, никуда не надо спешить…
– Может, ты поедешь вместо меня? – спросила Алиса. – Ты же любишь разводить артишоки.
– Совершенно не представляю, что это такое, – призналась мама. – Это такие кролики?
– Черненькие, – сказала Алиса.
– Не слушай ее, – вмешался папа. – Артишоки – это растения. И дело, конечно же, не в них, а в том, что с нами вчера разговаривал ваш школьный доктор.
– …и сказал, что его беспокоит состояние моего здоровья.
– Так точно, – сказал папа.
– Он вчера уже с родителями Аркаши Сапожкова разговаривал и с Пашкиной мамой. И точно в таких же выражениях.
– Алиса, если тебе двенадцать лет, – сказал папа, – это еще не значит, что ты разбираешься в медицине лучше школьного врача.
«Как это скучно, – подумала Алиса. – Они же в самом деле очень беспокоятся о моем здоровье, им кажется, что мне опасно летать на другие планеты и спускаться к центру Земли в первую очередь потому, что я могу схватить насморк. И наш милый школьный доктор, который сам никогда в жизни не отъезжал от Москвы дальше Калуги, потому что он единственный ребеночек у мамочки, и она его берегла от микробов как зеницу ока, говорит, что нам нужен покой». И тут Алисе пригрезился мореплаватель Христофор Колумб, которому королева Изабелла приказала пойти к придворному врачу, а тот утверждал, что в океане очень опасно, а открывать новые острова – самоубийство, ведь на них миазмы и москиты!
– Ты в самом опасном переходном возрасте, – сказала мама. – Вытянулась, меня уже догнала, одни кости.
– А ты хотела пухленькую доченьку, – ответила Алиса.
– Алиса! – сказала мама строго.
– Но главное, что сказал доктор, и я с ним совершенно согласен, – вмешался отец, – тебе нужен нормальный отдых!
– И нормальное питание, – вмешалась бабушка из Симферополя.
– Да, и нормальное питание!
– Я совершенно нормально питалась, – сказала Алиса, и ей стало смешно – не все ли равно, как и чем питается человек! Если сказать, что ей пришлось съесть за прошлый месяц – мама бы умерла от ужаса! А что ты можешь поделать, если приходится опускаться на дно Тихого океана, чтобы открыть Атлантиду и обедать с атлантами? А что вы прикажете есть на планете Пять-четыре, где ничего съедобного не водится и даже живые шары обходятся только воздухом?
– Ты питаешься неизвестно чем, – продолжал отец, – спишь неизвестно где, гуляешь неизвестно где!
Он даже отодвинул недопитую чашку – так расстроился.
– И еще скажи, папочка, – ответила Алиса, которой, конечно же, лучше было помолчать – все равно взрослых, если уж они решили заботиться о твоем здоровье, не переспоришь, – скажи мне, чтобы я поменьше сражалась с драконами, стреляла из бластера, билась на лазерных мечах и бегала наперегонки с черным медведем.
– Она стреляет из бластера! – ахнула симферопольская бабушка.
– И у меня есть подруга, Ирия Гай, которая чемпион своей планеты по боксу и альпинизму.
– И она тоже стреляет из бластера, – тихонько сказала симферопольская бабушка, и на ее глаза навернулись слезы.
– Я полагаю, что ты сейчас специально пугаешь родителей. И сильно преувеличиваешь, – сказал отец. Но голос его был неуверенным.
– Преувеличивает, – сказала мама.
– А ведь вы так недавно были молодыми! – сказала Алиса, глядя на своих родителей, которых, правда, никто еще не считал пожилыми. – Мне трудно поверить, что ты, папочка, забрался внутрь космического кита, чтобы узнать, отчего у него болит живот. А потом прожил три месяца на ветках самой высокой сосны на планете Марош, чтобы узнать, как размножаются тамошние орлы.
– Папа и тебя брал в экспедиции, – сказала мама. – И никто не собирался растить из тебя тепличное растение. Только во всем надо знать меру.
– Разве я не знаю?
– Ты вся покрыта шрамами и царапинами. Не подросток, а бродячий котенок!
– Алису нельзя отпускать к тете Аустре, – сказал домработник Поля. Он стоял в углу и ничего не делал, так как считал себя раненым. – Она тут же сбежит от тети, а тетя старенькая и ее не догонит.
– Этого еще не хватало! – воскликнула Алиса. – Зачем мне убегать от тети Аустры?
– Затем, чтобы переплыть через море в Швецию.
– Но зачем мне переплывать через море в Швецию?
– Чтобы утонуть на полдороге, – сказал Поля и засмеялся.
– Я больше так не могу, – сказала симферопольская бабушка. – Это не ребенок, а самоубийца.
– Школьный доктор, – заявил папа, – категорически против любых путешествий.
– А что же мне можно?
– Тебе можно провести август в средней полосе России, на чистом воздухе, желательно под Москвой. И учти, что доктор совершенно категоричен.
– Но если я останусь под Москвой, меня не пошлют пропалывать артишоки к тете Аустре?
– А ты останешься? – удивилась мама, которая не ожидала, что Алиса капитулирует так скоро.
– Да, может быть, – сказала Алиса. – И в самом деле, я с детства не жила на даче под Москвой. Наверное, в этом есть свои прелести.
Вы бы видели, какая радость охватила родных Алисы Селезневой, включая робота Полю и симферопольскую бабушку.
